– Могу ли я предположить, что вы понимаете эти технологии? Вы использовали слова «искусственно выращенный». Ваша культура имеет опыт в генетике?

– Да, но я здесь для того, чтобы обсудить более важные вопросы.

Пренебрежительно махнув на вопрос, Лорд Высший Экзальтер обернулся к широким просторам в обзорном портале. Он широко расставил руки, жестом взяв синий шар Сароша, видимый из портала.

– Этот мир прекрасен, не так ли? До сих пор я никогда не видел его таким. Конечно, в некоторых исторических книгах есть изображения нашего мира с орбиты. Но до сегодня, шаттл, который привез меня сюда, не взлетал уже около столетия. Даже если бы я приказал свозить меня в космос, обзорные порталы шаттла не больше моей руки. Ели бы это было не ради Империума, я бы никогда не увидел это великолепие перед собой. Я благодарю вас за это. За то, что посмотрел на мир, который я знаю, за то, что увидел лежащие подо мной моря и континенты, это открыло мне новые горизонты.

– Это только начало, мой Лорд Экзальтер, – сказал Избранный Лорд-Губернатор Фурст. Возможно, чувствуя напряжение, он решил стать возле Льва. – Вы вряд ли можете представить себе чудеса, которые мы привезем на ваш мир, как только он станет согласным.

– Ах, да. Согласие, – скривился толстяк. – Интересный выбор слов. Они ссылаются на процесс, соответствующий спросу и предложению. Также, они означают становится уступчивым, гибким, покорным. А если мы не покоримся, что тогда? Вы спустите своих ангелов, Избранный Лорд-Губернатор? Вы уничтожите нас, если мы не будем исполнять ваших желаний?

– Ну, я… – сказал Фурст, заметно удивившись. – Скажем так…

– Это решать не Избранному Губернатору, – прервал его Лев, – а мне. Ваш вопрос предполагает критику наших методов, Лорд Экзальтер. Вы должны понимать, что целью нашего Крестовго Похода является объединение всех потерянных частей человечества. Мы пришли к вам как братья. Мы не имеем никакого желания применять силу, чтобы привести вас к согласию, но опыт говорит нам, что иногда это необходимо. Время от времени, независимо от того, по незнанию ли это было, или из-за того, что они контролировались непригодным режимом, народ во вновь открытом мире решал выступить против нас. Это без разницы. Мы пришли, чтобы спасти вас. Ваше желание или нежелание быть спасенными в итоге едва ли будет играть какую-либо роль.

– И что же насчет нашего режима? – спросил Лорд Высший Экзальтер. Сарошийский дипломат повернулся от обзорного портала ко Льву и рядам имперских командиров позади него. – Что насчет сарошийского правительства? Вы решили, что мы непригодны?

– Решение еще не было сделано, – сказал Лев. – Должен сказать, я рад, что мы говорим столь откровенно. Я слышал, что ваши люди имеют склонность быть… уклончивыми в таких вопросах.

– Да, мы уклончивы, – сказал Высший Экзальтер, холодно взирая на Льва, – до тех пор, пока мы не понимаем, что пришло время сделать выбор. Я так понимаю, Империум не поклоняется каким-либо богам. На самом деле, вы запрещаете их. Это правда?

– Да, – сказал Лев, пойманный врасплох внезапным изменением тактики своего гостя, – но я не считаю эту тему уместной. Мне говорили, что вы на Сароше разделяете наше мнение о религии. Вы не имеете священства или мест отправления культа.

– В этом вы ошибаетесь, – сказал Лорд Высший Экзальтер. – Наши храмы находятся в диких местах, в лесах и пещерах, где посланники наших богов говорят со своими избранными представителями, Асцендимом. Мы благочестивые люди. Наше общество основано на божественном даровании власти Асцендиму. Мы следовали их диктату в течении более тысячи лет, и мы добились идеального общества.

– Почему я слышу об этом только сейчас? – оборвал его Лев, глядя на Избранного Губернатора и других имперских чиновников в поисках ответа, только для того, чтобы увидеть, что они настолько же поражены, как и он. Он повернулся обратно к сарошийскому лидеру.

– Вы скрывали это от нас?

– Да, – согласился Лорд Экзальтер. – Нам помог в этом тот факт, что вера является личным делом среди моего народа. Когда на нашу планету прибыли ваши первые разведчики, на этом мире для них не было ничего такого, в чем бы они могли распознать признаки религии, никаких больших храмов или священных участков земли внутри наших городов. Мы держим наши святые места скрытыми просто потому, что Мелахим приказал, что так должно быть.

– Мелахим? – Отозвался Лев, ошеломленный.

– Они наши боги. Они говорят с Асцендимом, единственными, кто может слышать их божественные голоса. Они говорят к ним, когда те идут по пустынным местам, вдали от цивилизации. Они говорят Асцендиму, что следует сделать, и их слова передаются остальной части нашего общества. Таким способом воля богов становится ясной.

– Это глупость, – сказал Лев со всевозрастающим гневом. – Вы рациональные люди, из технологически развитого общества. Вы должны понимать, что все это – суеверие.

– Вы показали ваше истинное лицо слишком рано, – сказал Лорд Высший Экзальтер. – Когда ваши разведчики открылись нам, они умно говорили о том, как вы повергли религию и прокляли все это как детские суеверия. С того самого момента мы знали, что вы – злые. Никакое общество не может претендовать на праведность, если оно не признает верховенство божественной власти. Светская истина – ложная истина. Когда мы услышали о том, что ваш Император говорит, что существуют только ложные боги, то сразу же поняли его настоящую суть. Он лживый демон, порождение вероломства, посланный темными силами, чтобы ввести человечество в заблуждение.

Захариил шел по коридорам корабля туда, где сейчас располагался его взвод, пробегаясь по тех пунктах, которыми по-прежнему необходимо было заняться, прежде, чем возвратится на «Гнев Калибана» и высадится на Сароше. Он питал мало иллюзий насчет того, что десантирование произойдет в ближайшее время, но предупреждение Кургиса о том, что сарошийцам нельзя доверять, до сих пор звенело у него в ушах.

Думая об этом, он вновь удивился странному выражению лица Лютера, когда он вылез из-под сарошийского шаттла, и тому, что могло второго командующего Легиона…

Могло что?

Расстроить его?

Захариил нарисовал в уме изображение Лютера, когда он поднялся, с бледным и встревоженным лицом. Что могло бы опечалить такого великого воина и героя, как Лютер? Чем больше он изучал выражение на его лице, тем более расслаблял разум, глядя в глаза человеку, находившемуся в его мысленном взоре.

Он увидел там боль и печаль, и годы жизни в тени другого.

Даже сейчас чувства Захариила ставали более крепкими и ощутимыми, благодаря подготовке брата-библиария Израфаила, пытаясь понять эмоции и чувства, проступающие на изображении в его голове.

Не доверяй им… и не поворачивайся к ним спиной.

Захариил приостановился, когда его внезапно охватила волна тошноты. Будучи Астартес, он почти не страдал от подобных чувств, его генетически усовершенствованный метаболизм устранял все ощущения, которые могли вызвать подобную реакцию.

Тем не менее, это была не физиологическая реакция, это было явное и внезапное чувство чего-то глубоко неправильного.

Хуже того, было ощущение, что он был не один такой, понявший, что что-то не так, но единственный, желающий это остановить.

На посадочной палубе было тихо, и это было необычно.

Захариил прошел через порог двери и осмотрелся в поисках обычного персонала, техников, адептов Механикумов и погрузчиков, которые наполняли пространство жизнью и суетой.

Единственными звуками, наполнявшими звездный корабль, были шипение и скрип палубы, и Захариил сразу понял, что его подозрения не были беспочвенными.

Определенно что-то было не так.

Он пересек посадочную палубу по направлению к сарошийскому шаттлу и обошел его, ища что-либо не к месту или необычное. Как он сказал в разговоре с Лютером, его дизайн был старым и практически устарел, двигатели были слишком большими для такого небольшого транспортника.