– Я побуду с вами и постараюсь вас развлечь. Кстати, может, несколько глотков вина вас успокоят?

Да, это отлично помогло бы ей сейчас. И все же Джанин ответила:

– Нет, спасибо. Не надо.

Хорошо, пусть Малколм останется. Все равно она сейчас не заснет. Невыносимо лежать одной в полной темноте, слушать завывание ветра и раскаты грома за окном и наблюдать, как комната то и дело на несколько мгновений озаряется яркими вспышками молнии. И хотя быть с ним наедине – не самая лучшая идея, но так ей правда будет спокойнее.

– Ну ладно, давайте поболтаем несколько минут, – сдалась она наконец.

Малколм был так близко, чтобы она могла уловить жар его тела и запах, без сомнения, дорогого дезодоранта. Она почувствовала, что просто пьянеет от этого аромата.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Вы до сих пор бледны. Все еще боитесь?

Джанин покачала головой.

– Не то чтобы боюсь… Просто мне как-то неуютно. Эта гроза… И потом, мы с вами совершенно одни.

– Успокойтесь. Гроза ничего вам не сделает… и я тоже.

– Вас я не боюсь. Я видела, как вы играли с Фиби. Человека, который так любит свою дочь, не следует бояться.

– Рад, что вы мне доверяете. Пока вы со мной, вы и ваша честь в безопасности.

– Благодарю вас от себя лично и от имени моей чести, – улыбнулась Джанин.

Он пристально посмотрел на нее.

– Знаете, по нашим древним неписаным законам, если мужчина скомпрометировал девственницу, то ее отец имеет право потребовать, чтобы он женился на ней.

– Ваше счастье, что мой отец никогда не узнает, как мы провели этот вечер.

– Вы – девственница? – Малколм с удивлением смотрел на нее.

Вот это да! Хотела пошутить, а он воспринял ее слова буквально. Щеки Джанин неистово зарделись.

– Я бы не хотела обсуждать это с вами.

– Но ведь, насколько я помню ваши слова, вы однажды чуть не вышли замуж. Как же так получилось?

– Так и получилось: я не спала с тем человеком. И ни с кем другим, – добавила Джанин, понимая, что краснеет еще больше, хотя, казалось бы, больше уже некуда.

– Но почему?

Вот уж чего она совсем не хотела, так продолжать этот разговор. Но по его тону было ясно, что он не позволит ей сменить тему. Джанин вздохнула.

– Я не совсем доверяла этому мужчине. И в конце концов мои опасения подтвердились.

– Что же с ним было не так?

Ну не говорить же ему, что она дала от ворот поворот жениху, потому что ему вместо жены требовался живой манекен!

– Он оказался не тем, кем я его считала.

– В таком случае, вы правильно сделали, что не отдались ему сразу, а решили получше узнать его.

– Спасибо.

Некоторое время они молчали. Наконец Джанин не выдержала и спросила:

– Насколько я понимаю, если бы я переспала этой ночью с вами, мой отец имел бы все основания требовать, чтобы вы сделали меня графиней?

– Да.

– А если бы я не захотела выйти за вас замуж?

– Выбор всегда остается за женщиной. Этот неписаный закон и существует для того, чтобы защитить женщин от мужчин, которые хотят ими воспользоваться, а потом бросить.

– Защитить? Зачем же ей тогда выходить за негодяя?

– Есть хоть какая-то возможность родить ребенка и иметь семью.

– Но вы компрометировать меня не будете, потому что не собираетесь жениться, ведь так?

– Так.

– Мне следует обидеться?

– О нет. – Малколм слегка улыбнулся. – К вам это, если можно так выразиться, не имеет никакого отношения. По традиции нашего рода у каждого мужчины должен быть наследник или наследница. У меня уже есть Фиби. Так что свою задачу я выполнил и жениться второй раз мне незачем.

– Но почему?

Его глаза потемнели, и с лица мгновенно улетучилось все благодушие.

– Я бы не хотел ворошить прошлое, – произнес Малколм твердым как сталь голосом. – Просто знайте, что ваша честь не будет запятнана.

– Итак, я могу быть спокойна, что вы не воспользуетесь тем, что мы с вами заперты вдвоем в этом доме.

– По своей инициативе я никогда не остался бы наедине с женщиной, но мы, как вы выразились, заперты. Поэтому будем воспринимать друг друга просто как интересных собеседников. Повторяю, я не собираюсь снова жениться, а значит, вам нечего бояться.

Ага, этот великолепный мужчина однажды уже сильно пострадал из-за женщины. Теперь она знала это так же хорошо, как то, что ее зовут Джанин Кастелла. Бедный, он вспомнил о том, что с ним когда-то произошло, и помрачнел. И виной этому она, Джанин. Ей захотелось развеять его грусть, чтобы он снова стал таким же страстным и нежным, как во время их первого… и единственного поцелуя.

Нет, думать об этом крайне опасно, предостерегла себя Джанин. Я как минимум могу потерять работу. А то еще и высекут на заднем дворе, как говорил Уолтер.

Она посмотрела в окно. Казалось, гроза стала сильнее. Когда раздался очередной раскат грома, от которого у Джанин заложило уши, она инстинктивно схватила Малколма за руку.

Он осторожно накрыл ее ладонь своей.

– У вас холодная рука. Никак не можете успокоиться?

– Нет, я…

– Не лгите, – остановил он ее, – тем более что у вас это плохо получается.

Какая досада!

– Хорошо, ваша взяла. Я действительно до сих пор не успокоилась.

– Знаю, – улыбнулся Малколм. – Но вы переживаете понапрасну.

– Гроза пугает меня. Каждую секунду я жду, что на дом упадет одно из тех огромных деревьев, что растут поблизости, и мы будем заживо погребены под обломками крыши и стен.

– Уверяю вас, этого не произойдет. Я видел грозы, по сравнению с которыми эта – грибной дождик. – Он медленно провел пальцем по тыльной стороне ее ладони. Это так возбуждало, что у Джанин по спине побежали мурашки. – Что мне нужно сделать, чтобы успокоить вас? Я готов на все…

– Поцелуйте меня.

Господи, она это сказала! То, о чем думала все последнее время.

Малколм озадаченно посмотрел на нее. Но это длилось лишь мгновение. А потом, прежде чем Джанин успела произнести что-нибудь вроде «один – ноль в мою пользу», сведя все к шутке, его губы впились в ее. Одну руку он положил ей на плечо, второй нежно гладил щеку.

Джанин закрыла глаза от удовольствия. Когда их губы соприкоснулись, она не смогла сдержать радостного вздоха. Теперь, когда он осторожно ласкал ее жившие ожиданием этого момента губы, она чувствовала жар его тела. Чувствовала и отчаянное биение его сердца, хотя внешне Малколм оставался спокоен.

У Джанин же перехватило дыхание. Ей казалось, что по венам бежит не кровь, а электрический ток. Вот он начинает свой путь от сердца и с каждым ударом пульса распространяется по всему телу, возбуждая ее все больше.

Малколм осторожно обнял Джанин за талию и посадил к себе на колени. Затем провел губами по ее шее.

– Что вы делаете? – еле слышно прошептала она.

– То, чего вы хотите: стараюсь отвлечь вас от мыслей о грозе.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал.

– О грозе? Какой грозе?

Малколм посмотрел на нее своим глубоким, проникновенным взглядом.

– Ваши руки уже не холодные. Вы больше не боитесь?

Если он имел в виду грозу, то ответ был утвердительный: да, она больше не боится ее. Если себя, то тем более. Ее страх относительно него улетучился в тот момент, когда она увидела его в дверном проеме. Скорее, она боялась, что этого не произойдет.

Конечно, до Малколма ее целовали мужчины. Были и такие, которым она позволяла и большее. Но такого не испытывала никогда. Малколм был сильный, нежный, сексуальный, и он заставлял ее забыть обо всем: о грозе, о том, что он ее работодатель…

Работодатель!

От этой мысли ее буквально подбросило. Предыдущую няню уволили за то, что она потеряла голову от красавца Уолтера. Джанин не хотела следовать ее примеру. Она не желала стать объектом едких насмешек этого благородного семейства. И, главное, не могла потерять работу в силу причин сугубо материальных. Ей были необходимы эти деньги.

– Простите меня. Это было очень глупо с моей стороны, – произнесла она, отстраняясь.