Изменить стиль страницы

Куда интереснее был его короткий, до бедер, лабораторный халат в заплатах с названиями лекарств, что-то такое в стиле NASCAR.[28] Кожаных заплатах. И каждая, прошу заметить, имела непосредственное отношение к соответствующей части тела. Зозоксазокс — поверх сердца, ректилий — в области сигмовидной прямой кишки и так далее. А над промежностью, разрезанной надвое полами халата, красовался небезызвестный логотип пропулсатила, средства для восстановления эрекции.

— Потрясный, — говорю, — халат.

Кот взглянул на меня, пытаясь определить, нет ли в моих словах издевки, но я и сам не понимал, а уж он тем более. Поэтому он ограничился вопросом:

— Вы из медперсонала?

— Да.

— Я доктор Френдли.

Вот те на. Если бы этот тип был автомехаником, я бы не доверил ему свою машину.

— Этого пациента я забираю на предоперационное обследование, — заявил он. — Проверьте его на готовность.

— Он готов, — отвечаю. — Про НПР даже слышать не хочет.

Доктор Френдли опустил руку мне на плечо. А маникюрчик-то что надо.

— Конечно не хочет. И не стоит лизать мне задницу. Не отбивайте хлеб у моих подчиненных.

Я молча на него глянул.

— Если вы мне понадобитесь, я вас вызову по пейджеру, — сказал он.

Я мысленно искал предлог, чтобы остаться, и не находил. Во-первых, когда доктор Френдли повернулся ко мне спиной, меня отвлекла заплата в области почек, рекламировавшая маринир; а во-вторых, мне мешал сосредоточиться резкий запах, исходивший от его врача-ординатора.

Наконец сообразив, я обернулся и увидел воспаленные глаза и синяки под ними.

— Хирург-призрак?

— Ага, — ответил он. — Спасибо, что дали мне поспать.

Запашок был тот еще.

— Постарайся не окочуриться до моего возвращения, — бросил я на ходу Скилланте и вышел из палаты.

Я покидаю Анадейлское крыло под пронзительный вой в моем левом ухе.

Я пытаюсь представить, какой совет дал бы мне профессор Мармозет,[29] «Мудрейший из Мудрых».

У меня почти срывается с губ: Профессор Мармозет!!! Что же мне делать, блин???

Я мысленно вижу, как он качает головой. Чтоб я знал, Ишмаэлъ.[30]

Ёпт. Я достаю свой мобильный, произношу вслух «Мармозет» и нажимаю на кнопку быстрого набора.

Проходящая мимо медсестра говорит:

— Здесь нельзя пользоваться сотовыми телефонами.

— Само собой, — соглашаюсь я.

В трубке неожиданно хриплый и такой сексуальный женский голос произносит:

— Привет. Я «Файрфокс», автоматическая служба секретарей-телефонисток. Кто вам нужен?

Этакий зов влагалища.

— Мармозет.

— Профессор Мармозет не берет трубку. Поискать его?

— Да, — говорю я этой шалаве.

— Пожалуйста, назовите свое имя.

— Ишмаэль.

— Минуточку, — отвечает «Файрфокс». — Не хотите ли послушать музыку, пока ожидаете у телефона?

— Засунь ее себе знаешь куда, — говорю ей.

Но моя шутка пропала даром. В трубке уже звучит песня Стинга.

— Я не смогла его найти, — через какое-то время снова прорезается «Файрфокс». — Оставите сообщение?

— Да. — Обидно до слез, что приходится вести беседу с этим чудовищем.

— Пожалуйста. Можете начинать свое сообщение.

— Профессор Мармозет... — начинаю я.

Вдруг что-то пикнуло. Тишина. Жду несколько секунд. Ничего не происходит.

— Профессор Мармозет, — говорю еще раз. — Я не знаю, то был сигнал, что меня записывают или что перестали записывать. Это Ишмаэль. Мне очень надо с вами поговорить. Пожалуйста, позвоните мне по телефону или на пейджер.

Я оставляю оба номера.

Уже не помню, когда я последний раз давал кому-то номер своего мобильника.

Я хочу позвонить Сэму Фриду, благодаря которому я оказался в этой шарашке, но он уже ушел на пенсию, и я не знаю, где его искать. А разговаривать с его преемником у меня нет никакого желания.

Тут мой пейджер снова подает голос. Я смотрю на дисплей в надежде, что Мармозет отозвался на мои мольбы, но это всего лишь каламбурное напоминание о том, что самая скверная ситуация может оказаться еще хуже:

«ТЫГ ДЕ? НЕ ПРИ ДЕШЬ НА ЛЕТУЧКУ, ЩИТАЙ ТЫ УВОЛЕН».

Даже в хороший день нашей летучке я предпочту разговор со страховым агентом. А тут велик риск, что какой-то чмо, о котором я и думать забыл, может меня пришить за милую душу.

Словом, ПРИ ДЕШЬ-НЕ ПРИ ДЕШЬ, все равно тебе ПЗДЦ.

ГЛАВА 6

В следующий раз, когда вы окажетесь на Сицилии, мой вам совет: уеб...те. Чем скорее, тем лучше. С тех пор как римляне сожгли там леса и сровняли холмы, чтобы выращивать пшеницу поближе к Апеннинам и подальше от саранчи, это гиблое место. Даже «краснорубашечники» Гарибальди, освобождая Италию, оставили Сицилию в кандалах. Не расставаться же с таким сокровищем.

В течение столетий среди сицилийцев сформировалось три ярко выраженных социальных класса. Крепостные, и этим все сказано. Землевладельцы, весьма редко приезжавшие в свои усадьбы. И надсмотрщики, этакий класс паразитов, коим было позволено вытворять с крепостными все, что заблагорассудится, лишь бы те давали прибыль.

В отсутствие хозяев в усадьбах жили надсмотрщики. В период Оттоманской империи их называли майва, что значит «индюки». Позднее из этого слова получилась мафия.

В начале двадцатого века, когда сицилийцы начали эмигрировать в Америку, где они в основном собирали бумажный мусор в районе Нижнего Ист-Сайда на Манхэттене, за ними увязалась мафия сосать их кровушку. Если в период сухого закона от нее вроде как была определенная общественная польза, то затем вся ее деятельность вновь свелась к шантажу и угрозам насилия. Некто Саль Манцаро по кличке Маленький Цезарь, большой поклонник римской истории, даже обзавелся личной армией, где воинские звания звучали на итальянский манер: capodecini,[31] consiglieri.[32] Ситуация в Нью-Йорке стала выходить из-под контроля, и тогда в дело вмешалось ФБР. От разгрома мафию тогда спас мусорный бизнес. По невыясненным причинам, возможно связанным с тем, что, в отличие от государственных, частным компаниям проще нарушать закон о сбрасывании отходов в городской черте, в 1957 году муниципальные власти Нью-Йорка прекратили собирать отходы коммерческих предприятий. Всех, раз и навсегда. Впервые за сто лет. Тут же компании, поголовно ударившись в экспортный бизнес, завалили город горами гниющего мусора, вывезти который можно было только большущим траком.

Мафия заинтересовалась траками еще во времена сбора бумажного мусора. Трак медлителен, далеко не уедет, а водителя легко запугать. К середине шестидесятых прошлого века нью-йоркская мафия отработала четкую схему: профсоюзы мусорщиков, которые ею контролировались, периодически бастовали против мусорных компаний, которыми она же владела, а в это время мафиозные боссы наблюдали со стороны за тем, как мэр вынужденно поднимал ставки за сбор мусора во избежание эпидемии из-за расплодившихся крыс.

Так продолжалось до середины девяностых. По сей день ходит много разговоров вокруг костюмов Армани и «щеголеватых донов», люди отпускают шуточки в таком духе: «Слыхали, Тони Сопрано решил податься в мусорщики, ха-ха-ха!» А между тем именно благодаря мусору держалась на плаву большая пятерка самых влиятельных «семей». Наркотики, заказные убийства, проститутки и даже игорный бизнес (до появления индейских преференций) — все это было так, довеском.

Но в конце концов терпение Руди Джулиани лопнуло, и тогда в городе появился монстр — интернациональная корпорация «Waste Management», против которой мафиозные рекруты были что твои первоклашки против прокуренной шалавы. На совести «Waste Management» хватало криминала, тут поучаствовала и Комиссия по ценным бумагам, и много кто еще, с кого следовало бы снять стружку, но нас сейчас интересует не это: она подписала нью-йоркской мафии смертный приговор.

вернуться

28

Национальная ассоциация автогонок на серийных автомобилях. (Прим. пер.)

вернуться

29

Говорящее имя: обезьянка игрунок, или мармозетка. Диковинное, ни на что не похожее существо. (Прим. пер.)

вернуться

30

Ишмаэль — мое кодовое имя в рамках федеральной программы защиты свидетелей ( WITSEC ), штуки, прямо скажем, полезной. Но, кроме профессора Мармозета, меня так никто не называл.

вернуться

31

Десятиначальник (библ.).

вернуться

32

Советник.