Когда Сильви вернулась, возле их столика стоял высокий человек с ослепительными серебристыми волосами и беседовал с Маркусом. Она подошла к столику, и Маркус встал.

– Сильви, хочу познакомить вас с Кеннетом Вансом. Кен – директор театра в Инголлс-парке. Кен, мисс Сильви Беннетт.

– Рад познакомиться с вами, мисс Беннетт.

– Мистер Ванс! – Сильви взволнованно пожала ему руку. – Мы сегодня видели замечательный спектакль.

Ванс улыбнулся, наклонив голову.

– Спасибо. Но можете поблагодарить за это и Маркуса. Без его значительной финансовой помощи профессиональному театру, которым мы являемся, было бы очень сложно существовать.

К ее удивлению, Маркус смутился.

– Если вы не замолчите, Кен, то больше не получите от меня ни цента!

Ванс засмеялся.

– Молчу, молчу!

Маркус повез ее домой в большом внедорожнике, бросив тем самым вызов снегопаду.

– Гмм, – пробормотала Сильви, усаживаясь на переднее сиденье. – Филантропия. Кого еще ты поддерживаешь?

– Ну, ты же знаешь, как это происходит. Немного туда, немного сюда.

– Верно. – Она с удивлением смотрела на него. – Полагаю, у нас с тобой несколько разные понятия о «немного».

Он пожал плечами, явно не понимая ее.

– Думаю, не такие уж разные. – Он взял ее руку и переплел пальцы с ее пальцами. – У тебя большое сердце. Нужно иметь большое сердце, чтобы так заботиться о людях, с которыми работаешь, – просто произнес он. – Я восхищен этим твоим качеством.

Вот великолепная возможность снова завести разговор о «Колетт». Но она вместо этого сказала:

– Мистер Ванс очарователен. Давно его знаешь?

– Лет десять. – Маркус широко улыбнулся. – Он предан своему драгоценному театру. Думаю, Кен сделал бы все что угодно, чтобы удержать его на плаву.

Точно такие же чувства Сильви испытывала к «Колетт».

– Да, кажется, он очень предан театру.

– А меня театром увлекла моя мама. Она много лет была членом правления, но у нее очень много времени уходило на разъезды, поэтому она и предложила мне занять ее место.

Сильви была заинтригована. Она с трудом представляла себе Маркуса с мамой, с трудом представляла его ребенком. Он был таким… мужественным, уверенным в себе и решительным. Интересно, а в детстве он был таким же?

– Я не знала, что твоя мама жила здесь, – сказала она.

– А ты не могла выискать эту информацию в компьютере, когда наводила обо мне справки?

Конечно, Сильви лукавила. Ей уже было известно, что его мать принадлежала к семье Кобхэмов, знаменитых Кобхэмов из Чикаго. Но глубже копать она не стала.

– Я уроженец Янгсвилла, – сказал он. – Мамина семья долгое время жила в Чикаго. С моим отцом она познакомилась на художественной выставке. Поженившись, они поселились в Янгсвилле.

– И основали «Ван Арль»?

– И основали «Ван Арль», – подтвердил он.

– У тебя есть братья и сестры?

– Нет. Я единственный ребенок. – Он вздохнул. – У меня теперь только мама. Отец умер, когда мне было восемнадцать лет. А мама живет в нескольких кварталах от моего дома в кооперативном комплексе. Что еще ты хочешь знать?

– Не знаю… какой твой любимый цвет?

Он рассмеялся.

– Голубой. А твой?

– Красный. А любимая музыка?

– Классическая. А твоя?

– Мне нравится всякая музыка.

– А как насчет спорта?

– Люблю ходить на лыжах, плавать. Три раза в неделю после работы играю в теннис, но скорее для того, чтобы быть в форме.

Они подъехали к Эмбер Корту, и он обошел машину, чтобы помочь Сильви выйти.

Но когда она соскользнула с высокого сиденья, Маркус не шевельнулся. Она застряла между открытой дверцей машины и его высокой фигурой и глубоко вздохнула, изо всех сил заставляя себя сохранить достоинство.

Некоторое время оба молчали. Наконец Маркус обхватил ее за талию, неотрывно глядя на нее блестящими глазами, затем медленно поднял ее руки, обвил ими свою шею и прижал девушку к себе.

Ее охватил чувственный восторг, несмотря на тяжелые пальто, которые были на обоих. Он прижался губами к ее губам, затем его губы проложили дорожку к мочке уха. Сильви невольно вздрогнула.

– Подожди.

– Я ждал, – пробормотал он ей в руку. – Если бы я следовал своим инстинктам, мы бы сейчас лежали в теплой постели.

– Я не готова спать с тобой, Маркус!

– Ты будешь не только спать со мной. Не снижай ценности того, что происходит между нами.

– Влечение, – выпалила она. – Вот что происходит между нами. Это еще не значит…

– Это более чем физическое влечение, и ты это знаешь.

– Чего ты хочешь?

– Тебя, – тихо ответил он. – Только тебя.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ни в субботу, ни в воскресенье Маркус ей не позвонил. Сильви знала, что его не будет в городе, но все равно ждала звонка – ведь он обещал позвонить. Когда в воскресенье вечером Сильви, навестив знакомых, добралась наконец домой, огонек сообщений на автоответчике мигал, и она быстро нажала кнопку, движимая каким-то нелепым ожиданием. Было три сообщения, и ни одного от Маркуса!

Он не позвонил ни в понедельник, ни во вторник, и она уже ненавидела себя за то, что бежала проверять автоответчик всякий раз, когда входила в квартиру. Сильви даже начала волноваться. Маркус не похож на тех мужчин, кто обещает позвонить, а затем забывает. Возможно, с ним что-то случилось?

И когда в среду у нее на столе зазвонил телефон, как звонил миллион раз за неделю, Сильви, полностью сосредоточенная на лежащих перед ней бумагах, рассеянно подняла трубку.

– Сильви Беннетт, чем могу быть вам полезной?

– Разумеется, можешь, – ответил глубокий, до боли знакомый голос.

– Маркус! С тобой все в порядке? – осведомилась она.

– В полном порядке. – Его голос звучал озадаченно. – А как ты?

– Я очень волновалась, не случилось ли с тобой что-нибудь. Я не привыкла, чтобы люди, пообещав, не позвонили.

Некоторое время царило молчание.

– Мне очень жаль, что заставил тебя волноваться. Я же не сказал, когда именно позвоню, правда?

– Да. – Он действительно не говорил. Она почему-то решила, что он позвонит в выходные дни. К своей досаде, Сильви поймала себя на том, что готова расплакаться. – Прости, у меня много работы, – резко произнесла она.

– Погоди! Мне действительно очень жаль, Сильви! Я был занят. Можно пригласить тебя сегодня вечером на обед, чтобы обо всем поговорить?

– Нет, спасибо. – Она уже взяла себя в руки. – Я… я не могу.

Маркус медленно положил трубку и одним быстрым движением отодвинул кресло от стола. Ах ты, черт! Но он же действительно был занят, оправдывался он. И, похоже, ничего ей не обещал.

Он тяжело вздохнул, подавляя чувство паники, зревшее в нем. Услышав голос Сильви, он понял, как отчаянно ему хотелось быть с ней! Видит Бог, все последние четыре дня он думал о ней, и это скрашивало горечь разлуки. Он нарочно заставлял себя ждать и не звонить, чтобы не выдать свою потребность в ней. Ему почему-то казалось, что в ответ на его назойливость она брезгливо сморщит носик. Опыт подсказывал ему, что женщины всегда так поступают, когда не могут держать мужчину на коротком поводке. Но Маркус был уверен, что за обедом ему удастся реабилитировать себя.

Слишком поздно он понял то, что следовало бы понять гораздо раньше! Сильви не кокетничает и не играет! Она прямо говорит то, что чувствует. Она прямолинейна.

Расстроенный, он провел рукой по волосам.

Сильви ему нравилась. Она не походила ни на одну женщину, с которой он когда-либо встречался. И к тому же Маркус чувствовал, что за его влечением кроется нечто большее. И это его смертельно пугало.

Чего Сильви не ожидала, так это подарка. Через час после ее телефонного разговора с Маркусом явился посыльный с небольшой коробочкой. Внутри лежал чудесный хрустальный кулон в виде пары, танцующей на балу. Ювелирное изделие покоилось на изящной золотой цепочке. Это была очень изысканная вещь. И она напомнила Сильви об удивительном, волшебном вечере, когда она танцевала в объятиях Маркуса… Вот что он хотел, чтобы она вспомнила!