Эммет, черт бы его побрал, прекрасно знал, что она не могла бросить все дела сейчас и поболтать с ним. Так почему он улыбался ей так ехидно… как будто у него был какой-то приятный сюрприз, о котором он согласился бы ей рассказать, только если бы она начала его просить. Как будто она еще не знала этого!

Энни вспомнила, как Эммет в начале недели спокойно, почти небрежно пригласил ее поехать с ним отдохнуть на субботу и воскресенье. Она сказала, что не поедет, но он только пожал плечами, как будто был уверен, что рано или поздно она все же уступит. В конце концов, что ее сдерживает? Они уже были когда-то любовниками, так что же все-таки сдерживало ее сейчас?

Энни не смогла бы объяснить это ему. Она даже не была уверена, что сама понимает, что сдерживает ее. Когда она была с Эмметом, она испытывала почти нестерпимое желание дотронуться до него, почувствовать, как он своими большими руками берет ее руки… Да, черт побери, она вспоминала его тело в постели, его крепкие голени, плотно прижатые к ее икрам, его широкую загорелую грудь, возвышающуюся над ней, как каменная гряда. А потом ощущение его плоти внутри себя и движения его тела, приближающие ее к моменту блаженства…

Боже, она должна прекратить это… То, что она испытывала к Эммету, не было любовью – это не могло быть любовью потому, что она любила Джо.

«Это сексуальное влечение», – думала она. Это как приливы и отливы океана или восход солнца, ты не способен управлять ими, но они все равно есть. Она понимала, что для нее это влечение могло разрушить хорошие дружеские отношения, а сейчас испортить ей настроение прошлыми воспоминаниями и чувствами, которые она должна была оставить в Париже.

Но в ее отношении к Эммету было не только физическое влечение Хотя и от этого никуда не денешься – секс играл большую роль в их отношениях; Эммет был великолепным любовником, но он был также и отличным другом. В отличие от Джо, который был неизменно добрым, как старший брат, Эммет вечно подшучивал над ней, вечно подкалывал ее. Да он как-то пролез к ней в душу… и иногда это вовсе не казалось ей приятным.

Она чувствовала, что Эммет знает о ней такое о чем она не хотела бы, чтобы знал он или кто-то другой, и это нервировало ее. Например, сейчас она никак не поощряла его, но как мог он знать, что она начинает испытывать к нему какие-то другие чувства?

У нее начали гореть не только щеки, но и лоб около волос, и от этого она почувствовала напряжение и зуд в голове. С одной стороны, ей хотелось, чтобы Эммет ушел… и не вызывал у нее тех чувств, которые она не хотела испытывать… с другой стороны, она радовалась тому, что он был здесь, что он был таким настойчивым. Она знала что, если бы не Эммет, она вечерами приходила бы домой и забиралась бы в кровать. Она вставала каждое утро в пять часов для того, чтобы купить свежих фруктов на оптовом рынке на Девятой авеню, затем приходила в магазин и все время проводила на кухне, постоянно следя, чтобы ее помощники Дуг и Луиза не сожгли что-нибудь или не заснули, мешая в огромных сосудах шоколадную массу, затем весь день бегала обслуживая покупателей, или же, наняв такси, отправлялась на встречу с оптовыми покупателями из какой-нибудь гостиницы или универмага. Обычно к этому времени Энни уже готова была упасть. Появление Эммета было подобно прохладному дуновению ветерка в знойный день. Это несколько приободряло ее.

– Ты рано пришел, – сказала она, когда толстушка ушла.

– Я показывал помещение в Трибеке и решил зайти к тебе и посмотреть, не нужна ли тебе моя помощь. – Он оглянулся и бросил взгляд на Луизу, которая укладывала товар в одну из плетеных белых корзинок.

Луиза заметила его взгляд и слегка покраснела.

– Похоже, у тебя здесь все в порядке. А как печь, которая сводит тебя с ума? – сказал он.

– Я полагаю, Дуг починит ее перед уходом.

– Не возражаешь, если я посмотрю?

– В этом костюме? – Когда он снимал пальто, она отметила его блейзер из чистой шерсти пастельного цвета, застегнутую на все пуговицы рубашку, шелковый галстук и безупречно отглаженные серые брюки. В своей обычной черной юбке и кремовой шелковой блузке, она казалась себе плохо одетой в сравнении с ним. – Я боюсь, ты весь перепачкаешься шоколадом.

Но Эммет уже снял пиджак и закатал рукава рубашки:

– Отлично, тебе тогда будет в два раза труднее ответить отказом на мое приглашение. – Он опять подмигнул ей. – Но если ты все же скажешь «нет», я украду тебя для твоей же собственной пользы, пока ты не уморила себя до смерти на работе, кроме того, со мной или без меня, ты должна поехать на Кейп-Мей. Ведь это значит вернуться назад во времени.

– Я думала, что это летний курорт. – Энни закрыла стеклянную задвижку витрины морозильной камеры.

– Ты уходишь от ответа. Да, это летний курорт, но разве тебе никто не говорил, что лучше всего ездить на летние курорты зимой?

– Почему?

Эммет подошел к ней и обнял ее за плечи:

– Потому что, когда на улице холодно и дует жуткий ветер, тебе хочется посидеть дома в тепле. И потому, что мы будем там почти единственными посетителями. И все будет в нашем распоряжении.

Он был сейчас совсем близко от нее, она видела мелкие крапинки веснушек на его лице и синие, как морская вода, глаза. Представив себе, как они лежат под стеганым одеялом на старинной бронзовой кровати, прижавшись друг к другу, и ветер завывает над крышей, она почувствовала, как что-то внутри у нее оборвалось.

Она отпрянула от него. Это безумие! Она просто чувствовала себя одинокой. Из-за Джо. Она опять бы просто использовала Эммета, как использовала его в Париже. А Эммет, не использовал ли он ее в каком-то смысле тоже? Он только недавно приехал в город и, возможно, чувствовал себя одиноким, так почему бы не вспомнить о тех хороших минутах, которые они провели вместе?

– Эм… – начала она.

Он приложил палец к ее губам, и она почувствовала запах его кожи, приятный и терпкий.

Потом. Не надо принимать решение сейчас. Мы поговорим об этом во время обеда. – Улыбаясь, он отступил назад, его улыбка была ленивой и уверенной, как закат солнца. – А сейчас, пока ты будешь все выключать, я пойду посмотрю печь.

Глядя, как он неторопливо пошел к двери, ведущей на кухню. Энни спрашивала себя: «Так, и что ты собираешься сказать ему сегодня? Эм, я не должна ехать с тобой. Я не люблю тебя, но дело в том, что мне очень хочется переспать с тобой».

Но ей нужно было не только побороть свое желание переспать с ним. Черт возьми, она только что начала свое дело и должна была отдавать этому все свои силы и все свое время, иначе все могло выйти из-под контроля и провалиться, как большинство новых предприятий.

Взяв с полки под старинным металлическим кассовым аппаратом сколотую скрепкой пачку заказов, Энни вдруг ощутила прилив радости. Она оглядела все, что было создано. «Момент» появился быстро и рос так быстро, что даже во сне она видела, как работает здесь.

Она вспомнила то отвращение, которое испытывала, когда в первый раз увидела это помещение, с его засаленными стенами и потолком и грязными полихролвиниловыми плитками пола. Сейчас, глядя на стены, оклеенные веселенькими клетчатыми обоями с изящными кустиками земляники, и на покрашенный в белый цвет пол, покрытый ярким шерстяным ковром, она чувствовала удовлетворение. На окно она повесила белые шторы из шитья и густо присборенные тюлевые занавески. На стенах она укрепила старинные газовые канделябры, все разной формы, которые она раскопала в антикварном магазине «Ниак» на Гудзон-стрит. Над витриной она поставила белые плетеные корзины с маленькими кусочками миндаля и мелкой крошкой ореха пекана, которые посетители могли грызть, ожидая своей очереди. Луиза Бертрам, которую она взяла на временную работу на День Святого Валентина и которая осталась у нее работать, когда начало поступать все больше и больше заказов, только что закончила заполнять одну корзину и начала заполнять другую.

Энни вспомнила, как она боялась, что те люди, которые могли бы позволить себе купить ее фигурный шоколад, никогда не отважатся прийти в такой омерзительный район, даже если распространится слух, какой хороший шоколад она продает. А доход с оптовых поставок, которые ей удалось сделать, был вначале таким маленьким, что она думала, что не сможет удержаться на плаву. Но с тех пор, как она открыла магазин шесть недель назад, ее розничная торговля постоянно росла и сейчас почти покрывала расходы на жалованье Луизе.