— Гм… наверное, нет, — медленно проговорил Род. — Кстати, я не уверен до конца, что ведьмин мох так уж ядовит. Просто никогда не приходилось принимать его внутрь.

— Спроси у своих друзей эльфов, может, они знают.

Род поднял голову, он уже сделал кое-какие выводы.

— Но для эльфов он не может быть ядовитым: они ведь сами были когда-то созданы из ведьмина мха.

Большой Том кивнул.

— А отец Гвен, — размеренно продолжал рассуждать вслух Род, — Бром О'Берин, он-то наполовину эльф. Так что получается, что Гвен на четверть эльф, а каждый из моих детей — на одну восьмую.

— Не очень большой процент обэльфования, — согласился Большой Том, — но, скорее всего, достаточный.

— Точно, вполне достаточный, чтобы ведьмин мох соответствовал их подсознанию и вошел в состав ДНК! Конечно, он им не в силах повредить. Разве что придаст немного больше псионической силы. Но мне…

— Он усиливает твое подсознание, — раскрыл карты Большой Том, — и отключает контроль сознания. И тут появляюсь я.

— Да, появляешься ты…

Род несколько минут молчал, пытаясь свыкнуться с этой мыслью. Наконец он сказал:

— А зачем давать мне то, от чего я повсюду вижу чудовищ?

— Как зачем? — отозвался Большой Том. — Ты хотел бы, чтобы враг разрешил тебе странствовать в здравом рассудке?

— Хм, понимаю. Пока я в каждом из встреченных подозреваю монстров, враг тем временем поднимет восстание, — Род застыл, поняв, что именно сказал Большой Том. — Эй! Ты ведь не думаешь, что агент, который все это подстроил, следует за мной по пятам?

— А почему бы и нет? Разве ему не захочется быть уверенным в том, что твой рассудок продолжает оставаться не в себе?

— «Быть уверенным» в данном контексте звучит неприятно. Равнозначно термину «манипулировать».

— Естественно, весьма неприятно ощущать себя марионеткой, которую то и дело дергают нетерпеливые пальцы.

Род подумал, не имеет ли в виду Большой Том собственную паранойю. Но какая разница?

Никакой — если Большой Том действительно продукт разгоряченного воображения Рода. Конечно, если.

— Но, — осторожно сказал Род, — ведь ты можешь быть и реальным призраком.

— Призраков не существует в природе. — Большой Том улыбался. — Так же как летающих тарелок и песочных людей.

— Да ну? А как же Горацио Логайр и его придворные, которых я встретил в заброшенном углу наследного замка Логайров?

— Все это были конструкты ведьмина мха, — немедленно среагировал Большой Том.

Род кивнул.

— Возможно. Очень разреженные, но тем не менее искусно созданные каким-то древним бардом, который знал оригиналы при жизни, и пел об их деяниях после их смерти. Вероятно, его они особенно поразили, когда вернулись. Но…

— Что еще? — Большой Том наклонился вперед с профессиональным интересом.

— У меня есть сын, — задумчиво заговорил Род, — который недавно оказался психометристом. Он слышит мысли людей, запечатленные в предметах, а если бывает неосторожен, то начинает видеть и самих людей.

— Он способен пробуждать мертвецов?

— Я всегда говорил его матери, что Магнус чересчур шумлив, еще когда тот был ребенком. А теперь представим себе, что какой-нибудь человек, который не подозревает, что он скрытый психометрист, как-то зашел в замок Логайров…

— И не звали ли этого скрытого психометриста Родом Гэллоугласом?

— Если и звали, то он и сейчас ни о чем не подозревает. К тому же первый, у кого произошел небольшой «несчастный случай», побывал в замке, должно быть, несколько сот лет назад — и его страшный рассказ о встреченные привидениях еще больше усилили другие психометристы на протяжении столетий. Кто знает? Может быть, они там бывали так часто, что создали псионную стоячую волну, и спустя некоторое время призраки смогли существовать и без их воздействия. Или, возможно, я действительно несколько добавил им духа.

— Может быть, и добавил. А если им добавил, то почему бы не добавить и мне?

— Верно. У тебя есть ответ?

— Есть. Мои кости лежат не здесь и я никогда не бывал в этом замке живьем. Я даже не знал о нем.

— Хороший довод, — согласился Род, — но не непреодолимый для логики. По-видимому, ты оказал сильное воздействие на общественное мнение, Большой Том Я часто слышу, как нищие по всему Греймари рассказывают о славном сражении, в котором гигант Том сокрушал лордов и умер, благословляя Верховного Чародея.

Большой Том ответил язвительной улыбкой.

— Я не назвал бы это благословением.

— Встречая смерть, ты дал мне слова жизни.

— Если помнишь, я просил тебя не умирать ради сновидения, — взгляд призрака стал пристальным. — Вижу, ты послушался моего совета.

— Послушался, — медленно ответил Род, — поэтому я еще жив.

— Так же, как я мертв. Но я умер бы еще раз, если бы был уверен, что это принесет больше счастья бедному народу, за который я боролся.

— Само собой, — мягко сказал Род. — Люди знают и помнят тебя. Поэтому по всей стране по-прежнему рассказывают легенды о Большом Томе.

— А пришло ли к ним большее счастье? — резко спросил призрак.

— В общем, народу стало жить лучше, чем раньше, — заверил его Род. — Меньше людей умирает сейчас в гражданских войнах, которые в прошлом развязывали лорды, потому что Туан силой заставляет знать сохранять мир. И больше стало еды и одежды.

— Но не для всех?

Род развел руками.

— Я делаю все, что в моих силах, Большой Том. Ведь не могу же я мгновенно распространить в феодальном обществе методы современного сельского хозяйства и последние достижения галактической медицины?

— Конечно, не можешь, и я бы даже не хотел, чтобы ты это делал. Если дать все это человеку извне, то оно сразу исчезнет, как только твое правление кончится. Ведь то, что бесплатно достается, не ценится. И ты, и я прекрасно знаем эту сторону человеческого характера. Следовательно, как только ты сойдешь с политической арены, моментально настанет настоящий голод, а вместе с ним придут опустошительные эпидемии.

— Это уж точно, — вынужден был согласиться с мнением своего оруженосца Род. — Мы, пришельцы из грядущего, должны помочь греймарянам самим всего добиться, чтобы в дальнейшем они могли содержать себя сами. Своим каждодневным трудом. Но мы все же продвигаемся вперед.

— И ты не хочешь при этом обеспечить благополучие своих детей?

— Конечно, хочу. Но благополучие моих детей неразрывно связано с благополучием всего народа, Большой Том, к которому принадлежат и они. Высот современной технологии невозможно достичь за одно поколение. И кто же будет их учить после того, как меня не станет?

— Добровольцев найдется достаточно.

— Еще бы, анархистов-футуриан.

Большой Том повернулся и смачно сплюнул на пол.

— Они откажутся от внедрения всякой технологии и заставят несчастный мой народ снова скрести грязь палкой и пахать при помощи сохи!

Род кивнул.

— Да, — а таким образом не поддержишь современный уровень благосостояния населения. Но неужели ты считаешь, что твои тоталитаристы-футуриане добьются большего?

— Может быть, — сказал Большой Том, нахмурившись, — но, к сожалению, их очень мало интересуют сами люди. Они преданы не народу, а идее. Нет, уж если говорить начистоту, я бы взял наличные, а покупки совершал в кредит.

— Приятно слышать, что у меня есть союзники, — заключил Род.

— А ты не хотел бы стать посредником?

— Посредником при обмене? Нет, спасибо. Я не хочу быть даже посредником призраков, хотя нынешнее свое общество нахожу вполне приемлемым. Ты хочешь, чтобы я продемонстрировал твой призрак, надо сказать весьма живописный, твоим крестьянским последователям?

— Это было бы приятно, — признался Большой Том. Он никогда не страдал от ложной скромности.

— Тогда радуйся, приятель, это и так произошло, и без всякого моего вмешательства. Ты дал бедным понять, что они сами по себе чего-то стоят, что у обездоленных есть права, что они ценны не только тем, что являются говорящими орудиями и вкалывают на своих лордов, и эта мысль как будто захватила их.