С именем Хилона, возможно, связано издание трех т. н. Малых Ретр (хотя традиция и считала их автором Ликурга (Plut. Lyc. 13; Ages. 26))[004_157]. Если Большую Ретру, за редким исключением, признают за подлинный документ, то достоверность Малых Ретр спорна[004_158]. О них сообщает только один и притом поздний автор - Плутарх. Вот что он пишет: "Одна из ретр гласила, что писаные законы не нужны. Другая, опять-таки направленная против роскоши, требовала, чтобы в каждом доме кровля была сделана при помощи топора, а двери - одной лишь пилы, без применения хотя бы еще одного инструмента... Третья ретра Ликурга... запрещает вести войну постоянно с одним и тем же противником..." (Lyc. 13).

Внимательное знакомство с текстом малых ретр наводит на мысль, что они вряд ли могли принадлежать эпохе Ликурга, как о том свидетельствует традиция. Позиция их автора, или авторов, сформулирована четко и бескомпромиссно. Малые Ретры уже не имеют форму оракула, это скорее рескрипты эфоров, уже обладающих всей полнотой власти для эффективного контроля над обществом. Малые Ретры, по всей видимости, были изданы не ранее середины VI в. по инициативе коллегии эфоров. Имел ли Хилон какое-либо отношение к их изданию, сказать очень трудно, хотя исключать такую возможность также нельзя.

Судя по содержанию одной из Малых Ретр, унификация к концу архаического периода распространилась уже на все сферы жизни, в том числе и на внешний вид спартанских домов, которые предписывалось строить с помощью простейших инструментов. Методы строительства были в законодательном порядке искусственно архаизированы для того, чтобы не дать возможности богатым спартиатам пользоваться иными жизненными стандартами, чем их менее удачливые сограждане. Принцип равенства, таким образом, распространился в Спарте и на столь важные и социально значимые для любых обществ внешние атрибуты, как жилые дома. Спартанские цари, по-видимому, также жили весьма скромно. Во всяком случае, мы ничего не знаем о существовании в Спарте царских дворцов.

Возможно, к этому же времени относилось программное требование стричь усы и соблюдать законы, с которым эфоры обращались к гражданам при вступлении в свою должность (Arist. ap. Plut. Cleom. 9 = fr. 539 Rose³). Странная директива, призывающая стричь усы, вероятно, имеет ту же политическую направленность, что и три Малые Ретры. Смысл запрещения носить бороду и усы, а также делать себе пышные прически становится более ясным благодаря одному замечанию Фукидида в его "Археологии". Так, вспоминая об архаических Афинах, Фукидид замечает, что "только недавно пожилые люди из состоятельной среды (tw'n eujdaimovnwn) оставили такое проявление изнеженности, как ношение льняных хитонов и сложной прически, закалываемой золотыми булавками в форме цикад" (I, 6, 3)[004_159]. В Спарте реализация директивы гражданского равенства могла быть успешно осуществлена только путем выравнивания, по крайней мере внешнего, образа жизни аристократии и рядовых граждан[004_160]. Принятие всех этих мер в Спарте свидетельствует об окончательной победе эгалитарных тенденций в спартанском обществе над элитарными. С данного момента спартанцы не должны были различаться между собой ни внешним видом, ни качеством жилья.

Некоторые, главным образом западные, историки склонны видеть в Хилоне великого законодателя и истинного автора ликурговых реформ. По мнению В. Эренберга, именно Хилон стоял у истоков легенды о Ликурге. Он хотел, как полагает В. Эренберг, провести свои реформы под видом реставрации древнего законодательства для того, чтобы придать им больший вес и уважение среди сограждан[004_161]. Такая практика - проведение реформ под реставрационными лозунгами - станет обычной для спартанских законодателей последующих эпох. Ведь в традиционных обществах, каким во многом оставалась Спарта, традиции всегда ценились больше, чем инновации.

С именем эфора Хилона связана гипотеза о т. н. перевороте середины VI в.[004_162] В самом кратком изложении[004_163] суть этой гипотезы состоит в следующем: Спарта в период архаики представляла собой типичный полис, развивающийся в общегреческом русле. Но в середине VI в. произошли какие-то кардинальные преобразования, которые полностью изменили вектор развития Спарты. С этого момента Спарта из открытого общества становится закрытым, прекращаются ее экономические и культурные связи с внешним миром. Наступает пора насильственного упрощения культуры. Спарта полностью замыкается в себе.

Гипотеза о перевороте середины VI в. впервые была предложена и обоснована английским историком Г. Дикинсом в 1912 г. Его работа вышла через два года после окончания раскопок храма Артемиды Орфии и в основе ее лежит абсолютизация археологического материала в ущерб письменной традиции[004_164]. Сторонники данной теории апеллировали к тому, что без нее невозможно доказать, почему в Спарте перестали развиваться важные ремесленные производства, затухла всякая культурная жизнь, исчезла интеллектуальная иммиграция, пропал интерес даже к Олимпийским играм. Поскольку в схему, предложенную адептами переворота, никак не вписывался Ликург, то он был объявлен фигурой неисторической, а текст Большой Ретры - или подделкой IV в., или подлинным документом, но не имеющим ничего общего с Ликургом.

Ю. В. Андреев, наиболее полно в отечественной литературе осветивший историю вопроса, не принял теорию переворота в ее классическом виде. Он считает, что ни о какой внезапной трансформации Спарты в закрытое милитаристическое государство не может быть и речи[004_165].

Нам кажется, что противники теории переворота совершенно справедливо указывают на то, что, согласно археологическим данным, деградация ремесла в Спарте, хотя и имела место, произошла не сразу, а растянулась на несколько десятков лет[004_166]. Так, Н. Хэммонд вполне убедительно доказывает, что расцвет искусств и ремесел захватывает в Спарте большой период - с 700 по 550 г., после чего постепенно начинается упадок. Однако, по мнению Н. Хэммонда, этот упадок не был специфически спартанским. Он был характерен для многих греческих полисов, которые "к началу VI в. подобно Спарте уже прошли или проходили акмэ в развитии искусства и культуры"[004_167]. В концепцию переворота также не вписывается бурная, конечно в масштабах Спарты, строительная деятельность, которая, по свидетельству Павсания, падает как раз на VI в. В этот период были построены самые известные архитектурные памятники Спарты - храм Афины Меднодомной, портик Скиада близ агоры, т. н. трон Аполлона в Амиклах (Paus. III, 12, 10; 17, 2; 18, 9).

Нам представляется, что никакого переворота в Спарте в середине VI в. не было. Скорее можно говорить о завершении целой эпохи, у начала которой стоял Ликург. Те особенности спартанской жизни, которые так удивляли греков, приобрели ясные очертания не ранее VI в. Без тирании эфората невозможно было бы создать систему общественных институтов, куда были включены все граждане поголовно. Только реформированный эфорат, получивший в руки все рычаги власти, мог осуществлять постоянный контроль над системой общественного воспитания и общественных обедов. Да и вся модель спартанского общественного бытия в своем классическом виде сложилась, по-видимому, во многом благодаря последовательным усилиям нескольких поколений эфоров 2-й половины VI в.