– Я не собираюсь ни жениться, ни иметь семью.

Роза задохнулась. Пораженная, она не могла прийти в себя. Он думал только о семье, и для нее казалось естественным, что он хочет иметь свою собственную…

– Я думала… у тебя так много братьев… и ты так заботишься о них…

– Именно поэтому я и не хочу иметь семью, – ответил Джордж. – Я знаю, какой обузой мы были для матери и отца. Ради чего? Семеро сыновей, которые не могут ужиться друг с другом! Меня это мало привлекает.

– А почему армия? – спросила Роза. Она была не в состоянии свыкнуться со словами Джорджа.

– Это единственное, что я умею делать хорошо. К тому же там я смогу пользоваться свободой в том, что делаю.

– А ты не будешь тосковать по дружескому теплу и любви, которые дает семья?

– Ты никогда не была в армии и не знаешь ничего о настоящей мужской дружбе, которая рождается в бою. Ты доверяешь свою жизнь другому, потому что он тоже готов отдать жизнь за тебя, Эти чувства столь же сильны, как и любовь между мужчиной и женщиной, хотя они и не предполагают тягостных обязательств с обеих сторон. Ведь жена и дети – это ярмо на всю жизнь. Они забирают твои силы, пьют твою кровь. Ты их жертва и добыча!

Зак подогнал к ним лошадь Джорджа.

– Я правильно все сделал? – спросил он, сияя от восторга.

– Да, кажется, все в порядке, – ответил Джордж, не видя того, что подпруга недостаточно подтянута, а на потнике была складка.

– Хен зауздал ее, а все остальное сделал я!

– Наверное, скоро придется выделить тебе собственную лошадь.

– Правда? – Зак был так возбужден, что выпустил уздечку и бросился к Джорджу. При этом у Хена появилась возможность незаметно подтянуть подпругу. Роза подумала про себя, что Джордж расправил бы потник за первыми же кустами.

– Как только получится, отправимся за мустангами. Монти говорил, что видел большой табун на той стороне реки.

– Можно мне с вами? Я бы хотел выбрать себе лошадь!

– Конечно, ты… – начал Джефф.

– Посмотрим, – прервал его Джордж. – Но кто-то должен остаться здесь и защищать Розу, в случае если в наше отсутствие объявятся бандиты.

– Я хочу черную, – не слушал Зак об опасности, грозящей Розе. – Тогда меня будет трудно заметить, и я смогу подкрасться к ним.

– Поговорим об этом позже, – сказал Джордж.

– Ты совсем и не собирался брать меня с собой, – пожаловался Зак.

– Конечно, не возьму, если ты будешь капризничать и злиться, – сурово произнес Джордж. – Нам пора. Делай все, что скажет Роза, а о твоей лошади поговорим позднее, вечером.

Роза смотрела вслед удаляющимся братьям. У нее было такое чувство, что земля уходит из-под ног. Джордж мечтает о военной карьере. Он не желает слышать ни о доме, ни о семье. Никаких цепей. Когда-то Роза поклялась, что никогда не выйдет замуж за военного. Ее отец редко бывал дома и никогда не брал с собой свою семью, говоря, что это будет отвлекать его от службы и, кроме того, это опасно. Всю свою жизнь она ждала его и считала дни до его возвращения, когда же он был дома – до его отъезда. А сейчас она узнала, что Джордж мечтает об армии и не хочет иметь семью!

Роза была удивлена, как сильно это расстроило ее. Она знала, что Джордж нравится ей, она связывала свои мечты с этим мужчиной. Но теперь она поняла, что это больше не мечты. Это надежды. Да, случилось так, что, абсолютно не зная Джорджа Рэндолфа, Роза вверила ему свое будущее. Которое он только что отказался принять. Роза чувствовала себя потерянной. Вместо будущего перед ней зияла огромная дыра, в которой не было никого и ничего. От этого Розе стало страшно.

– У нас куча грязной одежды, – прервал Зак ее размышления. – Ты в самом деле сможешь перестирать это сегодня?

– Каждую вещь, – ответила Роза.

– Ну, это совсем не обязательно, никто не обратит внимания.

– Ты клонишь к тому, что тебе не очень-то хочется работать, – ответила Роза. Ей немного полегчало. Она всегда чувствовала себя лучше, когда говорила с Заком.

– И это тоже, – признался Зак. – Слишком уж большая груда белья!

– Если мы все это выстираем, нам скоро не придется так много стирать.

– Ну почему женщины так заботятся о чистоте? И мама всегда мучила меня этим. С тех пор как она умерла, я моюсь не чаще одного раза в месяц и, как видишь, тем не менее замечательно расту!

– Но пахнет от тебя не очень замечательно, – поморщилась Роза. – Ну-ка, подсуетись и принеси побольше дров. А я налью горячей воды, чтобы отмокла вся грязь.

– А я не имею ничего против грязи, – проворчал Зак. – И Богу, наверное, она нравится тоже, иначе он не наделал бы столько ее кругом!

Роза осмотрела кухню. Что-то беспокоило ее, но она не могла понять, что именно. Сегодня – ее первый день на ранчо и у нее слишком много работы, чтобы обращать внимание на какие-то смутные ощущения. Чтобы все успеть, нельзя тратить ни одной минуты.

Но когда Роза вошла в кладовую за консервированными фруктами, к ней вернулось странное чувство. Лишь оказавшись снова на кухне, она поняла, в чем тут дело: объем помещения, видимо, был рассчитан на еще одну комнату. Это было так очевидно, что Роза задумалась над тем, почему не замечала этого раньше.

Потому, что ты слишком занята, взволнована, напугана и расстроена. Ничего дальше своего носа не видишь. Она пристально оглядела внутреннюю стену и почти сразу увидела дверь, завешанную теплыми пальто и непромокаемыми плащами. Это, конечно, надо убрать: кухня не место для хранения такой одежды. Роза отодвинула одно пальто и нащупала ручку двери. Она повернулась, но пришлось убрать еще два пальто, чтобы открыть дверь.

И Роза вошла в спальню миссис Рэндолф. Комната была такого же размера, как и кухня. Особенно поразила Розу мебель: никогда в жизни она не видела ничего подобного. Фарфор и хрусталь говорили о том, что когда-то Рэндолфы были богаты. Вероятно, такая же мебель составляла внутреннее убранство их особняка в Вирджинии. Наверное, миссис Рэндолф перевезла свою спальню сюда из Эшбурна. Перед Розой была огромная кровать с балдахином, покрытая атласом, на которой громоздилось несколько подушек, ковры на полу. Стены комнаты были кем-то оклеены обоями. Парчовые гардины висели на окнах. Они – видимо, более в целях безопасности, чем красоты, – были сделаны высокими и маленькими. Внешняя стена вся была заставлена мебелью: стулья, комоды, гардеробы и тумбочки теснились в небольшом пространстве комнаты. Дверь в углу спальни, примыкающая к кладовой, наверное, должна вести в чулан.

Роза прошла на середину комнаты, хотя внутренне чувствовала, что этим нарушает какой-то неписаный закон. Все было покрыто пылью и песком Техаса. Видимо, никто не входил сюда со дня смерти их матери. Что для них эта комната – святыня или место, вычеркнутое из их жизни? Роза подумала, что не станет спрашивать Джорджа об этом. Он сам расскажет ей, если сочтет нужным.

У Розы мелькнула мысль, что если бы это была ее комната, она никогда не смогла бы спать здесь. Она останется закрытой, как памятник прошлым ошибкам семьи Рэндолфов.

Тоненькая струйка дыма поднималась над горизонтом.

– Я-то думал, что она уже давно закончила стирку, – прокомментировал Хен.

– Наверное, у нее не было времени одновременно стирать и присматривать за Заком, – возразил Джефф.

– Как у нас, оказывается, много грязной одежды! – произнес Джордж.

– Если она ждет, что мы поможем ей развесить белье, то я уезжаю! – заявил Монти.

– Черт побери, у нас ведь даже нет веревки дли сушки белья. Она ничего не высушила, – воскликнул Джордж.

– Боже! Это значит, что вся моя одежда сгниет сырой?! Что я буду носить?! – прорычал Монти.

– А чем тебе не нравится та, что на тебе сейчас? – спросил его Джефф. – Ты носишь ее только неделю!

– Заткнись! – рявкнул Монти. – От тебя пахнет не лучше!

– Если вы снова будете ругаться, то можете оставаться, – устало произнес Джордж. – Я достаточно наслушался за день!