Как все это ужасно! Уж кто-кто, а Джанин знала, как легко потерять контроль над собой. И то, что произошло между ней и Малколмом три минуты назад, было ярким тому подтверждением.

Она осторожно взяла Мэрианн за плечи.

– Давай я помогу тебе дойти до кровати.

Мэрианн помотала головой.

– Не надо. Теперь мне правда стало лучше. Я дойду сама. Просто мне надо отлежаться.

– Хорошо.

Но на всякий случай Джанин пошла рядом с девушкой, слегка поддерживая ее под локоть. Мэрианн уже опустилась на кровать, как вдруг снова обратилась к Джанин:

– Ой, я совсем забыла. Фиби нашла ваш фотоальбом и захотела его посмотреть. Мы все так наслышаны о вашей маме, что мне тоже захотелось посмотреть на ее фотографию. – На лице девушки появилась виноватая улыбка. – Конечно, мы должны были сначала спросить разрешение, но вас не было дома. Вы не рассердитесь?

Нет, она не рассердится, но что скажет Малколм, если, не дай Бог, увидит фотографии?

– Ничего страшного. Пойду уберу альбом, – быстро произнесла Джанин и уже на бегу добавила: – Выздоравливай, Мэрианн!

Ну и вечер, думала она. Постоянно приходится бегать туда-сюда по коридорам замка, как какому-то безумному привидению.

Тем временем Малколм уложил Фиби в кровать и поджидал Джанин в ее комнате. От скуки он решил полистать фотоальбом, лежащий на столике. Когда Джанин вбежала в комнату, она застала его именно за этим занятием. Ей захотелось вырвать альбом из его рук, но она поняла, что делать это уже поздно.

– Малколм, где Фиби? – спросила Джанин потому что чувствовала, что надо что-нибудь сказать.

– Я отправил ее спать раньше в наказание за то, что она без спроса берет чужие вещи. Но, с другой стороны, если бы не этот ее поступок, я бы никогда не узнал о вас правду.

– Я готова все объяснить.

– Не сомневаюсь. – Он взглянул на фотографии. – Так, значит, вас выбрали вице-королевой красоты колледжа. А для обложки «Мари Клэр» вы снялись до или после этого?

– Пожалуйста, выслушайте меня!

– Что ж, – усмехнулся Малколм, – почему бы и нет? Одной ложью больше, одной меньше – не все ли равно?

11

Итак, они стояли друг против друга. Он держал в руках фотоальбом и с ненавистью смотрел на нее, а она застыла в дверном проеме, но не видела мрачного выражения его лица.

Ноги не держали ее, но сесть она все равно не решалась. Вот так из-за какой-то мелочи в одночасье теряешь все!

– Пожалуйста, верните мои очки, – попросила Джанин и вытянула вперед руку, как будто просила подаяние. Рука дрожала, но она ничего не могла с этим поделать.

– Может, пора уже прекратить маскарад? Теперь это уже неактуально. – И он с отвращением посмотрел на ее очки, торчащие из нагрудного кармана его пиджака.

– «Маскарад» – не очень подходящее слово, – попыталась возразить Джанин.

– А по-моему, вполне подходящее. Вы делали все, чтобы выглядеть хуже, чем есть на самом деле, и у вас это здорово получалось.

– Вы преувеличиваете.

Малколм оглядел ее с головы до ног.

– Так вот вы какая на самом деле.

– Да, но я не изменяла свой облик каким-то радикальным образом. Не рисовала себе шрам, не надевала фальшивую повязку на глаз или парик. Просто не красилась, собирала в пучок волосы и носила большие очки.

– Теперь ясно, почему они были вам так необходимы. Ваши глаза могли открыть ваш секрет.

Главное, чтобы они не выдали ее главный секрет: то, что она любит его. Любит, несмотря на его упрямство, а может, и благодаря ему. Любит страстно и безоглядно. Любит так, как птица, парящая высоко над землей, любит свои крылья. Как прозревший слепой – многоцветье окружающего мира. Как попавший в окружение солдат – свой последний патрон.

Но она ни за что не скажет ему этого. Ни за что!

– Не понимаю, – продолжал тем временем Малколм, – как я раньше не видел этого?

– В таком случае отдайте мне мои очки, потому что сейчас ничего не вижу я.

– Выходит, вы не врали насчет плохого зрения.

– Да, но обычно я ношу линзы.

– Ну конечно.

Он протянул ей очки, старательно избегая даже малейшего прикосновения рук.

Джанин надела их, и неприязненный взгляд Малколма буквально ожег ее. Тем не менее она заговорила по возможности твердым голосом:

– Малколм, я не понимаю вашей реакции. Неужели я проявила себя недостаточно опытной в воспитании ребенка? Или пренебрегала своими обязанностями? Или, может быть, я совершила некий дурной поступок?

Молчание Малколма говорило о том, что ничего этого не было. Однако она видела, как в его глазах сверкнула ярость, прежде чем он успел затушить ее и снова сделать свой взгляд обжигающе ледяным.

– Это неважно, – сказал он.

– Даже несмотря на то что Фиби привязалась ко мне и на то, что я, по вашему же признанию, лучшая няня из всех, которые у вас были, вы можете так просто меня прогнать? – Она не на шутку рассердилась. – У меня были серьезные причины, чтобы так поступить.

– Например, выскочить замуж за богатенького графского сына, да?

Малколм всем своим видом выражал презрение и разочарование. И Джанин немедленно почувствовала себя виноватой. Она не предполагала, что ее с виду невинная затея может причинить такую сильную боль этому замечательному человеку. Если бы он только смог ее выслушать!

– Подумайте, Малколм, – снова начала она, – вы же сами себе противоречите. Ну зачем бы мне выглядеть как можно непривлекательнее, если бы я собиралась влюбить вас в себя? Да будь это так, я бы действовала с точностью до наоборот: старалась бы подчеркнуть достоинства своей внешности. Как вы понимаете, я хорошо знаю, как это делается. На обложку журнала так просто не попадешь. Поверьте, мне не нужен титул и я не мечтаю жить в замке. Нет, мои желания куда скромнее: просто я хотела заработать денег.

– Заработать денег?

По его лицу было видно, что Малколм не ожидал такого ответа. Но легче от этого ей не стало. Джанин глубоко вздохнула.

– Все мои рекомендации настоящие, и вы можете это легко проверить.

– Ваш профессиональный уровень никто и не подвергает сомнению. В отличие от ваших методов устраиваться на работу. – Его холодный тон заставил ее поморщиться.

– Когда я встретилась в Нью-Йорке с леди Элизабет, она сказала, что я подхожу на место няни почти по всем характеристикам. Поскольку мне очень нужна была эта работа, я решила подходить по всем характеристикам. В этом даже был некий азарт.

– Азарт? – изумился Малколм.

– Ну да. Смогу ли я? Справлюсь ли? Мне правда нужны были деньги, но не для меня самой, а для мамы.

– Ну, Джанин, вы могли бы придумать что-нибудь пооригинальнее.

Она решила не обращать внимания на его сарказм.

– Мои родители рано поженились и завели пятерых детей. Им было очень трудно содержать большую семью. И на такие вещи, как путешествия, естественно, денег не хватало. Каждый из нас старался внести посильный вклад в семейный бюджет.

– Так, значит, своей игрой в переодевание вы зарабатывали мамочке на путешествие?

– Нет конечно. – Джанин вздохнула и в бессилии опустила руки. – Ну как вы можете меня понять, если не знаете, что значит откладывать деньги на еду, на учебу. Никогда не позволять себе лишнего, считать каждый цент.

– Да, в силу определенных причин я никогда не испытывал ничего подобного.

– Я несколько раз собиралась рассказать вам правду, но каждый раз меня что-нибудь останавливало.

Джанин замолчала.

– Пожалуйста, продолжайте, – все так же холодно произнес Малколм. – Мне не терпится узнать, что же для вас важнее правды.

У Джанин не оставалось другого выхода. Да, она расскажет все как есть, а там будь, что будет.

– Я полюбила Фиби, и она полюбила меня. И хотя девочка родилась в привилегированной семье, это не всегда означает, что она самая счастливая на свете. Мы с ней очень подружились. Она стала делиться со мной своими проблемами и радостями.