302

…мне совершенно известно — весьма значительные суммы вперед сотрудникам. — Согласно приходно-расходной книге, которую вел М. М.Достоевский, у журнала в 1861 г. было приблизительно 1600 подписчиков, в 1862 г. — свыше 4000, за четыре месяца 1863 г. — около 3500. По свидетельству Н. Н.Страхова, «„Время“ процветало и стало почти соперничать с „Современником“, по крайней мере имело право по своему успеху мечтать о таком соперничестве». Гонорарная книга журнала подтверждает слова Достоевского о выдаче писателям авансов. Среди лиц, их получавших, значатся Ап. Григорьев, Н. Н.Страхов, сам Ф. М. Достоевский и его пасынок П. А. Исаев, А. П. Щапов. Остаток после сумм, выплаченных авансом, последний получил в нормальные сроки.

303

Один из постоянньи сотрудников — самые точные сведения. — Этим сотрудником был Алексей Егорович Разин (1823–1875), который вел во «Времени» отдел «Политическое обозрение», сильно способствовавший успеху журнала. Достоевский несколько утрирует обстоятельства: направляясь в Царство Польское, Разин, живший постоянно в своем имении, проследовал 4 марта 1864 г. через Петербург, но к М. М.Достоевскому не заходил. Деньги он взял в долг, очевидно, ранее, не будучи еще приглашенным на службу и намереваясь продолжать сотрудничество в новом журнале Достоевских «Эпоха».

304

…пересыпая свою речь слово-ер-сами. — Прибавляя к концу слов звук «с» (в дореволюционной орфографии «съ», по названиям букв: «слово» и «ер»).

305

В сорок девятом году он был арестован по делу Петрашевского — со страстью изучал Фурье. — М. М.Достоевский был арестован в ночь на 6 мая 1849 г. и выпущен на свободу 25 июня. Он был противником того радикального направления, к которому примкнул Федор Михайлович. Между братьями на этой почве возникли разногласия, особенно после сближения Федора Михайловича осенью 1848 г. с Н. А. Спешневым (1821–1882), одним из наиболее революционно настроенных петрашевцев, атеистом, утопическим коммунистом. Лечивший в те годы Достоевского врач С. Д. Яновский (1817–1897) вспоминает: «…прежде, когда, бывало, Федор Михайлович разговаривает со своим братом Михаилом Михайловичем, то они бывали постоянно согласны в своих положениях и выводах, но после визита Федора Михайловича к Спешневу Федор Михайлович часто говорил брату: „Это не так; почитал бы ты ту книгу, которую я тебе вчера принес (это было какое-то сочинение Луи Блана), заговорил бы ты другое“. Михаил же Михайлович на это отвечал Федору Михайловичу: „Я, кроме Фурье, никого и ничего не хочу знать, да, правду сказать, и его-то кажется, скоро брошу; все это не для нас писано“».

Кружок С. Ф. Дурова (1816–1869), бывший одним из радикальных ответвлений общества петрашевцев, М. М.Достоевский посещал в марте 1849 г., пока собрания на первых порах носили характер литературно-музыкальных вечеров. Он перестал их посещать, когда обнаружилось их политическое направление. При обсуждении вопроса об устройстве литографии для печатания нелегальных сочинений М. М. Достоевский высказался против этого предприятия. Следственная комиссия установила невиновность М. М.Достоевского; тем не менее он был отдан под тайный надзор полиции, продолжавшийся вплоть до его смерти.

306

…я узнал тогда же от князя Гагарина, ведшего все следствие по делу Петрашевского. — Павел Павлович Гагарин (1789–1872) — сенатор, член Государственного Совета, член Следственной комиссии по делу петрашевцев. Председатель Комиссии, генерал-адъютант И. А. Набоков (1787–1852), бывший в то время комендантом Петропавловской крепости, оказался неспособным вести следствие и доверил руководство допросами П. П. Гагарину.

307

…он не дал никаких показаний, которые бы могли компрометировать других…— При освобождении М. М.Достоевского ему в связи с бедственным положением его семьи было выдано пособие в Сумме 200 руб. серебром. Это обстоятельство послужило исследователям основанием заподозрить его в предательстве. Архивные материалы это подозрение опровергают.

308

Меня спрашивают: буду ль я писать про дело Каировой? Я получил уже несколько писем с этим вопросом. — Отставной флотский офицер, поручик Василий Александрович Великанов, тридцати трех лет, в 1874 г. был антрепренером театральной труппы в Оренбурге, в которую входила и его жена Александра Ивановна Великанова, ранее игравшая в кронштадтском театре. Весною 1875 г. Великанов обанкротился и уехал в Петербург со своею любовницей, актрисой его труппы двадцатидевятилетней Анастасией Васильевной Каировой, которая внушила ему надежду на продолжение театральной деятельности в столице. А. И. Великанова, оставшаяся в Оренбурге, приехала в конце июня в Петербург, явилась на дачу в Ораниенбауме, где жил ее муж с Каировой, и объявила о своем решении с ним остаться. Каирова первоначально уступила и переехала в Петербург, но в ночь с 7 на 8 июля тайком приехала на дачу и полоснула несколько раз бритвой по горлу Великановой. Рана оказалась несмертельной. Дело разбиралось 28 апреля 1876 г. Петербургским окружным судом. На суде обнаружилось двуличное поведение Великанова, который сам хотел снова сойтись со своей женой; заслушивались показания экспертов о вменяемости Каировой и было обращено внимание на то, что в ее роду были часты случаи психической ненормальности. Присяжные заседатели оправдали Каирову.

Отчет о процессе печатался во всех ведущих газетах. Дело Каировой, естественно, вошло в уже давно продолжавшуюся с перерывами дискуссию о суде присяжных заседателей и адвокатуре. В центре внимания находился оправдательный приговор. Консервативная пресса использовала его как повод для очередного оживления своей кампании резкой критики этих институтов («Московские ведомости», «Гражданин» и др.). Неодобрительные суждения высказали и некоторые публицисты либерального лагеря (Г. К. Градовский, П. Д. Боборыкин), не ставя, однако, под сомнение саму систему судопроизводства, а лишь отмечая ее слабые стороны, требовавшие, по их мнению, совершенствования. Вместе с тем ряд либеральных газет выразили полное согласие с оправдательным вердиктом («Биржевые ведомости», «Петербургская газета»), в том числе суворинское «Новое время» увидело в нем свидетельство зрелости и разумности института присяжных заседателей.

309

Одно письмо особенно характерно…— Письмо Д. В. Карташова от 10 мая 1876 г.