Безмерно завышенная оценка поэмы Горького отражала и уровень художественных вкусов Сталина и политические игры вождя с авторитетным писателем, попытку его «купить». И всё же Горький не стал писать очерк о Сталине. Отказался делать это и Михаил Кольцов, по словам Олеши, понимавший, что Сталин этого не простит. Так и оказалось — Кольцов был арестован и погиб. Видимо, Сталин не простил отказа прославить его и Горькому. Пролетарский вождь боялся пролетарского писателя. Фигура Горького становилась неудобной для Сталина, ибо мешала фальсификации истории в пользу Сталина и таила опасность протеста против расширяющейся кампании большого террора. Горький умер накануне 1937-го. Не случайна версия убийства его Ягодой и врачами.

Встречи с интеллигенцией начала 30-х

В начале 30-х годов литературовед Юлиан Григорьевич Оксман оказался в гостях у Горького, когда там был Сталин. Горький, только что приехавший из-за границы, считал нужным проявлять общественную активность и говорил Сталину о необходимости коллективного руководства страной. Оксман понял, что Горькому ничего не будет за эти слова, а ему, Оксману — их свидетелю, — не поздоровится. И в самом деле его посадили.

Общение

Валерий Яковлевич Кирпотин рассказывал.

В доме Горького с писателями Сталин был любезен и обходителен, а с Бухариным суров и груб. Хватая его за бороду, Сталин спрашивал, как он относится к тем или иным вещам, и заставлял произносить угодный ему ответ. Только что была арестована группа близких Бухарину людей: Стеклов и другие. Сталин спросил Бухарина, следует ли их наказывать. Бухарин ответил: "Если они виноваты — следует".

Сталин стал спрашивать сидевших за столом писателей: искренне ли говорит Бухарин. Большинство ответило: конечно, искренне.

Авербах и некоторые другие сказали то, что, очевидно, хотел услышать Сталин: нет, не искренне. Ирония судьбы: именно Авербах и другие угодники позже погибли сами.

Один из писателей (автор романа "Бабьи тропы") произнес тост за Сталина. Тот не принял прямой лести, посуровел. Писатель осекся, и всем стало неловко.

Отвергнутая лесть

Сталин не любил откровенной лести. Так, однажды он пресек неумеренное восхваленье со стороны таджикского поэта Абулькасима Лахути.

Гнев Сталина по такому же поводу испытал на себе сибирский писатель Владимир Яковлевич Зазубрин. Сидя за столом вместе со Сталиным, Кирпотиным и другими писателями на приеме у Горького в 32-м году. Зазубрин стал славословить Сталина:

— Вы ходите в простых брюках и в простом костюме, у вас оспинки на лице, но при всей вашей скромности и неброскости вы великий человек… и т. д.

Лицо Сталина, по рассказу Кирпотина, сделалось глухо-неприступным: он не принял такую очевидную лесть, которая, к тому же, задевала изъяны его внешности.

В 1938 году Зазубрин не избежал участи многих.

Ориентация в пространстве

Художник, собиравшийся работать над историческим полотном, спросил у Гронского:

— Вы присутствовали на квартире Горького при беседах Сталина с писателями. Скажите, пожалуйста, где сидел Сталин во время этих бесед?

— Это очень легкий вопрос. Сталин всегда и везде садился лицом к двери. Он не любил сидеть к двери спиной.

Плагиат

Виктор Шкловский рассказывал мне в мае 1971 г. в Переделкино, что афоризм "Писатели — инженеры человеческих душ" был высказан Олешей на встрече писателей со Сталиным в доме Горького. Позже Сталин корректно процитировал эту формулу: "Как метко выразился товарищ Олеша, писатели — инженеры человеческих душ". Вскоре афоризм был приписан Сталину, и он скромно примирился с авторством.

Поручение

Во время Первого съезда писателей Фадеев подошёл к Олеше и сказал:

— Приветствие товарищу Сталину хорошо было бы зачитать вам.

Он вас любит.

Олёша согласился.

Клуб писателей

У московских писателей не было клуба, и в начале 30-х годов они попросили Горького помочь им его организовать. Горький передал желание писателей Сталину и получил ответ, что для этого нужно лишь найти подходящее здание. Перебрав все здания рядом с Союзом писателей, Сталин остановился на бывшем особняке графа Олсуфьева, принадлежащем посольству США. "Америка плохо относится к нам, — сказал Сталин. — Заберем этот дом у американцев, отдадим его писателям, а когда Америка изменит свое отношение, мы дадим американцам другое здание".

Судьба РАППа

За неделю до постановления ЦК о роспуске РАППа Сталин встретился с руководством этого объединения писателей. На встрече Сталин сказал, что РАПП должен стать единственным активным проводником политики партии в литературе. РАПП был приподнят, поддержан, возвеличен и утвержден в высоком статусе. Авербах ликовал. Тем не менее через неделю РАПП был распущен. Можно предположить, что за эту неделю Горький и другие противники РАППа оказали на Сталина влияние.

Замечания по докладу

Горький подготовил к I Съезду писателей доклад и передал его для ознакомления Сталину, который вскоре пригласил Горького и в присутствии Гронского высказал замечания: доклад слишком уходит в историю, отвлекается от актуальных проблем настоящего и современных задач писателей, не отражает связь литературы с жизнью.

Горький, независимо — нога на ногу — расположившись на диване, с обидой пробасил:

— А вот возьму и откажусь делать доклад. Вот и будет скандал на весь мир.

Сталин примирительно сказал:

— Ну что вы, Алексей Максимович, выступайте, как находите нужным.

О ком это?

В очерке "О Ленине" (Воспоминания. Заметки. М., 1930, с. 212) Горький писал по поводу убийства интеллигентов в ходе революции: "Месть и злоба часто действуют по инерции. И, конечно, есть маленькие, психически нездоровые люди с болезненной жаждой наслаждаться страданиями близких". О ком это? Не о Сталине ли? Все характеристики совпадают. Интересно, принял ли Сталин этот пассаж на свой счет? Легко проверить: надо посмотреть, остались ли эти строки в позднейших изданиях.

Похороны Луначарского

Сталин не пришел на похороны Анатолия Васильевича Луначарского (в 1933 году). Он также никак не высказал своего отношения к этой смерти. Несколько лет перед смертью Луначарский был в опале. Маркус Борисович Чарный утверждал, что Горький не выступил с некрологом под влиянием Сталина. На вопрос Розанель, почему Горький не почтил память Луначарского, Мария Александровна, мать Екатерины Пешковой ответила: "Он плачет".

Примечательные штрихи

При том, что Горький часто болел, сообщений о его здоровье не было. В 1936 году, когда он заболел не более, чем обычно, сразу же в печати появились бюллетени. В день смерти Горького воспитательница увезла его внучек — Марфу и Дарью кататься на лодках и долго не отпускала, даже когда дети просились домой. Лишь дождавшись сигнала с берега, она причалила к пристани. Дома дети узнали о смерти дедушки.

Было решено урну с прахом Горького замуровать в Кремлевской стене на Красной площади. Волей Алексея Максимовича было лежать рядом с сыном Максимом, и поэтому Екатерина Пешкова попросила часть праха. Однако ей отказали. Повторилась история с Бехтеревым, прах которого не дали родственникам.

В почетном карауле

Поэт Александр Прокофьев вспоминал: "Умер Горький. Вызвали меня из Ленинграда и прямо в Колонный. Стою в почетном карауле. Напротив Погодин, рядом Федин. Слезы туманят глаза. Вижу:

Федин слезу смахивает, Погодин печально голову понурил, насупился. Вдруг появляется Сталин. Мы все встрепенулись и… зааплодировали".