Монти молча кивнул в знак согласия. Да, словно говорил он, такие дела.

— Скажите, — спросил он, переводя тему разговора на то, что его сейчас более всего волновало, — с этой зверюгой все в порядке?

— С крокодилом-то?

— Да.

Мисс Флокс удивилась:

— Конечно. Здесь совершенно безопасно.

— Я хотел сказать, — пробормотал Монти, чувствуя, что не так выразился, — не куснет ли он кого?

— Нет, — успокоила мисс Флокс, — если его не дразнить. На вашем месте я бы подобрала ноги и не шевелила пальцами. Он может кинуться на движущиеся объекты.

Пальцы ног у Монти окаменели.

— Хорошо, — сказала Фуксия, возвращаясь к прежней теме, — как жизнь? Вы вчера неважно себя чувствовали. Впервые в океане?

Монти чуть было не кивнул, но сдержался, вовремя вспомнив привычку крокодила бросаться на все, что движется.

— Да, — сказал он.

— Наверно, вы плохо переносите шторм. А мне лично понравилось. У меня всегда такое чувство, что буря и есть настоящая жизнь. Кстати о бурях, я встретила в коридоре Амброза.

— Да, он заходил сюда.

— И как он вам показался?

— Немного расстроен.

— Я тоже так подумала. — Мисс Флокс улыбнулась нежной улыбкой. — Бедняжка, — сказала она, и голос ее задрожал от любви. — Я расторгла нашу помолвку.

— Неужели?

— Да. Это я и имела в виду, когда говорила о бурях. Небольшая перебранка.

— И помолвка расстроена?

— Скорее, разбита. Ничего страшного, сегодня я собираюсь с ним помириться.

— Отлично. А то, по-моему, он страдает.

— Да, ему прилично досталось. Но все это для его же блага. Пусть раз и навсегда зарубит себе на носу, что нельзя срывать на мне зло. Подумать только! Как с цепи сорвался — и все из-за того, что я поцеловала Реджи!

— Да уж!

— Я думаю, девушка вправе подложить динамиту под любимое существо, если оно срывается по любому поводу и без повода.

— Ну конечно.

— Нужно же сохранять достоинство.

— Определенно.

— Это уже в третий раз. Я имею в виду, помолвка срывается. В первый раз это случилось через сорок три секунды после того, как я согласилась выйти за него.

— Через сорок три секунды?

— Да, через сорок три секунды. Думаю, это рекорд. По крайней мере, европейский. Я разорвала помолвку, потому что он замахнулся на Уилфреда.

— Это ваш младший братик?

— Нет, мой крокодильчик. Я поднесла Уилфреда к его лицу и сказала: «Поцелуй папу», — а Амброз завопил и выбил его у меня из рук. Представляете! Мог ведь покалечить.

Она так и кипела негодованием, в полной уверенности, что слушатель ей сочувствует, но Монти был всецело на стороне Амброза. Он подумал, что в описанной сцене писатель действовал отважно и решительно — хотел бы он сам (Уилфред, широко зевая, уселся около его правой ноги) совершить нечто подобное. Крокодил этот, судя по всему, представлял для гостьи большую ценность в профессиональном плане, но в плане социальном, так сказать, встреча с ним не радовала.

«Интересно, как долго мисс Флокс здесь пробудет?» — подумал он.

— В тот раз все уладилось через неделю. Второй раз было серьезнее, потому что и правда похоже было на то, что это конец. Мы стали думать, куда поедем после свадьбы. Он хотел жить в Лондоне, а я — на милом побережье, там, где у меня так чудесно сложилась карьера. Да, мы спорили до хрипоты и так и не договорились. Амброз ведь упрям, как осел, но и меня не переупрямить, и в конце концов я разозлилась и сказала: «Все! Между нами все кончено!» — и все было кончено. Но вдруг, откуда ни возьмись, появляется Айвор Лльюэлин, предлагает работу, и все тип-топ.

Мисс Флокс принялась пудрить носик. Монти кашлянул. Он смотрел на нее, как хозяйка на гостей в конце долгого обеда. Нельзя сказать, что он был утомлен разговором; напротив, беседа казалась ему весьма занимательной. Тем не менее он не мог избавиться от мысли, что не стоит так уж полагаться на суждение Альберта Пизмарча о привычках нежных, чистых английских девушек.

— Э-э, в общем… — сказал он.

— В тот раз, — подытожила мисс Флокс, изучая в зеркале свой нос и припудривая его в последний раз, — казалось, что все очень серьезно. Да. А то, что сейчас, — полная чепуха. Через полчаса он будет обнимать меня и просить прощения, а я скажу: «О, Амброз!» — а он скажет, что страдает не только потому, что заставил меня страдать, хотя от этого он тоже страдает, а еще оттого, что знает, как я страдаю, зная, что он страдает оттого, что заставил меня страдать. А каков он был в коридоре — вот умора! Он смешной, честное слово, и я очень люблю его. Гордый такой. Сказал «доброе утро», глянул на меня, нос задрал и испарился. Все-таки мужчины — ненормальные. Ничего не поделаешь. Монти вновь кашлянул.

— Ну да, — сказал он. — А сейчас, поскольку, как я полагаю, у вас на утро столько дел…

— Вы правы.

— Помолвка там, помолвка здесь…

— Нет, у меня больше женихов нет.

Монти очень не хотелось, но он вынужден был пояснить:

— Не кажется ли вам, — вежливо заметил он, — что вам пора идти?

— Пора идти?

— И поскорее, — пояснил Монти.

Фуксия Флокс в немом изумлении уставилась на него. Это было что-то новенькое. Мужчины, как класс, обычно искали ее общества. Взять хотя бы испанцев — их надо было палкой отгонять!

— Но мы ведь еще не поболтали как следует. Посидим рядком, поговорим ладком. Или я вам надоела, соседушка Бодкин?

— Нет-нет.

— Тогда какая муха вас укусила? Монти ухватился за покрывало:

— Тут… дело в том… мне кажется… я подумал… а вдруг случайно, знаете ли… Гертруда…

— Какая Гертруда?

— Моя невеста… Мне подумалось, что вдруг Гертруде придет в голову зайти ко мне посмотреть, проснулся ли я… В таком случае…

— Вот уж не знала, что у вас есть невеста!

— Да. Честно говоря, есть.

— Это та самая девушка, которую я видела здесь в самый первый день?

— Да.

— Милая.

— Да, очень.

— Вы сказали: Гертруда?

— Точно, Гертруда. Мисс Флокс задумалась.

— Гертруда? Звучит не слишком благозвучно. Конечно, есть Гертруда Лоуренс…

— Да, — прервал ее Монти. — Но не о ней сейчас речь. Понимаете, именно сейчас я не хотел бы расстраивать другую Гертруду — Баттервик.

Мисс Флокс рассмеялась:

— Как-как ее фамилия? Баттервик?

— Да.

— Ужас!

— Мне и самому не очень нравится, — согласился Монти. — Напоминает о ее отце, торговая фирма «Баттервик, Прайс и Мандельбаум». Но это не важно. Важно…

— Вы думаете, ей будет неприятно, если она увидит меня здесь?

— Думаю, сильно не обрадуется. В прошлый раз не обрадовалась. Из-за вас мне пришлось с ней объясняться.

Мисс Флокс прикусила губу. Ей все это явно не нравилось.

— Примитивно мыслит эта ваша мисс Баттеркрик.

— Ну, что вы! — улыбнулся Монти. — Она умная и благородная. И фамилия ее не Баттеркрик, а Баттервик.

— Все равно звучит кошмарно, — скривилась мисс Флокс.

— Не так уж и кошмарно. И в конце концов, дело не в фамилии, а в том, что она подумает, если застанет вас здесь, можно сказать, на моих ногах. Она в обморок упадет. Знаете, везде есть тайные пружины. Реджи Теннисон, осел, пошел и наговорил ей про меня, что я вроде Дон-Жуана. И это после истории с татуировкой…

— Какой татуировкой?

— Долго рассказывать. Если коротко, то у меня была невеста по имени Сью Браун, и я сделал на груди татуировку: сердце, а в нем — ее имя.

— Вот это да! — воскликнула мисс Флокс. Ей стало любопытно:

— А дайте посмотреть!

Монти сидел, откинувшись на спинку кровати, и не мог отпрянуть. Но попытался.

— Нет, ни за что!

— Да ладно, покажите.

— Сказано вам, нет.

— Да что с вами? Какие у друзей секреты? Тем более на груди. За меня не беспокойтесь, я однажды играла в сцене соблазнения, фильм «Бозо, мужчина-обезьяна».

— Но я бы не…

— Да ладно, давайте.

— Нет, не могу.

— Ну и ладно. Ну и любуйтесь сами на свою дурацкую грудь.