Страшные тосты

Подписав договор с гитлеровской Германией, Сталин поднял бокал шампанского со словами:

— Я хочу выпить за Гитлера — авторитетного вождя немецкого народа, заслуженно пользующегося его любовью. Я пью за осуществление всех планов вождя немецкого народа.

Второй тост Сталин поднял за Гиммлера — человека, обеспечивающего устойчивость немецкой нации, стабильность нацио-нального порядка в Германии.

Осуждение отступничества

Риббентроп говорил, что в Москве он чувствовал себя среди старых РG (партайгеноссе): строгая иерархия, почитание Сталина со стороны окружающих, его тосты за Гитлера и за Гиммлера… Все это вызвало восхищение Риббентропа.

Один из идеологов фашизма Альфред Розенберг порицал Риббентропа за отступление от фашизма и излишние восторги в адрес Сталина. Розенберг осудил и Сталина, особенно за последний тост, который, по его мнению, не был продиктован никакой необходимостью и был поднят за человека, уничтожившего еди номышленников советского вождя.

Соучастие

Когда в конце 30-х годов начались советско-германские переговоры, Гитлер был готов отпустить Тельмана в СССР, если этого потребует Сталин. Однако живой вождь немецких единомышленников Сталину был не нужен. Сталин оставил Тельмана в руках Гитлера.

Невольник чести

Когда министр иностранных дел фашистской Германии Иоахим Риббентроп прилетел в Москву, Сталин поручил председателю Комитета по делам искусств Храпченко сопровождать гостя в Большой театр и преподнести ему цветы. На спектакль приехали Сталин и Молотов, расположившиеся в правительственной ложе.

После спектакля Сталин пригласил Храпченко в ложу, расспросил о высказываниях гостя и доверительно сказал то, что еще не стало достоянием гласности:

— Мы заключили союз с Германией. Как вы к этому относитесь, товарищ Храпченко?

Храпченко растерялся. Тогда Сталин объяснил:

— Я, как и вы, товарищ Храпченко, против союза с Гитлером, но он (Сталин указал на Молотова) меня заставил.

"Беспомощный"

Храпченко рассказывал, что он в числе других деятелей присутствовал при подписании советско-германского договора о ненападении. Во время церемонии Сталин сказал Храпченко:

— Видите, делают, что хотят, а нас с вами не спрашивают, и мы ничего не можем возразить.

Шутка была столь опасна и такая в ней была двойная игра с историей, что Храпченко благоразумно промолчал.

Культурная программа визита

Во время визита Риббентропа в Москву Сталин всячески старался подчеркнуть сходство между Германией и Россией.

Риббентроп был приглашен в Большой театр на «Валькирию» в постановке Эйзенштейна. Сталин, представляя Риббентропу режиссера, спросил у немецкого дипломата:

— Вы нацист и поэтому, очевидно, неверующий. Однако если бы вы верили, то к какой религии принадлежали?

— Мой отец был лютеранин.

— Познакомьтесь, лютеранин товарищ Эйзенштейн.

Культурные люди: и о стихах поговорили

Во время одного из банкетов по случаю советско-германских переговоров в Москве Риббентроп спросил Сталина, жива ли поэтесса Анна Ахматова и что она пишет: петербургские студенты увлекались ее стихами. Так Ахматова попала в поле зрения Сталина. В 1940 году срочно и неожиданно издали большой сборник ее стихов.

Позорное поздравление

14 июня 1940 года фашисты оккупировали Париж. По поручению Сталина Молотов поздравил Гитлера с успехом.

Поздравление

В апреле 1941 года Сталин поздравил Гитлера с днем рождения.

Верность договору

Выступая в МГУ после исключения из партии Кагановича, Молотова и других, Микоян рассказывал.

Согласно подписанному в 1939 году договору, Германия должна была в течение 15 лет поставлять в СССР промышленное оборудование, а мы в течение 5 лет — продовольствие и сырье.

В начале 1941 года, по словам Микояна, Сталин вызвал его и спросил, как идут германо-советские поставки. Микоян ответил: немцы нам пока ничего не дают, а мы свои обязательства выполняем успешно. Иногда даже опережаем сроки, перевыполняем…

Сталин сказал: "Ну и дурак же ты, Анастас. Куда ты спешишь?

Зачем?"

Кто кого

По анализу знатока Германии литератора М., Гитлер и Сталин стремились обмануть друг друга. В 1941 году, еще до войны, Щербаков, руководивший ТАСС, дал распоряжение идеологически готовиться к войне. Речь шла о нашем нападении на Германию.

Замысел был таким: захватить Румынию, отсечь Германию от источников бензина и тем самым закончить войну. Поэтому в Одессе и около нее и было сосредоточено огромное по отношению к потребностям округа войско. Позже это стало основой долгой обороны Одессы. Однако Сталин не успел обмануть Гитлера. Гитлер успел обмануть Сталина и напал раньше. Гитлер планировал нападение на 15 мая 1941 года, но военная кампания в Греции и Югославии оттянули время.

Обманутое доверие

Эренбург сказал: "Единственный человек, которому поверил Сталин, был Гитлер. И он его обманул, напав в июне 1941 года на СССР".

VII. 1941–1945. КАК НАРОД ВЫИГРАЛ ПРОИГРАННУЮ СТАЛИНЫМ ВОЙНУ

ПРЕДДВЕРИЕ ВОЙНЫ

Предупреждение, обернувшееся бедой

На встрече академического бомонда с автором мемуаров "Люди, годы, жизнь" Эренбургом я познакомился с одним из героев этой книги. Он работал пресс-атташе в Париже во время его оккупации немцами. Обозревая и анализируя немецкие воинские газеты, этот умный дипломат в марте-апреле 1941 года пришел к выводу, что немцы готовятся к нашествию на Россию. Он написал об этом Сталину. Вскоре неосторожного наркоминдельца отозвали в Москву. Здесь он оказался в подвешенном состоянии. Ему не давали никаких поручений. Он сидел дома, отстраненный от работы. Благо, давали зарплату. Все это было дурным предзнаменованием. В июне немцы напали на нашу страну. И когда в октябре 1941-го они были под Москвой, дипломата арестовали и предъявили ему фантасмагорическое обвинение: стремление поссорить Советский Союз с дружественной Германией. Карательный механизм сработал с задержкой, но с неумолимой жестокостью: дипломат получил десять лет и был отправлен в лагерь. Этот рассказ живого и спокойного человека, просидевшего за стремление обезопасить страну от внезапной агрессии многие годы в лагере, потряс ко всему привыкшую академическую аудиторию. Выступлению этого человека долго и оживленно аплодировали.

Рискованное предупреждение

Мельников был молодым работником информационного агентства. Ему вменялось в обязанность просматривать немецкую прессу. Мельников учился в Германии, в совершенстве владел немецким языком, хорошо знал обычаи, привычки, традиции немцев. В марте-апреле 1941 года он чутким ухом уловил угрожающую ноту, которая зазвучала в глубине немецкого пропагандистского оркестра. Молодой и старательный работник подал начальнику рапорт, сообщавший, что анализ немецкой прессы доказывает намерение Гитлера в ближайшие месяцы неожиданно напасть на СССР. Такой рапорт в условиях союзнического договора с немцами и насаждаемой Сталиным всеобщей подозрительности мог быть расценен как провокационная попытка поссорить нашу страну с Германией. Начальник разъяснил все это молодому сотруднику.