А теперь мне захотелось узнать, как обстоит дело в отношении охраны природных ландшафтов и животного мира в Австралии. Мне интересно было посмотреть, как на воле живут те четвероногие и крылатые австралийцы, которых мы уже десятки лет содержим у себя во Франкфуртском зоопарке. Дело в том, что природа таких тропических материков, как Австралия и Африка, особенно чувствительна к неразумному вмешательству человека и его бесконтрольному хозяйничанью на земле. Грехи, совершенные нами по отношению к природе в Европе, скажутся только через сотни лет (благодаря умеренному климату и частым дождям), в тропических же странах наши ошибки дадут о себе знать гораздо скорей — спустя десятки лет, а то и меньше. В мире уже полно пустынь, созданных руками человека, и с каждым годом к ним прибавляются все новые квадратные километры.
Когда люди попадают в какую-нибудь необитаемую, девственную область земли, им часто кажется, что природа там так богата, что из неё можно черпать без устали и без конца. Так думали, например, американцы до конца прошлого столетия. Они тоже поздно «пробудились», а для многих обширных районов и ценных животных — слишком поздно. Там, где прежде мирно паслись миллионные стада бизонов, теперь из-за хвалёной человеческой «предприимчивости» образовались бескрайние dust bowls — знаменитые «пыльные пустыни».
В тех частях света, которые позже были освоены первооткрывателями, ничем не омрачённый «дух рационализации» продержался дольше. Но и в Австралии перевыпас довёл многие луга до ужасного состояния. Здесь то и дело встречаются кусты, растущие на высоких земляных буграх: ветер просто сдул всю сухую, сыпучую почву там, где она не была укреплена корнями растений. Из машины я мог ежедневно снимать лесные пожары. Нигде больше мне столь часто не приходилось видеть это печальное зрелище.
Однако на западе, юге, севере и востоке континента я встретил людей, которым все эти вопросы далеко не безразличны. Правда, пока это только небольшие группы и союзы учёных, которые болеют за дело охраны родной природы. Они уже давно изучают уникальную австралийскую растительность, существующую миллионы лет, и необычный животный мир Пятого континента. Эти замечательные, я бы даже сказал, самоотверженные люди всю жизнь посвящают борьбе за сохранение удивительной и прекрасной природы Австралии. И я уверен, что они позаботятся о том, чтобы к 2000 году австралийских животных можно было увидеть не только на почтовых марках, как это уже случилось со знаменитым тасманским сумчатым волком…
Им, этим людям, и посвящается моя книга.
Я благодарю всех австралийцев, которые так гостеприимно меня принимали и помогли мне познакомиться со своей страной, а моему оператору Алану Руту снять множество интересных, волнующих кадров, которыми иллюстрирована эта книга.
Бернгард Гржимек
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПРЫЖОК НА ОСТРОВ КЕНГУРУ
Что за вопрос — хочу ли я попасть на остров Кенгуру! Ну разумеется, хочу! И меня совершенно не смущает, что сейчас южная зима и довольно холодно для этих мест.
Я уже знаю, что у коварных берегов этого второго по величине после Тасмании острова Австралийского Союза с момента его открытия (в 1802 году) разбилось 163 корабля; знаю, что на острове обитает очень своеобразный вид тёмно-коричневых гигантских кенгуру; что на нём ещё можно увидеть настоящий австралийский скрэб (кустарниковые заросли) таким, каким его застали не только первые европейцы, но и первые аборигены… И наконец, что от Аделаиды, столицы штата Южная Австралия, насчитывающей 600 тысяч жителей, до острова — рукой подать: всего 150 километров.
К сожалению, хвалёный паром, на котором за шесть часов и 160 марок можно переправиться на остров, как раз на ремонте (обычно же он курсирует дважды в неделю зимой и даже трижды летом). Так что мне вместе с двумя моими сотрудниками придётся перелетать туда на самолёте. В глубине души я даже рад этому, потому что плохо переношу качку, и 34 года тому назад дал себе клятву никогда больше не пользоваться услугами водного транспорта. Однако, когда мы на бешеной скорости подкатили к аэропорту Аделаиды, мотор пассажирского самолёта был уже запущен и дежурный по аэродрому, окинув критическим взглядом наши чемоданы, тюки, треножники и прочий багаж, категорически заявил: «Нет, нельзя. Вы опоздали!»
Мне очень жаль терять время, к тому же я по телефону уже заказал там, на острове, машину. Поэтому я начинаю судорожно метаться по аэродрому в поисках какого-нибудь частного самолётика, который можно было бы нанять для переброски на остров.
И такой самолётик находится. Пилот торопится с отлётом, потому что до захода солнца хочет вернуться обратно, а день уже клонится к вечеру. Красная машинка с трудом отрывается от земли, поднимая в воздух тяжёлую для неё поклажу: меня, Алана Рута — моего оператора, его жену Джоан и весь наш скарб.
Несколько минут спустя мы уже парим над морем, над заливом Сент-Винсент, пересекаем пользующийся дурной славой пролив Бакстэрс, или так называемый «Чёрный ход», и, прибыв на остров, успеваем даже попасть на автобус, встречающий пассажирский самолёт. Наконец мы благополучно добираемся до маленького отеля с неотапливаемыми комнатами. Я одалживаю у хозяйки рефлектор, и за время ужина комната успевает несколько нагреться.
На другое утро за нами приходит крохотный автомобильчик. Втиснувшись в него, мы едем сначала по асфальтированной, а затем по пыльной просёлочной дороге, пересекаем весь остров и наконец добираемся до национального парка Флиндерс-Чейз.
Остров Кенгуру тянется в длину на 144 километра, в ширину на 40, а вся его площадь — 4360 квадратных километров. В одном месте от материкового берега остров отделяет всего 11,5 километра; это как раз и есть опасный пролив Бакстэрс.
Заселён остров был гораздо раньше, чем Южная Австралия. Однако жившие здесь аборигены по какой-то неизвестной причине за несколько сот лет до прихода европейцев не то вымерли, не то куда-то переселились. Только совсем недавно здесь было обнаружено 60 стоянок древнего человека. Вероятнее всего, эти люди приплыли сюда с Тасмании, а не с континента, так как коренные жители Австралии боялись поселяться здесь, считая, что на острове живут духи их предков.
Английский капитан Мэтью Флиндерс, открывший этот остров для нас, европейцев, в 1802 году, по отсутствию дыма от костров сразу же определил, что он необитаем. Флиндерс мог заключить это и по поведению животных: они были исключительно доверчивы, особенно кенгуру, о которых он писал, что «их без всякого труда можно убивать прямо палкой…».
Во всяком случае капитан Флиндерс так обрадовался легкодоступному источнику мяса, что дал открытому им острову название Кенгуру, которое сохранилось до наших дней.
Да, животным, доверяющим человеку и принимающим его за миролюбивое существо, как правило, приходится плохо. Уже немало таких доверчивых видов животных начисто истреблено. Так случилось, например, с не умеющими летать страусами эму, обитавшими некогда на острове Кенгуру. По размеру эта птица была несколько меньше, чем эму, живший на континенте, но на вкус ничуть не хуже. И этот островной эму очень быстро исчез с лица земли. Исчез безвозвратно. Теперь можно полюбоваться лишь его портретом в музее Аделаиды да его косточками и перьями в Музее естественной истории в Париже. Даже самые глубокие старики из старожилов не могут припомнить, чтобы на острове водилась такая птица…
Французский капитан Никола Бодэн, несколько дозже Флиндерса обошедший на своей каравелле вокруг острова, уточнил его координаты и размеры на морской карте и назвал одну из долин, где было особенно много маленьких страусов, Долиной казуаров (RavinedesCassoars). Простим капитану его слабые познания в зоологии, из-за чего он спутал эму с казуарами; в конце концов это не так уж важно. Зато до сих пор многие районы острова носят французские названия, которые дал им отважный мореплаватель.