– Колетт, я люблю тебя.

– Не пытайся меня утешить сладкими признаниями, – огрызнулась она. – Отвези меня обратно в больницу. Наша прогулка была ошибкой.

– Нет, Колетт, постой…

– Ха-ха-ха! – истерично рассмеялась она, запрокинув голову. – Забавно звучит. Ты просишь меня не уходить? Как? Я ведь не в состоянии пошевелить даже мизинцем на ноге!

– Колетт, жизнь ведь не закончилась на этом. В ней масса удовольствий. Я хотел показать тебе сегодня, что…

– Так, значит, это был акт милосердия?! Наверное, я уже не первая пациентка-инвалид, которой ты показываешь все радости бытия. Вернее те, что остались доступными.

– Колетт, я понимаю, ты расстроена…

– Черта с два ты понимаешь! Как ты можешь понять меня? Ты ведь не сидишь в этом чертовом кресле. Не думай, что я ничего не понимаю. В конце концов у меня остались подруги… – Колетт улыбнулась, вспомнив Мадлен и Натали. Они-то уж точно не оставят ее в беде. Вылазки в горы, конечно, придется оставить в прошлом, но посиделки в кафе ведь никто не отменял. – У меня есть любимая работа. Я могу разрабатывать дизайн-проекты, даже сидя дома… – Колетт пожала плечами и натянуто улыбнулась. – Так что у меня, пожалуй, даже найдутся завистники. Инвалидность – не катастрофа. Если бы я была балериной, смысл жизнь которой в танце… вот тогда все было бы куда хуже.

– Я рад, что ты так думаешь… если ты и в самом деле так рассуждаешь, конечно.

– А теперь давай вернемся в больницу. Я и в самом деле устала.

– Ты на меня не злишься больше?

– Нет. Я благодарна тебе.

– Только благодарна?

Колетт подняла на него глаза, чтобы ответить «да», но, встретившись с Оливье взглядом и прочитав в его глазах «я люблю тебя», не нашла в себе сил солгать.

– О, кажется, у тебя были посетители?

– С чего ты взял?

Оливье указал взглядом на роскошный букет кремовых роз, стоявший в изголовье кровати Колетт, и нажал на кнопку вызова медсестры.

– Зачем?

– Мы ведь должны узнать, от кого цветы.

– Оливье, ты что, ревнуешь? – с улыбкой спросила Колетт. Трудно поверить, что красивый здоровый мужчина ревнует свою пациентку…

– Катрин, прекрасно сегодня выглядишь, – поприветствовал вошедшую медсестру Оливье.

– Спасибо, доктор Лоран, – кокетливо похлопав ресницами, ответила она. – Как погуляли?

– Замечательно. Ты ведь не расскажешь об этом никому, правда?

– Я же обещала, – ответила Катрин, обидевшись, что ее обещания подвергли сомнению.

– Кто приходил к мадмуазель Вернон?

– Жан-Пьер Норто.

– Я так и знал. Он спрашивал, где Колетт?

– Я сказала, что она на процедурах, потом у нее послеобеденный сон…

– Ты умница, Катрин.

Колетт несколько раз кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание Оливье. Уж не вздумал ли он флиртовать с другой женщиной у нее на глазах? Тем более что медсестра в него явно влюблена по уши.

– Катрин, помоги, пожалуйста, нашей пациентке.

Колетт гневно сверкнула глазами, и Оливье лукаво улыбнулся. Похоже, он специально заставил ее ревновать, а в наказание еще и препоручил заботам медсестры.

– Дайте мне, мадмуазель, вашу руку, – любезно попросила медсестра, подойдя к коляске Колетт.

При других обстоятельствах Колетт гордо бы вскинула голову и ответила «я сама», однако сейчас это были пустые, ничего не значащие слова. Она не могла самостоятельно встать с кресла и лечь в постель.

– Катрин, я переоценил ваши силы, вам не справиться. – Оливье подошел к Колетт и на руках перенес ее на кровать, заслужив восхищенные взгляды обеих женщин.

В дверь постучали.

– Кажется, у вас сегодня день посещений, – заметила Катрин, открыв дверь перед Мадлен и Натали.

– Привет, дорогая. Мы тебе принесли все, что ты просила.

Подруги ворвались в палату, словно струя свежего воздуха. Точнее струя чистого… дорогого парфюма.

– Пожалуй, нам лучше оставить вас. – Оливье взял медсестру под локоть, и они вышли из палаты.

– В чем дело, Колетт? Ты расстроена? – спросила Мадлен, от которой не укрылась перемена в выражении лица подруги.

– Немного устала, но очень рада вас видеть, – как можно беспечнее ответила Колетт, пытаясь выкинуть из головы ревнивые мысли об Оливье и Катрин. Какое она имеет право ревновать своего врача?

– Что на тебе надето? Какой-то деревенский сарафан! – Натали презрительно сморщила нос.

Колетт улыбнулась.

– А по-моему, лучше, чем больничная рубашка на липучках. В больнице своя мода.

– Сказала бы нам, мы принесли бы тебе что-нибудь… посовременнее.

– В следующий раз, ладно? Вы принесли мой ноутбук и телефон?

– Да. Анна передавала тебе огромный привет.

– Бедняжке, наверное, сейчас нелегко одной.

– Она не жаловалась. Ей ведь нужна была практика. Сейчас у нее ее хоть отбавляй.

– Глядишь, отобьет всех моих клиентов, – усмехнулась Колетт. – Мне нельзя долго задерживаться на больничной койке.

Натали указала на инвалидную коляску и вопросительно вскинула брови.

– Оливье… то есть доктор Лоран устроил мне небольшую прогулку, – пояснила Колетт. – Пришли бы вы минут десять назад, не застали бы нас.

– Что у тебя с ним? – Натали пристально уставилась на подругу, словно пыталась прочитать ее мысли.

– А что может быть у меня с врачом?

– Не строй из себя маленькую девочку, – строго сказала Натали. – Ты сама прекрасно знаешь. Доктор Лоран – настоящий красавец. В него нельзя не влюбиться. Даже на меня он произвел впечатление.

– Ну уж если даже на тебя… – Колетт усмехнулась.

– В самом деле, Колетт, ты в него влюблена?

– Мадлен, ты заодно с Натали?

– У тебя какой-то странный взгляд.

– Самый обычный взгляд.

– Нет, не обычный, – возразила Натали.

– Может быть, действие снотворного. Меня им вечно пичкают.

– Глаза блестят, в них какая-то тайна, загадка… недосказанность, как у влюбленной в своего учителя школьницы.

– Мадлен, какая глупость! Мы ведь давно вышли из школьного возраста. Не льсти мне. Я никогда не комплексовала из-за собственного возраста.

– И где же вы гуляли, позволь узнать? – спросила Натали, устроившись поудобнее на краешке кровати Колетт.

– Сначала по парку, любовались лебедями…

– Лебедями, значит. Ну-ну… – задумчиво повторила Натали, словно производила в уме какие-то сложные математические вычисления.

– Да, лебедями, – повторила Колетт. – Потом Оливье учил меня дегустировать вино. Кстати, – обрадовалась Колетт неожиданно подвернувшейся лазейке, – возможно, блеск в глазах объясняется воздействием алкоголя.

– Так и есть, подружка, ты влюблена в своего доктора Оливье, – заключила Натали.

– И с чего, разрешите узнать, такие выводы? – иронично спросила Колетт, чье сердце учащенно забилось при мысли, что ее чувства заметны невооруженным глазом.

Натали пожала плечами.

– Я хорошо тебя знаю.

– Мадлен, ты тоже думаешь, что я влюбилась в Оливье?

Мадлен энергично кивнула.

Повисла напряженная тишина.

– И что же мне делать? – тихо спросила Колетт со слезами на глазах.

Подруги обнялись. Им не требовались слова. Они понимали друг друга лишь по одному взгляду, жесту, биению сердца.

6

– Пожалуй, на сегодня достаточно, Колетт. Ты уже устала.

– Нет, Оливье, пожалуйста, давай еще немного потренируемся.

Он усмехнулся.

– В чем дело? Ты не рад, что я хочу поскорее встать на ноги? – Колетт шутливо нахмурилась и скрестила на груди руки. – Тебе нравится, что твоя женщина не может самостоятельно встать с постели?

Оливье поцеловал Колетт в лоб.

– Зато я уверен, что ты никуда от меня не убежишь… всегда будешь ждать меня в постели…

Колетт запустила пальцы в волосы Оливье и притянула его к себе.