Тяжелый небосвод окутан ранней мглою.
Упрятана река под ледяной покров,
И гонит зимний вихрь, не знающий покоя,
Пыль снежную вдоль смутных берегов.
Вот море наконец замерзло. Скрылся где-то
Тревожный мир живых, мир бурный, грозовой,
И полюс Северный при тусклых вспышках света
Баюкает любимый город свой.
Божественной Фебовой лиры струны́
В руках его арфой Эола звучат.
А мысли — певучие, легкие сны,
Что в безднах, лелеемы словом, парят.
Как робко любящее сердце! Как с годами
Оно всё более охвачено тоской!
И время я прошу: о, не беги, постой!
Ведь может каждый миг стать бездной между нами —
Между тобой и мной.
Неумолимый страх, гнетущая тревога
Легли на сердце мне и жгут его огнем.
Я слишком долго жил, дней прошлых слишком много, —
Так пусть твоя любовь не будет прошлым днем.
Огни, блестящие во глуби светло-синей,
О, непорочный блеск небесного венца!
О звезды! Слава вам! Божественной святыней
Зажглись вы над землей — и длитесь без конца.
А люди, жалкий род, несчастный и мгновенный,
Которому дано единый миг дышать,
В лазурь глаза вперив, поют вам гимн священный —
Торжественный привет идущих умирать.
О, как люблю я возвращаться
К истоку первых дней твоих
И, внемля сердцем, восхищаться
Рассказом — тем же всё — о них!
Как много свежести и тайны
На тех встречаю берегах!
Что за рассвет необычайный
Сквозил в тех дымных облаках!
В каких цветах был луг прибрежный,
Ручья как чисто было дно,
Как много дум с улыбкой нежной
Лазурью той отражено!
О детстве, понятом так мало,
Чуть упомянешь ты порой —
И мнилось мне, что овевало
Меня незримою весной.
Из Микеланджело[34]
Что во Дворце ни происходит этом,
Нет невозможного, всё к месту и в свой час.
Волшебный праздник здесь царит зимой и летом.
Он — образ жизни во Дворце у вас.
Легенда, волшебство, мираж и обаянье
Пришли вам честь воздать и пасть у ваших ног…
Ведь каждый, встретив вас, не чувствовать не мог,
Что только истина достойна обожанья…
Или откройте дверь, мой дружок,
Или плотно ее притворите.
Моя милая, вы меня злите,
Хоть бы дьявол вас уволок.
Неужто томною, болезненной девицей,
Что в северных лесах живет,
Стать захотелось вам, в которой всё искрится,
Сверкает, блещет и поет?
Простите мне, мой друг, невольное сомненье:
Не будет ли тогда всё говорить вокруг
О том, что южное, цветущее растенье
Березой притворилось вдруг?
От лютых зим, полей пустых
К блистанью моря, в край иной,
Лети, лети, мой скромный стих,
С приветом дочери родной.