Захариил мог только сдерживать свое волнение от перспективы битвы. Он был обучен противодействовать любому страху, но настолько, насколько Астартес были бесстрашными, настолько же они имели склонность к войне.

Их тела были преобразованы к сверхчеловеческому уровню настолько, что они могли не просто побеждать врагов Империума, они могли уничтожать их.

Ожидалось, что естественная жизнь Астартес будет сопряжена с опасностью; фактически, они приветствовали это, поскольку без сражения они чувствовали себя неполными.

– И, наконец, уясните для себя одну вещь, – сказал Гадариил. – Это операция по разрушению, а не по захвату. Мы не заинтересованы во взятии пленных, поэтому, пока на Один Зета Пять будет хоть одна живая душа, мы не остановимся.

Его слова были подчеркнуты звоном внутреннего вокса «Громовой Птицы», когда в кабине вспыхнул красный свет. В ответ Гадариил по-волчьи оскалился.

– Есть сигнал, – сказал он. – Мы приближаемся к цели. Наденьте шлемы и активизируйте печати. И всем удачной охоты.

Сердцебиение Захариила участилось от ожидания битвы.

– Если мы не начнем сражаться в следующие пять минут, то я буду разочарован, – сказал он Илиафу и Аттию.

Его чувства обострились, когда приблизился момент высадки.

Илиаф кивнул в ответ на его слова и издал боевой клич Темных Ангелов:

– За Льва! За Лютера! За Калибан!

– За Льва! За Лютера! За Калибан! – повторили Астартес, и сила их голосов, казалось, встряхнула металлические перегородки кабины. По сигналу Гадариила, они встали со своих мест, и подошли к дверям шаттла, готовые к началу высадки.

«Громовая Птица» задрожала, когда пилот снизил скорость шаттла, готовясь к десантированию. Двери открылись, и красные огни, горевшие по всей «Громовой Птице», стали зелеными.

Непрерывный звон, звучавший по воксу, означал сигнал к прыжку.

Захариил первым подошел к рампе и ощутил свистевший вокруг него воздух, а потом внезапную невесомость за долю секунды до того, как на него подействовала сила тяжести, и он активировал свой прыжковый ранец. Илиаф, Аттий, Гадариил и остальные были прямо за ним, вспышки выхлопа, идущие от их ранцев, были подобны огненным крыльям, когда они нисходили на добывающую станцию, находящуюся в пятистах метрах под ними.

На мгновение он пожалел, что Немиила нет рядом, но выбросил эти мысли из головы, увидев приближающийся к нему грязный орштейн.

Наступило время войны, время полета Темных Ангелов.

При спуске Ангелы не были встречены зенитным огнем из наземных батарей или окопавшихся тяжеловооруженных защитников. Их десантирование не встретило сопротивления, и Захариил был благодарен за такую маленькую удачу, вспоминая намного худшие учебные спуски, где использовались настоящие боеприпасы, чтобы сделать тренировку «более интересной».

Они совершили чистую посадку в области кустарниковых пустошей.

Приземлившись, Темные Ангелы развернулись в боевой порядок, продвигаясь к добывающей станции Один Зета Пять свободной стрелковой цепью, с надетыми шлемами и оружием наготове. На первый взгляд казалось, будто они вошли в заброшенный город. Станция была устрашающе тихой, хотя Захариил чувствовал тревогу из-за нарастающего психического присутствия, гудящего на краю сознания.

К западу от станции возвышалась гряда высоких холмов, но с трех других сторон она была окружена открытой пустыней. В центре станции, на вершине шахтного столба располагался большой барабан с тросом, предназначенным, чтобы поднимать и опускать шахтеров в забой, уходивший вглубь под сорока пяти градусным углом, а так же для того, чтобы поднимать на поверхность добытую ими руду. В свою очередь, он был окружен скоплением ветхих, фабричного типа, хижин, а также бараками, использовавшимися шахтерами как спальни.

Тележки для руды были по всей станции, некоторые из них были перевернуты, а их груз – вывалившимся наружу. Пока Захариил и его команда двигались из предместий поселка к административным зданиям в непосредственной близости к шахтному столбу, они обнаружили, что все хижины и бараки, мимо которых они прошли, были пустыми. Один Зета Пять казалась покинутой. Единственным звуком, который слышал Захариил, были короткие обмены фразами по внутривзводовому воксу. Кроме этого, кругом было тихо.

– Тут что-то есть, – услышал он голос Гадариила. – Я чувствую это.

– Согласен, – ответил Захариил. – Здесь должны быть звериные звуки, но я слышу только тишину. Здесь что-то есть, и оно спугнуло местную фауну.

Используя тот же канал, Захариил услышал разговор Гадариила с взводами на другой стороне станции.

– Гадариил Льву. Есть признаки врага?

– Пока ничего, – пришел краткий ответ. – Я вижу только их остатки.

На песке была кровь.

В некоторых местах она упала на землю россыпью маленьких капель, в других она приняла форму больших луж, окрашивая почву и уже начиная вонять из-за жары.

Тут и там, Захариил видел предметы, разбросанные на их пути.

Брошенное автооружие, лазерные паяльные лампы, сломанные ком-юниты, шнуры детонаторов – все осталось лежать на песке. Захариил взглянул в небо, где «Громовые Птицы» совершали широкие, бесконечные круги в тысячах метрах над ними.

Внезапно из нарастающего отравительного аромата Захариил вычленил запах прогорклой крови из скотобойни, смешанной с болезненно-сладким зловонием гнилых фруктов.

Он попытался предупредить товарищей, но было уже слишком поздно.

Стена ближайшего к Аттию дома проломилась, из нее вылезло нечто массивное и сильное, и метнулось в атаку. Захариил увидел блеск чешуи, вертикальные бугорки глаз и широко распахнутый клыкастый рот.

Существо что-то плюнуло Аттию в лицо, и его шлем разложился в шипящем дыме, будто его окунули в кислоту. Оно прыгнуло на ошеломленного воина, тонкие руки-кнуты обвились вокруг Аттия, и тварь вонзила в него бритвенно острые когти, вскрыв силовую броню жертвы как фольгу.

Оно обвилось вокруг торса Аттия, когда из мускульных ножен существа, скрытых вдоль его конечностей, появилось множество когтей, и нанесло удар по доспехам воина, раздался чавкающий, ужасный звук.

Аттий упал, его кровь обагрила песок, а монстр отпрыгнул, его ноги со странными сочленениями несли его по неровному ландшафту с невероятной скоростью.

Ему вдогонку понеслись болтерные очереди, взрываясь в домах добывающего поселка, но, не попадая в цель.

Захариил наблюдал за тем, как существо исчезло из вида. Было что-то странное в том, как оно перемещалось, его колени и лодыжки сгибались под разными углами.

Вокруг зазвучало больше орудийного огня, а по воксу были слышны лишь возгласы и безумные крики, когда взводы Темных Ангелов попали под обстрел.

Подавив крик гнева, Захариил помчался в сторону упавшего товарища.

Шлем Аттия представлял собой дымящиеся обломки, запах опаленного металла и сгнившей кожи проникал даже сквозь авточувства доспехов Захариила. Аттий бился в муках, и Захариил постарался снять с него шлем. Зажимы, крепящие шлем к доспехам, сплавились, и у Захариила не было другого выбора, кроме как вырвать тлеющие доспехи с головы друга.

Аттий закричал, когда шлем вместе с кусками кожи его лица вышел из бронированного воротника, полосы плоти свисали с остатков шлема подобно каучуку.

– Отойди! – закричал апотекарий взвода, отталкивая Захариила от дергающегося тела его друга. Апотекарий приступил к работе, шипящие трубки, иглы и лекарства из его перчатки-нартециума давали Аттию лучшие шансы на выживание.

Захариил отошел, ужасаясь той кровавой массе, что представляло собой лицо его друга.

Гадариил оттянул его.

– Пускай апотекарий ухаживает за ним. У нас есть работа.

Илиаф, стоявший рядом с Захариилом, сказал:

– Во имя Льва, я никогда не видел ничего подобного.

Захариил согласно кивнул, и положил руку на тяжелый болтер, который держал его друг.

– Держи оружие наготове, брат. Эти штуки быстро движутся.