Чиппендейл их закрыл.

— Я подумал, — продолжал сэр Криспин, — и пришел к выводу, что попытаться мы вправе. Если вы действительно можете найти миниатюру…

— А то! — заверил мнимый дворецкий.

— Ищите ее, — напутствовал хозяин, — как только выберете время.

ГЛАВА Х

Услышав, что брат бросил трубку, Уиллоуби какое-то время напоминал прославленную статую «Мыслитель». Конечно, думал он, не стоило тратить деньги на междугородний разговор. Криспина он любил, но ясно видел, что опереться на него нельзя. Даже если бы эта надломленная трость откликнулась, ничего бы путного не вышло. Криспин вежлив и честен, он не пьет, не обижает животных — но и не возвратит украденную миниатюру. Что ж, одни могут, другие — нет. Видимо, связано в гормонами.

Тут нужен, все думал Уилл, человек молодой, живой, решительный, вроде сыщика из детективов, которые он читал в поезде, или — да, да! — их племянника Джерри.

Племянника он любил, хотя и сдержанно, ибо не хотел распускать его — любил, даже восхищался, как-никак тот гораздо лучше играл в гольф. Конечно, игра эта еще не гарантирует других достоинств, но твердость и сосредоточенность с ней связаны. А в щекотливом предприятии, которое он замыслил, нужны именно они.

Такие люди, как Уиллоуби, решают быстро. Они не мычат, и не гудят, и не приговаривают, что надо бы всесторонне рассмотреть предмет. Едва подумав о Джерри, он набрал номер.

— Джерри?

— А, здравствуй, дядя Уилл!

— Не занят?

— Нет.

— Прийти можешь?

— В контору?

— Домой.

— Могу.

— Ну беги.

Ждать пришлось недолго. Джерри жил в одном из переулков, выходящих на Кингс-роуд, совсем недалеко от Челси-сквер, а с дядей поговорить хотел. В конце концов, если тот даст эти деньги, он будет, конечно, не так богат, как она, но все же достаточно обеспечен, чтобы на ней жениться.

Вера Апшоу подсказала, что деньги получить — просто, проще некуда. Идешь к дяде и говоришь учтиво, но твердо: «Я разобрался в законах и знаю, что эта твоя опека — не вечная и не безусловная. Ее можно отменить по обоюдному согласию. Так что гони деньги, а то подам в суд».

Конечно, начать с этого нельзя. Прилично ли, войдя в дом, давить человека, не поздоровавшись с ним? Нет, неприлично. Поболтаем немного, дядя — человек хороший, они всегда дружили. Соответственно, первые минуты они болтали о гольфе, и только тогда, когда дядя отхвастался, племянник произнес:

— Да, насчет этих денег.

— Пожалуйста! — откликнулся тот. — Бери, я их не держу. На той неделе получишь.

Джерри не покачнулся, так как сидел в кресле, но ощущал примерно то же, что Криспин, когда Уиллоуби выписывал чек. Радость соперничала с чем-то вроде разочарования — значит, все просьбы и доводы, которые он так тщательно продумал, уже не нужны. Радость победила (как и у Криспина), и он выразил ее тем восторженным хрюканьем, каким встречал удачный удар. Слова куда-то исчезли. Дядя тем временем спросил:

— Наверное, ты думал, в чем тут суть? Почему отец не хотел, чтобы ты получил их сразу?

Джерри согласился, что такие мысли его посещали.

— Что ты знаешь о его молодости?

— Вроде бы, до тридцати он ничего особенного не делал.

— В данном случае важно, что он сделал в двадцать два. Он женился на билетерше из кино, склонной к горячительным напиткам.

— Значит, он двоеженец?

— Конечно, нет. Промучив его года два, билетерша скончалась, а он возненавидел ранние браки. Он решил, что до тридцати все мужчины слабоумные. Чтобы тебя не подцепила первая же мерзавка, он придумал эту опеку. Он знал, что я не допущу дурацкой женитьбы. Я и не допустил. Вера Апшоу, может быть, хороша для особенно благополучного миллионера — но не для тебя. Ей нужны драгоценности и «роллс-ройсы». Вы действительно расстались?

— Слава Богу, да.

— Радуешься? Это правильно. Помни, красота — еще не все. Красавица на глиняных ногах хорошей женой не будет. Двадцать пять лет назад я разглядел, что такие ноги у Флоры. Дочь — в нее. Чем кончилась ваша помолвка, взрывом или взвизгом?[67]

— Скорее, воркованием. Со мной говорила мать. Ну и голос у нее!

— Да, мелодичный. Что же она сказала?

— Много чего. Главное, Вера уже не хочет выходить за меня замуж.

— В переводе с их языка — встретила кого-то побогаче.

— Ты думаешь?

— Знаю. Двадцать пять лет назад это случилось со мной. В беседах с Реджинальдом Трессилианом она об этом не говорит, но мы были помолвлены. Тут явился Чарли, получивший в наследство «Диетический Хлеб Апшоу». Деньги она давно потратила.

Племянник поглупее пробормотал бы: «Вот почему ты не женился», но Джерри понимал, что дядя любит холостяцкую жизнь и глубоко благодарен Чарльзу. Ограничившись похвалой ангелам-хранителям, он сказал прямо:

— Ну, теперь я могу жениться.

— Господи! — воскликнул дядя. — Ты опять влюблен?

— Не «опять», а впервые.

— Конечно, у нее нет ни гроша?

— Что ты! У нее — миллионы. В том-то и дело. Сам понимаешь, что думают о человеке, который женится на деньгах.

Уиллоуби умел перемножать два на два. Слово «миллионы» он легко сопоставил с расспросами о наследнице старого Донахью.

— Ты влюбился в Джейн Ханникат?

Джерри не ответил, пораженный такой проницательностью.

— Да ты ее видел один раз!

— Вообще-то два, но и одного хватило бы.

— Понимаю. Приятная девица.

— Это к ней не подходит!

— Почему? Девица или приятна, или неприятна. Она — приятна. И еще деньги.

— Знал бы ты, как я хочу, чтоб их не было!

— И заметь, у тебя сразу появятся соперники. Только эту новость узнают, презренные корыстолюбцы и прожигатели жизни расцветут, как цветы весной.

— Вот я и хочу сейчас же ее увидеть.

— К сожалению, это невозможно. Ты уезжаешь сегодня в Меллингэм.

— Что?

— Да, забыл сообщить. Я не дам тебе денег, пока ты не окажешь мне маленькой услуги. Помнишь, я показывал миниатюру?

— Прапрабабушку?

— Или прапрапра. Девушка в голубом. С нами была миссис Клейберн.

— Да. Ты называл ее Берни.

— Не хочу говорить, как я бы назвал ее сейчас. Она стащила миниатюру и увезла в Меллингэм.

— Ты шутишь?

— О, если бы!

— Такие женщины не крадут.

— Именно это я сказал ее брату, а он ответил мне, что в Нью-Йорке, если она идет в магазин, туда созывают сыщиков. Но я и тогда не верил, что она меня обворует, живя у меня в доме. «Если бы я знал!», как пишут в детективах.

Джерри это не очень понравилось. Он видел Бернадетту один раз, но, несмотря на дядины слова, она понравилась ему.

— Ты уверен?

— Конечно! Кто еще мог украсть? Она, больше некому. В общем, едешь в Меллингэм, ищешь у нее в комнате.

— Не могу я, Господи!

— А я не отдам денег. Ты — мне, я — тебе. Взаимопомощь.

— В субботу я обедаю с Джейн!

— Отложи. Пошли телеграмму, что тебя вызвали в деревню.

— Я не знаю адреса.

— У меня в конторе он есть. Напиши телеграмму, завтра пошлем.

— Я не умею обыскивать комнаты.

— Научишься. Ради Бога, не усложняй! Дело — для шестилетнего ребенка с запоздалым развитием. Можно подумать, я тебя гоню на Эверест. Найдешь за двадцать минут.

Джерри в этом усомнился и просто задрожал при мысли о том, что ждет его в Меллингэм-холле (Меллингэм-он-Вэйл, телефон Меллингэм 63), но понял, что спорить не стоит.

— Хорошо, — ответил он без какой бы то ни было интонации.

— Прекрасно, — сказал Уиллоуби. — Около семи — удобный поезд. Я позвоню Криспину, чтобы он тебя встретил.