От Чуковского я зашел в Преображенский собор. Там служил епископ Сергий.[107] Когда епископ надевает фиолетовую мантию с дивными полосами, то превращается просто в мага.[108] От восхищения я с трудом удержался, чтобы не заплакать. Я простоял в соборе вечерню и пошел домой.
Я побрился, надел чистый воротничок и поехал в Порет.[109] Там я познакомился с Frau Renè (Рене Рудольфовна О'Коннель-Михайловска),[110] очень милой дамой. Ей лет 35, у нее дочь 13 лет и сын 6 ½ лет. Но она изумительно стройна, нежна и приветлива. У нее очень ласковый и, вместе с тем, немного лукавый голос. Мы пили чай из хороших чашек.
Ничего не буду писать о Порет, но если бы и стал писать, то написал бы только самое лучшее. Тут же, как всегда, присутствовала и Глебова.[111] Был еще некий Орест Львович, знакомый Авербаха, но он скоро ушёл.
Я провожал Frau Renè на В. О. Она живет в отдельной квартире из двух комнат. Я видел ее детей, которые спали в своих кроватках. Было два часа ночи, я зашёл к Frau Renè за папиросами, ибо у меня кончился табак. Она предлагала мне остаться пить чай, но я боялся, чтобы она не подумала, что я имею на нее какие-нибудь виды, ибо я такие виды на нее имел. И потому, немного стесняясь, я ушёл.
Я шел домой пешком, курил, любовался Ленинградом и думал о Frau Renè.[112]
***
В воскресенье я был утром с Введенским на выставке всех художников.[113] Я там уже второй раз, и по-прежнему нравится мне только Малевич.[114] И так отвратительны круговцы![115] Даже Бродский[116] приятен чем-то. На выставке встретили Гершова.[117] Я пошел к нему и смотрел его картины. Он пишет хорошие картины.
После обеда ко мне зашел Левин, и мы хотели поехать к Раисе Ильиничне Поляковской.[118] Но как-то не попали на трамвай и не поехали. Тогда я с Л[ипавским] и В[веденским] пошел на вечеринку к Евгении Давыдовне Барж.[119] Там же была и Паперная[120] и пела негритянские хоралы. Домой я вернулся в 4 часа по гражданскому времени (в 3 часа по астрономическому).
***
В понедельник я проснулся в 12 часов. Мне позвонила Frau Renè и сказала, что идет на выставку, так, в 2 ½ часа. Я сказал, что приду тоже. Но ко мне пришел Борис Петрович Котельников,[121] с которым я познакомился в тюремном лазарете, а потом пришел еще Никичук,[122] которого я не видел уже 5 лет. Таким образом, на выставку я попал только в 3 часа. Там я встретил Frau Renè. Мы видели там Евгению Ивановну, мать Введенского, у которой Frau Renè лечится. Мы походили по выставке. Я был, по-моему, мало интересен. Я проводил ее до трамвая и пошёл домой. На Невском встретил Малевича, потом встретил Кельсона.[123]
Я пообедал и поехал к Житкову, где был Олейников и Заболоцкий, и какой-то агроном Иван Васильевич из Одессы. Олейников стал теперь прекрасным поэтом, а Заболоцкий печатает свою книжку стихов.[124]
Обратно шел с Олейниковым пешком, как обыкновенно, и домой пришел в час. […]
***
Уже вторник, 22 ноября, 1 ч. 20 мин. по астрономическому времени и 2 часа 20 минут по гражданскому.
Я только что записал все это в дневник, как вдруг потухло электричество, что за последнее время бывает очень часто. И уже эти строки я дописываю при свече. Пора спать. Я неправильно живу. Я ничего не делаю и очень поздно ложусь спать. Немного скучно, что порвал с Esther. Я все-таки, как она ни противоположна мне по характеру и воспитанию своему, люблю Esther.
***
Сегодня я очень поздно встал. Я встал в половину четвертого. Лежа в кровати, я звонил по телефону своим разным знакомым. Борис Степанович обещал мне достать пуделя. И вот, по этому поводу, я звонил в Институт мозга, где этот пудель якобы находится. Но так ничего и не вышло. Дело откладывается на завтра.
Мне позвонил Маршак и просил прийти сегодня, а я обещал уже быть у Пантелеева. А Маршаку нельзя отказать, потом его долго не застанешь. Придется съездить к Алексею Ивановичу днем.
Я звонил Алисе Ивановне. Завтра концерт этого органиста. Я обещал достать билет Frau Renè. Но что делать, у меня нет денег, а как достать билет через Ивана Ивановича?[125] После Курска я еще не видал его.
Думал я также и об Esther. Даже чуть сам не позвонил ей. Но когда стал человеку противен, то с этим ничего не поделаешь. Теперь-то уж мы с Esther разошлись навеки. Хотя что-то в душе подсказывает мне, что мы еще сойдёмся как следует.
***
Под вечер я поехал к Пантелееву. Там пил много вина. Был там и Боба, и Белых[126] с братом, и еще какие-то молодые люди. А к Маршаку я так и не пошел. Боба ночевал у меня. Мы легли поздно спать, был уже шестой час ночи.
***
23 ноября 1932 года.
Среда. Во сне видел, будто у меня Эстер. И вот мы раздеваемся, ложимся в постель, а тут приходит Введенский и тоже раздевается, и ложится с нами, и лежит между нами. А я злюсь на его бестактность и от злости просыпаюсь. И Боба видел во сне Введенского с какой-то женщиной.
Боба ушел домой, а я сидел на кровати и думал о Эстер. Я решил позвонить ей по телефону и уже позвонил, но тут телефон испортился Значит, так нужно.
Звонил Маршак. Очень неловко, что я не был у него вчера.
Сейчас пошел на кухню, и Лиза напомнила мне, что сегодня рождение Эстер. О, как захотел я ее увидеть!
Надо послать ей телеграмму. Этот день мы хотели провести вместе у меня, но вот как все получилось.
Непонятно, почему я так люблю Эстер. Всё, что она говорит, неприятно, глупо и плохого тона. Но ведь вот люблю ее, несмотря ни на что!
Сколько раз она изменяла мне и уходила от меня, но любовь моя к ней только окрепла от этого.
***
Пошел на почту и в 4 часа отправил телеграмму: «Поздравляю Хармс». Зашел к Loewenberg'у. Застал его дома. Мы сговорились ехать завтра к Житкову.
Ко мне пришел Б. П. Котельников, без телефона. Я его почти выгнал. Надо раньше звонить и узнавать, можно ли прийти.
Чтобы не встречаться с Маршаком впервые в четверг или пятницу, я решил забежать к нему сегодня. И забежал на 5 минут. Он прочел свое новое, очень хорошее произведение «Мистер Блистер».[127]
От Маршака пошел в Филармонию. В вестибюле встретил очень много знакомых: и Порет, и Глебову, и Кондратьева.[128]
Иван Иванович узнал меня и говорил со мной сразу на «ты», но билетов достать не мог. У Глебовой тоже нет билета. У меня только три рубля. Мы решили купить входные билеты. У Глебовой 4 рубля, больше ни у кого денег нет. Я встал в очередь к кассе. Входные билеты все распроданы, и самые дешевые за 5 р. 75 к. Но пока мы думали, пропали и эти. Я стою у окошечка и пропускаю за 6 р. 50 к. И больше денег не остается. В это время приходит Frau Renè. А народ толпится и толкается у кассы. Frau Renè одалживает мне деньги. Она протягивает бумажку, это все, что у нее есть. Мне кажется, что это 20 рублей. А тут еще какой-то военный просит меня купить ему билет и дает мне деньги. Я не считаю, сколько всего денег, мне кажется, что там 26 руб. 50 коп., все это протягиваю в кассу и прошу 3 билета по 6 руб. 50 коп. Деньги военного кассирша мне возвращает и говорит, что это лишние, и дает мне три билета по 6 р. 50 к. Я получаю сдачи рубль, беру билеты и рассчитываюсь раньше всего с военным. Я чуть не обсчитал его. Он, оказывается, дал мне не 6 рублей, а 5+3, т. е. 8. Наконец, мы с ним в расчете, и я несу сдачу Frau Renè. Я протягиваю ей 7 рублей. Она говорит: «Как, это вся сдача?» «Да», — говорю я. «Что вы, там было 50 рублей», — говорит она. Я иду к кассе и кричу кассирше, что вышло недоразумение. А вокруг толкается народ, тянется к окошку и мешает переговорить мне с кассиршей. Кассирша говорит, что она сдала сдачу с 50 рублей, и кто-то ее взял. Я для чего-то протягиваю ей оставшиеся 7 рублей, она мне возвращает только 5, и я еще теряю 2 рубля. В общем, завтра я должен отдать Frau Renè 50 рублей, сейчас же даю ей только пять. Больше у меня ничего нет.
107
Епископ Сергий (Бессонов). В 1935 г. расстрелян.
108
Очень важный мотив в творчестве Хармса — сопоставление религии и магии. См.:
«боги наги
боги маги»
(II, 146)
«Мы с тобой, должно быть, маги,
разрушаем время песней»
(III, 7)
и др.
109
Алиса Ивановна Порет (1902–1984) — живописец, график, художник книги, близкий друг Хармса. Ученица П. Н. Филонова, участник коллектива МАИ (Мастера аналитического искусства). Активно сотрудничала в детском секторе госиздата, а после — Детгизе.
Дом Порет в 1930-е гг. был литературно-музыкальным салоном. «Поэты приходили к нам читать новые стихи, а Даниил Хармс считал, что нигде так много не смеются и не веселятся», — вспоминала она (Мария Вениаминовна Юдина. Статьи. Воспоминания. Материалы. M., 1978. С. 49).
Ее «Воспоминания о Хармсе» (сокращенная редакция) опубликованы в «Панораме искусств. Вып. 3» (М., 1980).
110
Рене Рудольфовна О'Коннель-Михайловская (1891–1981) — художник-керамист, график, театральный художник. Училась в школе Общества поощрения художеств, по окончании которой вышла замуж за И. Я. Билибина (1912, разошлись в 1917). После революции, в основном, занималась художественной керамикой, была дружна с учениками П. Н. Филонова — А. Порет, Т. Глебовой, В. Сулимо-Самуйлло. Ее дети погибли во время войны.
111
Татьяна Николаевна Глебова (1900–1985) — график, живописец, художник книги, театральный художник. Ученица П. Н. Филонова, участник коллектива МАИ. Сотрудничала в Детгизе, в «Чиже» и «Еже», иллюстрировала стихотворения Д. Хармса, Н. Заболоцкого и А. Введенского. В послевоенные годы Глебова вместе с В. В. Стерлиговым разрабатывают оригинальную живописную систему и создают известную «школу Стерлигова».
Недавно опубликованы ее замечательные «Блокадный дневник» (Искусство Ленинграда. 1990. No. 1–3) и «Воспоминания о П. Н. Филонове» (Панорама искусств. Вып. II. М., 1988).
См. также: Татьяна Николаевна Глебова. Выставка произведений. Буклет. Л., 1981.
112
Ср. с поэтическим фрагментом Хармса:
(II, 193)
113
Юбилейная выставка «Художники РСФСР за XV лет» была торжественно открыта в Русском Музее 13 ноября 1932 г. (см.: Каталог выставки «Художники РСФСР за XV лет». Л., 1932). В мае 1933 г. выставка была перевезена в Москву.
114
Знакомство Хармса с К. С. Малевичем происходит в 1926 г., когда Малевич представляет «Радиксу» помещение для репетиций в ГИНХУКе. Историю этого альянса рассказал Г. Н. Кацман:
«Введенский взялся организовать связь с Инхуком. Тут же на пятисотрублевой николаевской ассигнации постановщик [Г. Н. Кацман — А. К., А. У.] написал заявление Малевичу, в котором говорилось, что он собрал труппу и хочет поставить сценический эксперимент с целью установить, что такое театр. Заявление было завязано в „старушечий“ узелок, позвонили Малевичу и тотчас же к нему отправились. План Малевичу понравился, он сказал: „Я старый безобразник, вы молодые, — посмотрим, что получится“. Заявление понравилось ему еще больше, он тут же написал на нем (и на его „нормальной“ копии) резолюцию коменданту, и „Радикс“ получил в свое распоряжение Белый зал Инхука и много подсобных помещений.»
Как справедливо отмечает М. Б. Мейлах, «Хармс, мечтавший о создании союза, который объединил бы все левые силы Ленинграда, не мог недооценивать значения участия Малевича в таком союзе. Вместе со своими товарищами по „Радиксу“ он ведет с Малевичем переговоры и в конце декабря 1926 года получает у него, как сказано в его записных книжках, „абсолютное согласие на вступление в нашу организацию“» (Введенский I, XVIII):
«Беседа с К. С. Малевичем.
1) Абсолютное согласие К. С. на вступление в нашу организацию.
2) Сколько активных человек дает он I разряда. (4 челов.)
3) Сколько II разряда, (мы: 7 челов.)
4) Дает ли он нам помещение (для закрытых малых заседаний комнату предоставим).
5) Связь с ИНХУК'ом.
6) Сколько очков под Зайцем (мы: Граммофон плавает некрасиво).
7) О названии (невозможность „Уновиса“).
1) Косая известность.
2) Не оправдаем начального существ[ования]
3) Возрождение недолговечно.
8) Какова верховная власть.
(Мы предлаг[аем]:
Малев[ич]
Введенск[ий]
Бахтерев)
9) Принцип объединения
(Мы — основной стержень —
даем 4 верховных членов, а может
быть, вообще группа I-го разряда).
10) Срок первого собрания
11) Сколько человек III разряда
(Мы: 20 челов.)
12) На каких основаниях входят члены II-го разряда»
(Введенский, II, 241–242).
Эти намерения создать иерархичный союз нового искусства не осуществились — вскоре Малевич yeхал в Польшу, а ГИНХУК был закрыт. 18 февраля 1927 г. Хармс написал стихотворение «Искушение» с посвящением Малевичу (I, 39–42). Приблизительно в это же время Малевич подарил Хармсу свою книгу «Бог не скинут» (Витебск, 1922) с надписью: «Идите и останавливайте прогресс. К. Малевич. 16.4(?).27 г.» (IV, 225).
Как справедливо отметил И. Левин в единственной статье, посвященной теме «Малевич и обэриуты», один из программных трактатов Хармса «Предметы и фигуры, открытые Даниилом Ивановичем Хармсом» (1927) написан в духе философии супрематизма, под сильным влиянием теоретических воззрений Малевича (см. Levin I. The Fifth Meaning of the Motor-Car: Malevich and the Oberiuty//Soviet Union/Union Soviйtique (Pittsburg). 1978. Vor. 5. Pt. 2. Pp. 287–300).
В 1935 г. Хармс отозвался на смерть Малевича стихотворением «Послание к Казимиру», которое читал на траурной церемонии перед отправлением тела Малевича в Москву.
115
Общество «Круг художников» сложилось в 1925 г., организовано в 1926 г. Председателем «Круга» был избран В. В. Пакулин. В общество вошли выпускники Вхутеина 1925 г., ученики А. И. Савинова, А. Е. Карева, А. Т. Матвеева и К. С. Петрова-Водкина: А. С. Ведерников, А. И. Русаков, И. В. Орехов, В. И. Малагис, П. А. Осолодков, A. П. Почтенный, Д. Е. Загоскин, А. С. Ведерников, А. Ф. Пахомов, A. H. Самохвалов и др.
В своей декларации вполне в духе социалистического строительства общество определило свои устремления — «„на основе коллективного руководства“ в „противовес индивидуальщине и субъективизму“ создать не иначе как стиль эпохи в противовес вкусикам направленчеств, измам и т. д.»
Выставки «Круга» состоялись в 1927, 1928, 1929 и 1930 гг. В 1929 г. после «раскола» часть художников ушла в АХРР.
116
Бродский Исаак Израилевич (1884–1939) — советский живописец, коллекционер. До революции член «Союза русских художников» (1909–1917). После революции — видный деятель АХРР (Ассоциация художников революционной России). Автор известных картин «Ударник Днепростроя» (1932), «Демонстрация» (1934) и др. и известных портретов И. В. Сталина (1928, 1935), В. И. Ленина (1930), «К. Е. Ворошилов на лыжной прогулке» (1937). Его коллекция — одно из богатейших собраний русской живописи XVIII–XX вв.
117
Соломон Моисеевич Гершов (1906–1989) — живописец, художник-график. Учился в Витебске у М. 3. Шагала, учеником которого себя считал, и в Художественно-промышленном техникуме в Ленинграде. Сотрудничал в Детском секторе Госиздата, в частности, иллюстрировал книги: «Живая пропажа» (М.-Л., 1931) Э. Паперной и «Особенный день» (М.-Л., 1931) Е. Шварца и Г. Дитрих. Арестован в конце 1931 г. Был выслан в Борисоглебск в ноябре 1932 г., где вместе с Б. М. Эрбштейном работал художником в Театре музыкальной комедии. По возвращении в Ленинград работал в Художественных мастерских. Персональные выставки С. М. Гершова с успехом прошли за границей, в СССР не проводились.
В его архиве в ЦГАЛИЛ (Ф. 155) сохранились письма к нему Т. Н. Глебовой, Д. Д. Шостаковича, М. 3. Шагала.
118
Автобиографическое письмо Хармса к ней от 2 ноября 1931 г. опубликовано в кн.: Хармс Д. Полет в небеса. С. 459–462, в комментарии на с. 534 напечатано и второе письмо. И в тексте книги и в комментарии фамилия адресата напечатана неправильно.
119
Владелица литературно-музыкального салона.
120
Эстер Соломоновна Паперная (1901–1987) — переводчик, автор книг для детей. Училась в Харьковской Академии теоретических знаний вместе с А. Г. Розенбергом и А. М. Финкелем, была одним из авторов знаменитой книги пародий «Парнас дыбом» (Харьков, 1925; переиздание — М., 1989). Работала по приезде в Ленинград редактором Детского сектора Госиздата и недолгое время редактором «Чижа».
Опубликовала 4 книги для детей: Картинки с текстом (М., 1929), Чьи эти игрушки? (М.-Л., 1930; совместно с И. Карнауховой, рисунки А. И. Порет), Выставка богов (М.-Л., 1930; рисунки А. И. Порет), Живая пропажа (М.-Л., 1931; рисунки С. М. Гершова). Переводила стихи и прозу с английского, французского, итальянского, польского, идиша, в том числе, известную сказку Э. Блайтон «Знаменитый утенок Тим».
Арестована в 1937 г. по делу Ленинградского отделения Детгиза, провела в лагерях в общей сложности 17 лет, реабилитирована в 1956 г.
А. И. Пантелеев называл ее одним из самых остроумных людей, которых он встречал в жизни. Многие современники писали о необыкновенном музыкальном таланте Э. С. Паперной, о ее знаменитых домашних концертах. Характерно, что В. Н. Петров, рассказывающий о вечерах у Хармса, в музыкальной части пишет о Э. С. Паперной:
«Почти всякий вечер помногу музициpoвaли. Я. С. Друскин играл на фисгармонии Баха и Моцарта. Часто приходила редакторша Детгиза Э. С. Паперная, знавшая несколько тысяч песен на всех языках мира. Даниил Иванович очень приятным низким голосом и охотно пел, иногда с Паперной, иногда без нее.»
121
Со слов Хармса историю этого человека рассказывает в своих воспоминаниях А. И. Пантелеев:
«Этот интеллигент, не очень молодой, инженер, рассказывал, как он попал в домзак [ДПЗ — А. К., А. У.]… Его пригласили куда-то и предложили следить за каким-то своим сослуживцем. X. отказался, сказал, что не умеет, не знает, что и как делать.
— Да ничего делать не надо. Просто выясните, как он относится к Советской власти.
Через неделю вызывают снова.
— Ну как? Выяснили?
— Да, выяснил.
— Что же вы узнали?
— Петров относится к Советской власти очень хорошо.
— Да? Гм. Вы уверены? Как вы это установили?
— Просто сказал ему один на один, что меня просили узнать, как он относится к Советской власти.
Тогда будто бы наивному или хитрому инженеру сказали:
— Пшел вон дурак!
Но через 1,5 года он оказался в камере в предварилке, на улице Воинова.»
122
Неустановленное лицо.
123
Зигфрид Симонович Кельсон (1892–1938?) — поэт, прозаик, переводчик. Окончил Демидовский юридический лицеи. В 1914-17 гг. служил присяжным поверенным. С февраля по октябрь 1917 — чиновник особых поручений при начальнике милиции. В 1919-21 гг. член коллегии правозаступников; в это же время вошел в окололитературные круги, вскоре стал во главе клуба поэтов при доме Мурузи, но оказался замешан в финансовых махинациях. В 1924 г. издал поэтическую книжку «Маргэрот: (Песня о боге больной любви)». Публиковал стихи в ленинградской периодике под собственной фамилией и псевдонимом Нослек.
В 1925 г. журнал «Былое» напечатал его воспоминания о Временном правительстве. В апреле того же года 3. С. Кельсон обращается с письмом к М. А. Кузмину, где просит дать предисловие для его сборника стихов «Альков». «Это первые мои стихи и самые слабые, — писал он, — […] во всяком случае очень прошу вас не отказать просмотреть книжку и если не затруднит отметить то, что по Вашему совсем никуда не годится» (ЦГАЛИЛ. Ф. 437, ед. хр. 54).
Неизданными, кроме стихов, остались также пьесы «Соблазн» и «Владыки вселенной», «Рассказы о Чудесном».
Напечатал сборник рассказов «Современный немецкий юмор» в своих переводах (Л., 1928).
Арестован и, видимо, расстрелян.
124
Хармс, вероятно, имеет в виду «Вторую книгу» Н. А. Заболоцкого, которая должна была выйти в 1937 г., но тираж был уничтожен; сигнальный экземляр сохранился в собрании М. С. Лесмана.
125
Иван Иванович Соллертинский (1902–1944) — музыковед и театровед. В 1923-44 гг. работал в Ленинградской филармонии редактором, лектором, зав. репертуарной частью, выступал со вступительным словом перед концертами.
126
Григорий Георгиевич Белых (1906–1938) — писатель. В соавторстве с А. И. Пантелеевым написал знаменитую «Республику ШКИД» (Л., 1927). Написал еще две книги прозы: «Холщовые передники» (Л., 1932) и «Дом веселых нищих» (Л., 1933; 2-е изд. — 1935).
В начале 1937 г. арестован. Имеются сведения, что Пантелеев послал телеграмму Сталину с просьбой освободить Белых, который был очень болен в то время.
Г. Г. Белых умер в тюремной больнице от туберкулеза.
127
Первоначальное название стихотворения «Мистер Твистер». Ср. любопытный эпизод в воспоминаниях Е. Л. Шварца:
«Встретивши Хармса в трамвае, Корней Иванович [Чуковский — А. К., А. У.] спросил: „Вы читали „Мистера Твистера“?“ — „Нет!“ — ответил Хармс осторожно. „Прочтите! Это такое мастерство, при котором и таланта не надо! А есть такие куски, где ни мастерства, ни таланта — „сверху над вами индус, снизу под вами зулус“ — и все-таки замечательно!“»
(Шварц Е. Живу беспокойно… С. 278–279).
128
Павел Михайлович Кондратьев (1902–1985) — живописец, график, художник книги. Учился во Вхутемасе в Ленинграде (1921–1925) у А. И. Савинова и М. В. Матюшина. Член коллектива «Мастера аналитического искусства», ученик Л. Н. Филонова. Оформлял массовые празднества, работал в издательствах. Сотрудничал в детском секторе Госиздата и Детгиза. В частности, автор обложки и рисунков в книге А. В. Разумовского «Бибармейцы» (М.-Л., 1933). Близкие отношения Хармса с Кондратьевым позволили ему наделить фамилией художника персонажей своих произведений:
(III, 50).
(Знак при помощи глаза — III, 70)
и др.
См. о нем: Приглашение на встречу с П. М. Кондратьевым. Каталог. Вст. статья С. Ласкина. Л., 1981.