Под руководством нового советника по национальной безопасности Билла Кларка администрация решила отсоветовать западным банкам выделение новых ссуд Советскому Союзу. Призывы политического или гуманитарного характера были бы недостаточны, поскольку банкиры связаны обязательствами по отношению к собственным акционерам. Их дело — зарабатывать деньги. Некоторые из них даже считали, что военное положение принесет облегчение. "Большинство банкиров придерживается мнения, что авторитарные режимы благоприятны для них, потому что наводят большую дисциплину", — утверждал один из банкиров в интервью "Нью-Йорк таймс" вскоре после объявления военного положения в Польше. — Каждый раз, когда в Латинской Америке происходит переворот, в дверь стучит радость, предлагая кредиты. Кто знает, какая политическая система лучше функционирует? Единственно, что нас интересует, это могут ли партнеры оплачивать счета?".
Пользуясь советами Робинсона, администрация решила испытать действие теории зонтика. Кейси хотелось отбить западным банкирам охоту выделять Польше кратковременные кредиты, которые Варшава могла бы без проблем выплатить. Он считал, что невыделение такого типа ссуд может в конце концов заставить Москву вмешаться в акцию. Если б она этого не сделала, то он смог бы склонить банкиров к невыделению последующих ссуд странам Восточной Европы и самому Советскому Союзу. Это был удачный ход на кредитном рынке, действующий на пользу национальной безопасности. Америка нигде не оставляла своих отпечатков пальцев.
В начале февраля Уильям Кейси и министр финансов Дональд Риган засели за телефоны, чтобы поговорить со знакомыми из банковских кругов. Роджер Робинсон, по-прежнему исполнявший функции вице-президента банка "Chase Manhattan", вспоминает: "На встречах, посвященных изменению системы ссуд для Польши, проводились консультации, чтобы отговорить банкиров от выделения ссуд без дополнительных гарантий. Переход к кратковременному партнерству с дополнительной гарантией счетов дал бы банкирам большую гарантию, что ссуды будут выплачены. Таким образом, продуманное решение в равной мере связывало руки как Варшаве, так и Москве".
На протяжении всего года предпринимались усилия, чтобы пошатнуть доверие финансовых рынков к советскому блоку. 26 апреля Лионел Олмер, заместитель министра по делам внешней торговли, сообщил международной группе банкиров, что выделение ссуд советскому блоку влечет за собой огромный риск. На шестьдесят первом ежегодном собрании Общества банкиров внешней торговли Олмер предупредил, что растущий кризис в Советском Союзе может за несколько лет создать для кредитодателей настолько же угрожающую ситуацию, что и в Польше.
Проведение подобных акций, а также финансовый кризис во всей Восточной Европе привели к замораживанию субсидирования остальных стран блока. Весной 1982 года венграм не продлили сроков выплат кратковременных кредитов, сводящихся к сумме 1,1 миллиарда долларов. Румын ударили еще сильнее, потому что они задолжали 1,5 миллиарда долларов. Даже Восточная Германия почувствовала перемены — они потеряли 200 миллионов долларов ликвидных активов. Некоторые государства впервые столкнулись с трудностями оплаты ссуд.
Кейси и Уайнбергер хотели заставить Москву включиться в акцию и восполнить этот пробел, либо по крайней мере, констатировать, что кредитоспособность ее блока исчерпана. Москва пoшла по второму пути. "Они заставили нас помочь Польше, — вспоминал Владимир Кутинов, бывший работник Центробанка в Москве. — Не было доказательств, что король голый". Робинсон произвел огрoмное впечатление в Вашингтоне. В начале марта новый советник по национальной безопасности сделал ему предложение о тесном сотрудничестве. Вскоре Робинсон стал директором, ответственным за международные экономические вопросы в Совете национальной безопасности, и руководителем группы на уровне кабинета по делам международной хозяйственной политики. В то же самое время в штате Совета национальной безопасности появился еще один сотрудник, Вилл Мартин, эксперт по делам энергетики, который впоследствии сыграл ключевую роль в получении согласия Европы на ограничение поставок советского газа на европейский континент. Группа по экономическим вопросам Совета национальной безопасности оказалась достаточно сильна. С самого начала руководитель аппарата, Норман Бейли, отвел Мартину роль «голубя», а для Робинсона — «ястреба» на межведомственных дискуссиях и встречах с американскими союзниками.
До середины февраля у Кейси уже был готов план тайного финансирования "Солидарности".
В плане было четыре пункта:
— передача «Солидарности» основных средств на содержание движения. Средства могли передаваться наличными, как в американских долларах, так и в польских злотых;
— доставка современных средств связи с целью создания эффективной сети С-31 для «Селидарности» в подполье. Это должно было облегчить движению связь даже в условиях военного положения;
— обучение отдельных людей, участвующих в движении, пользованию современными средствами связи;
— использование источников ЦРУ, которые могли бы служить «Солидарности» глазами и ушами, а также предоставле ние в случае необходимости существенных разведданных.
Кейси выбрал три организации, которые хотел использовать в этом предприятии. AFL–CIO уже с 1980 года передавала помощь «Солидарности». Директор считал, что использование этого опыта может быть весьма плодотворно. Деятели «Солидарности», которых военное положение застало на Западе, тоже могли оказаться полезны. Французский SDECE (Service de Documentation Exterieure et de Contre-Espionage) в свою очередь нелегально перевозил на Запад тех деятелей, которые хотели выбраться из страны. Кейси надеялся, что некоторых из них удастся использовать при сборе информации и проведении операций. А когда наконец удастся наладить контакт с «Солидарностью», Кейси хотел передавать ей закодированную информацию в радиопередачах "Голоса Америки".
Чтобы обсудить этот план, Кейси частным образом в конце февраля встретился с президентом и Биллом Кларком. Рейган счел, что этот план рискован, но все же стоит его реализовать. Он был заинтригован замыслом поддержать рабочих, чтобы подорвать основы рабочего государства. Президент одобрил план, но не подписался под финансированием его. Это была слишком рискованная затея. Президент просил, чтобы Кейси сообщил об этом руководителю Совета по делам внешней разведки доктору Гленну Кемпбеллу. Кейси так и сделал, хотя Кемпбелл не был посвящен во многие детали. "Он в общих чертах посвятил меня в это, — вспоминает Кемпбелл, — потом начал что-то бормотать. Он никогда не бормотал, говоря об общих делах, а лишь переходя к деталям. Я счел рассказ об этом плане очень хорошим замыслом и сказал: "О'кей, Билл, реализуйте его". В критический период в кассу «Солидарности» поступало ежегодно 8 миллионов долларов.
Чтобы провести эту операцию, сохраняя строгую секретность, Кейси создал сложную сеть международных финансовых организаций. Кроме того, путь поступления денег должен был постоянно меняться, чтобы не быть обнаруженным. Если бы его выявили польские власти, то это означало бы конец «Солидарности» и могло бы вызвать кризис международного масштаба.
С передачей денег в страну были связаны немалые трудности. Злотый неконвертировался. Церковь могла передавать в Польшу большие суммы, но не хотела рисковать. Кейси пришлось рассчитывать на созданную им по всей Европе цепочку, которую составили несколько европейских фирм, у которых и так уже были счета, открытые для реализации официальных проектов. Компьютерная передача предпочтительнее, потому что деньги тогда автоматически менялись на злотые. Одна из фирм, довольная предложенным ей делом, даже открыла для Управления специальный счет. Между концом марта и серединой апреля канал поступления средств для «Солидарности» был полностью подготовлен.
В связи с принятым решением такой поддержки «Солидарности», президент поручил Совету национальной безопасности составить документы, обрисовывающие американские цели в Восточной Европе. Билл Кларк считал, что для США важнее всего ясно сформулировать цели в соответствии с желаниями президента. Через несколько недель родился документ, составленный Ричардом Пайпсом и поправленный Кларком. Он был весьма радикален: "Цель Соединенных Штатов — "нейтрализация усилии Советского Союза, предпринимаемых с целью сохранения власти в Восточной Европе". "В результате мы сочли Ялтинскую конференцию недействигельной", — вспоминает Эдвин Миз, бывший член Совета национальной безопасности.