К счастью, Перес обрадовался моему неожиданному приезду. В пути я окончательно успокоилась и сочинила, как мне казалось, вполне правдоподобную версию.

– Я просто сбежала, – сказала я ему, – ночью, чтобы избежать объяснений. Лучше жить в полном одиночестве, чем в одном доме с влюбленной парой. Они смотрят сквозь меня, словно я воздух. Мне захотелось побыть рядом с живым человеком, с тобой. Пока не вернется Николаос. (Перес знал, что Николаос уехал по торговым делам.)

– Да, – покачал головой Сантьяго, выслушав меня, – слишком заботливой матерью тебя не назовешь.

– А кого назовешь? – я почувствовала, что теряю терпение. – С каких это пор мальчишки учат взрослых женщин материнству?! Все так и рвутся поучать меня! Николаос, ты, даже Чоки! Что по-вашему такое «мать»? Женщина, которая не знает страстей, не спит с мужчинами? У вас такие матери были? Тогда как же они вас родили – непонятно! А я, как могла, всегда заботилась о своих детях. Я, если хочешь знать, сумела спасти им жизнь! И нечего поучать меня!

Перес расхохотался и поднял руки.

– Ну убедила! Фурия материнства! Я сдаюсь! И не поужинать ли нам уж кстати?

– Поужинать! – согласилась я все еще сердито, но не выдержала и расхохоталась.

Глава сто шестьдесят восьмая

Прошло несколько дней. Из дома – никаких известий. Я совершенно успокоилась. Даже с изумлением думала, что за наваждение на меня нашло – зачем я бросилась к Чоки с этими своими нелепыми предложениями… Глупо! Я чувствовала себя виновной перед Селией. Зачем я испортила ей это первое, самое милое время семейной жизни. Конечно, она уже забыла… А, впрочем, почему я так думаю, что забыла? Конечно, помнит. И переживает, мучается. Я должна попросить прощения. Но как? Вдруг приехать, вернуться? Но они не звали меня. Нет уж, придется просто ждать. Вернется Николаос, они позовут меня. И тогда я просто попрошу прощения. Ведь я люблю их обоих, и Селию и Чоки. Они мои дети. Я скучаю без них. Я поступила дурно, а разве есть люди, которые никогда не поступают дурно, не поддаются страстям? Они оба еще совсем молоды, не знают, но они поймут…

Миновала еще неделя. Я отвлекала себя любовью с Пересом и занятиями медициной. Наконец вернулся Николаос. Но он не прислал за мной, сам приехал к Пересу.

Как я соскучилась по Николаосу! Никогда, ни по какому любовнику, ни по какому мужу я так не скучала! Потому что искренний и верный друг – это друг, что бы там ни толковали о любви!

Он обменялся несколькими фразами с Пересом и заторопил меня, как бы шутя.

– Скорее, донья Эльвира, я хочу видеть вас дома.

– Вижу, ты соскучился, – сыронизировал Сантьяго.

– Да, Сантьяго, не обижайся на меня за этот скоропалительный отъезд, но мы и вправду соскучились друг о друге, – сказала я.

Едва мы остались наедине в карете, я спросила Николаоса:

– Ты привез Ану?

– Да, – коротко ответил он.

– Где она?

– В комнате, где прежде жила Селия.

– Как восприняли ее приезд Селия и Чоки? Он пожал плечами.

– Разве они не дали тебе знать? – спросил он.

– Нет, – я похолодела, – О чем?

«Господи! Неужели они уехали? Куда? Из-за меня? Я больше не увижу их?»

– Нет, нет, ничего страшного не случилось! – он заметил мое отчаяние. – Я просто не хотел лишних объяснений. Как бы я объяснил приезд Аны? Где бы я спрятал ее от них? Дом, который я для них купил, еще не отделан. Поэтому я заранее, еще до отъезда, уладил с одним из моих торговых клиентов их маленькое путешествие в Альгамбру. Это чудесное место, мавританские дворцы. Мы с Чоки там были однажды. Там им есть где остановиться. Пусть у них останутся хорошие воспоминания о медовом месяце. А вернутся и как раз смогут обосноваться в своем новом доме.

У меня немного отлегло от сердца. Значит, они уехали не по моей вине. Но все равно видеть меня они, конечно, не хотят.

– Ты так спокойно говоришь, Николаос. Как будто все уже улажено и Ана спасена…

– Я не сомневаюсь, что все так и будет.

– А они даже не узнают?

– После, не сейчас. Все будет хорошо. И ты мне поможешь.

Я кивнула, чувствуя, как слезы подступают к горлу. Николаос и это заметил.

– Что с тобой, янтарная женщина? Кто обидел тебя? – спросил он чуть шутливо.

Я уже не могла сдержаться и заплакала.

– Это я обидела…

И кусая губы, всхлипывая, я все рассказала Николаосу, моему другу. Я чувствовала, он пожалеет меня, не станет презирать.

– Что же мне делать? – спрашивала я с надеждой на то, что Николаос, как всегда, все уладит, отыщет выход, – Простят ли они меня?

– Я думаю, простят, – мягко произнес он, помолчав. – А ты – их?

– Я – их?! Но ведь это я виновата перед ними, только я.

– А они – перед тобой.

– Нет, только я!..

Карета въехала во двор и Николаос сошел первым и подал мне руку.

– Я хочу увидеть Ану, – заторопилась я. – Надо успокоить ее.

– Я бы не сказал, что она очень обеспокоена!

Это заявление немного озадачило меня. Не обеспокоена? Совсем девочка, разлученная с отцом и матерью, похищенная незнакомцем… Впрочем, от Николаоса можно ожидать чего угодно.

Мы поднялись на второй этаж, в бывшую комнату Селии. Я с радостью вновь увидала милую Ану. На ней было пестрое платьице из восточной ткани, несомненно подарок Николаоса. Она была спокойна, даже весела. Я обрадовалась, увидев ее такой, но ничего не понимала. Девочка принялась весело болтать со мной. Она рассказывала мне, какие удивительные ткани есть в сундуках Николаоса, она называла его по имени, совершенно не смущаясь, он показал ей свою кладовую. Что бы это значило? Наконец я поняла.

– Как жаль все же, что все так нескладно получается, – Анита вздохнула. – Ради того, чтобы увидеть Селию, мне пришлось уехать тайком. Мы даже не сказали отцу и маме. Они даже не знают, что Селия вышла замуж. И вот – мы приезжаем, а Селии нет. Теперь придется ждать, пока она вернется из свадебного путешествия.

– Но как ты решилась уехать с незнакомым человеком, Анита? – осторожно спросила я.

– Но ведь это Николаос! – девочка обнажила в ясной улыбке белые, словно очищенные миндалины, зубки. – Он ваш друг, донья Эльвира. А вы ведь – родная мама Селии. А Селия – моя любимая сестра. А Николаос еще и самый лучший друг мужа моей Селии! – Анита рассмеялась.

Все у нее было так просто. Все уладил Николаос, он мог быть очень обаятельным, когда хотел, конечно. К счастью, он почти всегда этого хотел.

– А отец и мама знают, что ты здесь? – мне было любопытно, как уладил Николаос и эту проблему.

– Да, – беспечно ответила Ана, – Николаос сказал им, он их предупредил.

Конечно, она не видела, как он их предупреждал, об этом ее можно было и не спрашивать.

– С Николаосом так интересно было ехать, – щебетала девочка, – Он все знает, все показывает, все объясняет. За эту нашу поездку с ним я стала, наверное, в сто раз умнее, чем была! Наверное, почти как Селия я стала!

Я невольно улыбнулась.

До вечера мы с Николаосом не могли остаться наедине. С нами была Анита, мы старались всячески развлечь ее. И только после ужина, когда я уверилась, что она спокойно уснула, мы уселись в нашей любимой комнате с картинами.

– Рассказывай! – только и сказала я ему. Он рассказал мне, как добрался до горной деревни, спрятался неподалеку (это оказалось нетрудно), сумел подкараулить Ану и расположить ее к себе, а потом уговорил поехать с ним.

– Но правда ведь она удивительно похожа на то изображение Святой Инессы? – спросила я.

– Да, удивительное сходство. И у меня странное ощущение, будто она умнее самой себя.

– А бывает и такое?

– Как видишь.

– Но теперь… – я помрачнела. – Как же теперь? Как мы спрячем ее от Великого инквизитора?

– Он уже знает, что она здесь.

Я побледнела.

– Он пришлет за ней…

– Нет, – Николаос спокойно покачал головой. – Я сам отвезу ее к нему.

– Я не понимаю… Я снова ничего не понимаю.