Опять эти постскриптумы! Эллис не на шутку забеспокоилась: у них так прекрасно получалось дружить! Эх, Джек, ты ведь разумный человек, как ты можешь такое говорить! Она вздохнула. «Успешно достигнутая цель»! – скажет тоже. Да никогда в жизни не разлюбит она Паоло. И она сладко прикрыла глаза, вспоминая, что творится между ними в маленьком домике, среди заброшенного сада, когда они приходят туда и днем, и ночью… Ей хотелось только одного: чтобы это было всегда. Чтобы время остановилось, как в первый вечер. И не думать о будущем! И чтобы не было этого будущего.

А в пятницу, как гром среди ясного неба, раздался звонок Беатрис, которая сообщила, что они уже в Риме, а Дэвид с утра пораньше собрался к ней во Флоренцию.

– Интересно, как он рассчитывает меня найти?

– Очень легко. Стив прочел ему адрес из моей записной книжки.

– Черт! Как это мило с его стороны!

– Эллис, прости, это правда не я.

– Что же делать? У меня через час свидание с Паоло.

– В девять утра? У вас в стране особый режим, что ли?

Эллис закусила губу. У нее даже изменился голос:

– Нет, Беатрис, просто… утром у нас больше времени. Я потом с тобой поговорю, ладно?

– А-а-а! Вот оно как? – Беатрис, кажется, искренне обрадовалась. – Ну дерзай, я в тебя верю! Дэвида постараемся отловить и задержать.

– Созвонимся вечером. Пока.

Эллис решила сообщить Паоло, что приехала большая компания ее друзей из Сан-Франциско и ей придется уделять время им тоже…

Главное – вести себя как ни в чем не бывало. Главное – не показать ему, как сильно у нее болит. Тогда еще есть шанс выделиться из толпы его обожательниц, пока они во Флоренции. «Флоренция – это наш город!» – сказал Паоло. Господи! Один только Джек знает, что творится в душе маленькой Эллис.

– Паоло, ко мне приезжают друзья. Правда, жить они будут в Риме…

– Мм. И что мы теперь будем делать? – Он как-то весь напрягся, подобрался и уставился в одну точку.

– Паоло! Ты что, обижаешься? Между нами все остается по-прежнему. Просто… некоторое время я должна буду проводить с Беатрис. Она моя лучшая и единственная подруга. – Эллис немного помолчала, вспомнив слова Джека: «Если ты уж по каким-то причинам выбрала меня в лучшие подружки, я не собираюсь тебя разочаровывать». Но Паоло лучше об этом не знать. Такие, как он, не верят в дружбу между мужчиной и женщиной.

– Ну что ж, – сказал он. – Я не против. Пусть все останется, как есть. – И Эллис почти физически ощутила, как он начал ее ревновать. Но ведь он не может знать про Дэвида, ему просто не откуда. Она рассказывала о нем только бабушке, но вряд ли Франческа проболталась.

Но когда они, держась за руки, разомлевшие от жары и любовных наслаждений, дошли до дома, Эллис увидела у себя на крыльце Дэвида. Ее словно облили ледяным душем.

– А это еще кто? – в один голос и с совершенно одинаковым выражением спросили оба мужчины.

– Ну вот, – тихо сказала Франческа, – святые угодники, приехали!

7

Паоло обиделся на Эллис. Обиделся по-детски, капризно, упрямо, найдя для этого самый замечательный повод: у нее, оказывается, тоже могла состояться свадьба в этом году. Эллис хотелось растерзать Дэвида, надо же было так все перевернуть с ног на голову! Мало у нее переживаний, что ли?

– Он пришел, – рассказывала потом Франческа, – с видом хозяина положения (у Дэвида всегда был такой вид) и, узнав, что тебя нет, уселся на ступеньки, не слушая моих возражений.

Он дал понять, что ее мнение его не волнует и, если бы Эллис не появилась через несколько часов, просидел бы тут весь день, а то и два. Бабушка сразу поняла, кто это: отчасти по описаниям Эллис, отчасти по подсказке своего чуткого сердца. Но помочь внучке уже не могла: было слишком поздно.

Эллис, вспомнив обидные слова Дэвида о своем якобы бессердечии в тот роковой день, выставила наглеца с твердостью, удивившей даже ее саму, и заявила, чтобы он здесь больше не появлялся. Уж если он рассказал всему свету, что она была с ним груба, так пусть это станет правдой.

Но Паоло уже успел надуть губы. Ее вообще не отпускало ощущение, что Паоло знает о них с Дэвидом больше, чем надо. На его вопросы она пыталась отшучиваться, врать, но под насмешливым взглядом, который как будто говорил: «Эллис! Ну за кого ты меня держишь, зачем такие банальности?», она вся съеживалась и дальше бессвязного лепета дело не шло.

В конце концов ей пришлось честно рассказать, что Дэвид получил отставку три недели назад и теперь явился для того, чтобы… И вот тут Эллис задумалась: а зачем, собственно, он явился? Беатрис говорила, чтобы она пожалела о нем. Но так ли это на самом деле? Эллис вспомнила, какой ненавистью плеснул он в ее сторону тогда, перед уходом, и ей стало не по себе. Этот поступок – всего лишь маленькая деталь к портрету ее поклонника – изменил всю палитру, добавив черных тонов. Теперь она поняла, что совершенно не знает этого милого избалованного мальчика, который может с ненавистью уничтожать то, что прежде любил.

Вполне возможно, он приехал, чтобы отомстить. И вообще помешать ей. Ведь влюбленные мужчины остро чувствуют появление соперника, даже если он находится за тысячи километров. А в том, что Дэвид до сих пор влюблен, Эллис не сомневалась. Господи, от этого всего скоро разорвется сердце! Может быть, ей стоит больше не пересекаться с Дэвидом, тихо отсидеться во Флоренции весь сезон? Найти способ все объяснить Паоло… Хотя… что ей объяснять? В чем оправдываться? Она бросила одного мужчину, потому что сильно любила другого, к нему и приехала, между прочим! И Паоло все это хорошо известно безо всяких объяснений.

Надо срочно написать Джеку. Эллис улыбнулась, вспомнив его ревность. И он туда же! Что это, весна, наверное?.. Скоро Пасха…

Ответ Джека удивил ее гораздо больше, чем сама она ожидала. Он писал, что ей надо остерегаться Дэвида и вообще держаться от него подальше, что он противоречивый человек, и, как он ее уже предупреждал, обязательно еще покажет себя в другой крайности, и вот, кажется, уже начинает это делать. О Паоло Джек не упомянул совсем, хотя это было удивительно, обычно он позволял себе пройтись шуткой-другой в адрес ее возлюбленного, как будто действительно ревновал. Он поприветствовал ее решение просидеть весь сезон подальше от шумных компаний, а в конце письма вдруг поставил все с ног на голову: «Между прочим, можешь и не пользоваться моими советами. Ты говорила, что я все время подозрительно оказываюсь прав. Может быть, тебе попробовать поступить по-своему и посмотреть, что получится. Может быть, тебе спровоцировать Дэвида, чтобы узнать, что он за человек, вдруг я ошибаюсь: он не так уж и плох, а ваш роман и есть настоящая любовь?».

Эллис отметила про себя, что у Джека тоже «съехала крыша», хотя он вроде бы и не на жаре. Не в Италии. Не на жаре… Стоп! А где он? До нее вдруг дошло, что она совершенно не знает места проживания своего лучшего друга. Она вообще ничего о нем не знает. Кто он такой? Эллис уже почти три месяца переписывается с человеком, доверяет ему больше чем Беатрис, рассказывает ему все, что можно рассказать только священнику, и ни разу не поинтересовалась, кто он такой.

Она решила схитрить. «Послушай Джек! Ты как-то говорил, что хотел бы приехать в Венецию. А далеко ли тебе ехать? Может быть, мне помочь тебе в этом вопросе. Если мы тут встретимся, ты не думай ни о какой гостинице, я размещу тебя у себя или своих друзей и устрою настоящую экскурсию, какую тебе ни один гид не предложит. Так что решай. Где ты живешь?».

Это был изящный ход. Но он не сработал.

«Я живу очень далеко от солнечной Италии. И мне будет не по карману такое развлечение, потому что оно требует немалых расходов, а данный период моей жизни сопряжен с большими финансовыми трудностями. Так что, спасибо за предложение, но я не смогу побывать у вас. К тому же у меня еще работа…».