Господа играют в" шестьдесят шесть". Говорят, что приходят в парк ежедневно. — Жена нервничает, бесится — говорит Генё — когда я возвращаюсь с работы и я иду играть. Но что сделать? Отмечает, что в"66 "удается иногда выиграть даже больше ста злотых, хотя начинается все от пятидесяти грошей. Ставка растет, когда приходит больше игроков, а при шахматных досках садится иногда и по тридцать человек. Зимой играют дома у знакомого; старого полицейского, или в студенческом клубе, поблизости.
Это не единственное такое место во Вроцлаве — "деды "рассказывают, для примера на площади св. Мацея в свое время местные сделали даже специальные жетоны, чтобы не вытягивать денег — как в казино.
Кто — игроки? — а кого теперь обдуришь как не пенсионера? — подтрунивает Генё. Сам имеет нормальную работу, хотя большинство посещающих это место- пенсионеры и инвалиды на пенсии.
Хотя все дни на пролет проводят при картах и выпивке, местные жители не создают им проблем. — Молодые с нами не задираются — если бы что то такое и случится то по морде получили бы. Здесь все знают — нельзя тронуть дедов. Сегодня даже шла девушка с мальчишкой и говорит: " я хотела господам рассказать анекдот". Не смешно было правда, но все равно приятно — пришла, рассказала. Другая не подошла бы — говорит Генё.
На пятачке.
Жара, 30 градусов в тени. На "базаре бедняков", так определил место во дворе по улице Щытницкой бывший ректор Универа Вроцлавского, продолжается торговля. Около ста пятьдесяти человек — большинство это бомжи — неряшливо одетые мужчины между сорока и шестьюдесятью лет старые пиджаки, которые кто-то когда-то выбросил, пропитые лица, у многих татуировки на руках. На одеялах, брезентах, картоне лежат товары — неизвестно к чему годные переключатели, старые одежды, кусок трубы, журналы от трехлетней давности. Попадется однако и рабочий принтер за 30 злотых и биология Вилли за два.
— Если кто-то внимательно ищет, то может интересные вещи высмотреть — рассказывает Адам, симпатический шестидесятилетний продавец.
— Когда-то мужик отыскал на секции царский золотой рубль и купил от бомжа за пятьдесят злотых. Лох давно таких бабок не видел, так продал ему немедленно, а тот, это точно, где-то загнал за несколько сотенных бумажек — добавляет Лешек, приятель Адама. Сообща раскручивали этот рынок семь лет назад. Переехали сюда со ступенек на площади Grunwaldzki, откуда их выбросили.
Зачем торгуют? Всегда несколько грошей к пенсии пригодятся — обьясняют. В средний день зарабатывают от полтора десятка до несколько десятков злотых. — сегодня уже несколько грошей заработали. Еще немного и мы наберем на настойку — объясняет идею Адам. Большая часть денег от торговли быстро улетает на дешевое вино. — Надо пить настойки… Нас глисты не трогают и клещи и х… знает что еще — смеется Лешек.
— Говорят, из таких как мы дубиной не выбьешь — добавляет Адам. Согласно утверждают, что алкоголь им в этом помогает. Хотя не всем….
— Идет Трубка, трудный торгаш. — обращает наше внимание Лешек. К" секции "приближается более старое "высокопревосходительство", одетый в пыльный костюм. Чтобы что-то сказать, старик прикладывает микрофон к отверстию в забинтованной шее — работа хирурга…
— С пьяных глаз купил какую-то гадость, выпил и ему горло выжгло — обьясняет Лешек. «Трубка» покупает на рынке старые аудиокассеты и в собственном подвале перезаписывает на них старые львовские песни. Торгует этими лентами на Вокзале Сьвебодзким.
С Адамом и Лешком Мы познакомились, когда они попросили нас о разрешить спор о том, в каких боях принимала участие гусария. Лешек работал в культурном центре, был знаком с артистами и с артистическими пьянками. Адам был реставратором в школе. Оба рассказывают, что были в Солидарности, протестовали. Подобно как все наши собеседники — лучше вспоминают старый строй.
Адам рассказывает, как когда-то на рыбалке зажигалка взорвалась у него в кармане.
— Разорвало мне брюки. Хорошо, что не оторвало другого чего-то — шутит.
— Но я уже выполнил свой долг — у меня двое детей. Лачуга, дерево, и пара детей. Сыну тридцать пять, дочке тридцать три. Дочь отдельно живет, сын нет, а… где ему будет лучше, чем у меня?
Мы несколько раз посещаем базар. Контрольно-кассовая машина за 50 злотых. Кожаные ботинки за три злотые. Пухлые книги по медицине, от 1злотого до трех. Зарядка для мобильника которого уже нет ни одного в мире в рабочем состоянии. Горный велосипед, цветной телевизор с пультом за пятьюдесят злотых. Мы заметили даже вибратор — мы не спрашиваем за сколько.
— Чего только люди на помойку не вынесут — через некоторое время Адам перестает скрывать откуда походят продаваемые товары. Чтобы иметь что выставить на продажу, ездит по помойкам более богатых районов. С семи утра до 3х,4х второй половины дня продает на базаре. Ночью " ищет товар". Шесть дней в течение недели.
— Здесь весело. Что — я должен сидеть как та сова и печалиться? — спрашивает.
Лавочники и магазиньщики.
— Один напивается пьяным до веселья, второй до тошноты. А я пью до дна — улыбается Йузё, и в доказательство делает огромный глоток пива. 60 лет, больная печень и звание одного из наиболее беспробудных пьяниц в районе. Помнит еще времена, когда в день выпивал по 20 бутылок пива, да и сегодня — утверждает — мимо рта пиво не выльется.
Теплое майское послеобеденное время. В такие дни скамейки на площади Вэстэрпляттэ заполоняются местными гурманами пива и настоек — такими именно как Йузё. Некоторые впрочем начинают уже с утра, а один бомж наличием выпивки притягивает быстро; своих приятелей. Мероприятие продолжается обычно до позднего послеобеденного времени, примерно к 18 площадь пустеет — где-то ведь надо отрезветь. Когда тепло, Йузё дремлет на скамейке.
— Жена уже к этому привыкла. Мы живем вместе почти 30 лет — объясняет.
Начало его дружбы с алкоголем тянется от ранней молодости, когда работал в ПГР(колхоз) возле Кракова, на откорме коров. У него из немногих пацанов были собственные деньги, ходил с более старшими пить пиво. Позже работал в мелиорации, зарабатывал неплохо, поэтому времена социалистической Польши вспоминает со слезинкой в глазах. Потом обезножил на работе, заболел желтухой, сидел в тюрьме (грабительское нападение), его сын умер от передозировки наркотиками и Сегодня Йузё на пенсии. Пьет.
— Никто не возьмет на работу инвалида — вздыхает. — я пробовал разными вещами заниматься, но ничто у мня не выходит. Я теперь брожу по помойкам и банки собираю. Но конкуренция, целыми семьями люди ходят.
— Я работаю — замечает Збышек, среди бичей, считается молодым, потому что только 40 лет ему. — Я сдаю комнату студентам. Мировые мальчишки. Мне до двери квартиры ровно 100 ступенек по лестничному маршу. Я когда-то пробовал войти по пьяне, не получились. Я насчитал 99. И на сотом фру! И свет погас и скатился я вниз по лестнице. А они меня внесли наверх, помогли. Я одбил себе весь таз и голову.
Збышек и Йузё знакомы много лет. Збышек работал в Скорой помощи, вспоминает, что когда-то возил на Скорой в местную больницу, людей которые перебрали алкоголя. Знает толк в этом. Сегодня сам с ними пьет, но умеет в случае надобности помочь.
— Когда пьют по черному, иногда бывает так; стоит чмо и внезапно произносит: "ни ху… себе", падает без сознания и его трясет. Ну и надо влить в него глюкозу — обьясняет. — Мгновение, и чмо возвращается в сознание. Имеет также свои методы борьбы с похмельем (черный кофе с лимоном — т. наз."похмелка с утра "), показывает нам контрабандную четвертушку за 2.50 злотых. Когда я спрашиваю, а безопасно ли это пить, такую непроверенную водку, Йузё отвечает: — профессиональный Риск.
Йузэк помнит, как на свои именины выдал 2000 злотых на алкоголь. Пили всю неделю. В будние дни нет таких денег. Как говорят: как-то с этим справляются.
— Это зависит: что, кто и как — объясняет благоговейно Збышек.