Щупальце, сжимавшее его запястье, взорвалось.
Род наконец-то выхватил меч и разрубил щупальце, обвивавшее его ногу, что-то огромное завопило от боли и задергалось под ним, его пронзительный крик заполнил подводный мир. Пока страх и отвращение боролись друг с другом, Род перерубил щупальце, державшее его за пояс. Из него хлынула бурая кровь, вода мгновенно покраснела. Род ударил снова, увидел, как из темноты поднимается новое щупальце, ударил и его, потом снова отхватил то, что держало его за руку. Щупальце отпало, и Род пробкой полетел к поверхности, слыша страшный крик боли.
Род взлетел на добрых двадцать футов в воздух, прежде чем сумел справиться со своими эмоциями и выровняться. Но тут его охватило чувство вины: весь утес дрожал от криков, доносившихся из-под воды. Следовало по крайней мере прикончить зверя из жалости.
Так милосердно он и поступил. Раскрыл сознание в поиске, сморщился, ощутив боль подводного существа, но заглушил ее, собрал всю мысленную энергию и вложил ее в один обжигающий, но завершающий удар.
Три щупальца плетьми взвились из воды, задергались в конвульсиях, упали и застыли.
Род плыл в воздухе, потрясенный, но приободрившийся; крик стих, чудовище перестало биться в агонии. Воздух и вода снова успокоились. Род вздохнул и снова обратил внимание на ворота. Там сгущались тени: пространство под стальными остриями решетки потемнело и заполнилось мраком.
Род набрался храбрости и проследовал туда.
Тьма окружила его, тьма, наполненная призрачными стонами. Не один стон, а десяток, вначале один, потом другой, потом третий, четвертый, пятый и шестой, десятый, двенадцатый, все разной высоты, все разной интонации. Голоса будто завели перекличку, один стихает, и тут же начинает другой. В каждом голосе слышалось особое чувство, но спектр этих чувств был не очень широк: гнев, стремление к мести, боль, ужас, угрызения совести. Они заполнили замок долгим захватывающим сердце хором.
Что-то засветилось перед Родом и быстро стало ясным — фигура молодой женщины с голым черепом под длинными распущенными волосами, очищенные от плоти челюсти были разинуты в вопле отчаяния. Прежде чем Род успел отшатнуться, молодая женщина растаяла, и на ее месте появился мужчина со злым, изуродованным шрамами лицом и тощим телом, задрапированным в жуткие лохмотья. Он поднял руку словно для удара, но тут же тоже растаял. И против Верховного Чародея появился третий призрак, в плаще с капюшоном, в тени сверкали злобные глаза, костлявая рука протянулась к горлу Роду.
Род не испугался, а упрямо шагнул вперед. Его охватил промозглый холод, когда его рука прошла сквозь руку призрака; но вот призрак растаял позади. Появился следующий, но, больше не обращая на них внимания, чародей продвигался вперед; к призракам, которые не могли причинить никакого вреда его телесной оболочке, он привык.
Конечно, он не собирался попадать в западню, в которую его могли заманить призраки. Чтобы избежать неожиданностей, чародей плыл в нескольких дюймах над полом.
Наконец призраки ему надоели, и он вспомнил о собственном блуждающем огоньке. Мысленно передернув плечами, он заставил светящийся шар появиться у себя на ладони. Тот давал достаточно света, чтобы разглядеть каменные стены и уходящий вдаль коридор, но чтобы разогнать призраков, яркости не доставало. Род продвигался к Большому Залу, а призраки продолжали появляться перед ним и исчезать, словно почетный караул из фантомов. Страх в его сердце сохранялся, но теперь не один, а в сопровождении раздражения: после всех испытаний он ожидал встретить здесь нечто большее, чем ярмарочный балаган, населенный безответственными привидениями.
Но тут он прошел через арку и обнаружил это большее.
Помост в конце зала был освещен высокими светильниками с огненными шарами на вершине каждого. На величественном троне восседал лысый пожилой человек в длинной красной мантии.
— Кто посмел выступить против могущественнейшего колдуна Брума? — спросил хозяин замка глубоким низким голосом.
Жутко было слышать этот вопрос, учитывая, что губы старика при этом не шевелились. Но Род перевел свой страх в раздражение. Он нахмурился.
— Против тебя? А почему ты считаешь, что я против тебя?
Колдун с минуту сидел неподвижно, по-видимому озадаченный (Род на это очень надеялся), потом ответил:
— Никто не приходит к Бруму по доброй воле. Чего ты ищешь в моем замке?
— Свой здравый рассудок, — немедленно ответил Род. — Ты наложил на меня заклинание безумия, колдун. Сними его сам, иначе…
Старик оскалил острые зубы, и резкий безумный хохот заполнил зал. Хотя Род приготовился к неожиданностям, он был потрясен неадекватной реакцией.
— Подойди ближе, смельчак-недоросток, — приказал пришельцу низкий голос, хотя смех еще продолжал звучать под сводами присутственного зала. — Я хочу взглянуть на червя, который смеет грозить Бруму Великолепному.
Род сузил глаза и, колеблясь, направился к помосту — и тут же пожалел об этом. Отсюда он смог разглядеть глаза колдуна. Налитые кровью, смотрящие и не видящие, следовательно, совершенно безумные.
Теперь колдун уже не чревовещал, а говорил собственным голосом, шевеля губами, и голос его напоминал шелест ветра в тростнике.
— Почему ты считаешь, что именно я наложил на тебя заклятие?
— А кто еще мог это сделать? — возразил Род с логикой параноика.
— У тебя совершенно нет врагов? — спросил колдун. — Никто больше, кроме меня, не желает тебе зла?
— Есть некоторые, — сознался Род. Про себя он начинал гадать, кому принадлежит низкий голос.
— Тогда спроси тех, кто сражался с тобой, — приказал колдун, и низкий голос провозгласил: — Ты ничто перед Брумом, смертный. Почему он должен заботиться о тебе, тот, у кого под командой бесчисленное количество демонов?
— И не только, — пробормотал Род. — Думаю, ты знаешь, кто я такой и на что способен. Говорю тебе, глупый старик, снова: немедленно сними свое заклятье!
— Я устал от этих игр и от оскорблений, — выпалил колдун, и между собеседниками сверкнул огонь, взметнувшийся до потолка язык пламени быстро обежал вокруг Рода и начал надвигаться на чародея.
Плащ его задымился, обожженный, Род закричал. Может, это и была галлюцинация, но уж слишком убедительная. Он попытался сосредоточиться, представил себе ледяной куб с температурой в абсолютный нуль, и пламя заметно опало.
Колдун удивленно посмотрел на противника.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь меня? — спросил Род, делая шаг к возвышению. — Теперь об этом заклятии…
— Прочь! — Брум швырнул в чародея огненный шар.
Род отскочил, выхватил меч, опустился на одно колено и направил меч в сторону возвышения. Огненный шар свернул к нему, ударился о меч и взорвался с громким звуком.
Колдун выпучил глаза.
Род притронулся к обгоревшим остаткам меча, пытаясь проверить, насколько они горячи. Он снова подумал о ледяном кубе, потом подобрал меч, представляя себе рапиру с длинным, в ярд, острием. Лезвие снова появилось, отсвечивая металлическим отблеском, присушим стали. Род удовлетворился сделанным и многозначительно посмотрел на Брума:
— Я понял. Ты создатель чудес — я имею в виду Греймари. А здесь ты эспер и пиротик.
— Что это за глупости? — загремел гулкий голос, и от стены отделилось копье и устремилось к Роду.
Род отступил, парировав его рапирой.
— Ну, хорошо, значит, ты еще владеешь телекинезом. Хочешь, чтобы я в свою очередь показал, что могу?
Глаза колдуна сузились, и неожиданно Род всплыл над полом, перевернувшись вниз головой.
— Эй, послушай, ты уже доказал, что можешь пользоваться телекинезом! Достаточно! — он нырнул к Бруму, отталкиваясь собственной мыслью. Почувствовал направленный удар силы, но напрягся и прошел сквозь него. Колдун закричал в страхе и соскочил со своего трона, успев увернуться от надвигавшегося Рода.
Род присел рядом с троном, следя за Брумом, запоздало вспомнив, что на Греймари колдуны не владеют телекинезом: эта особенность генетически ориентирована на женский пол. Исключение составляют только он и его мальчики. Откуда же этот несносный Брум получил эту способность?