— Решено, — сказали все рыцари.

— А мы поскачем сейчас на его поиски, — сказали Лионель и Эктор.

— И я поскачу с вами, — сказал сэр Кей. — Я буду просить у него прощения за все недоброе, что говорил о нем в тот день, когда наш господин Артур произвел его в рыцари.

Между тем сэр Ланселот омыл свои раны в ручье и напоил коня, которого Гахерис ему дал. И, увидев, что раны были не столь глубоки и не столь болезненны, как он думал, он не поехал к замку Тарквина, где ждали его другие рыцари, а поскакал опять в лес искать новых приключений.

Много недель после этого странствовал он, разъезжая по лесам, которые столь густо покрывали в те дни Британию. И многих дам спас он от злонравных людей, со многими рыцарями сражался и победил их, даже великаны пали от его острого копья и длинного меча, которым так искусно владела его могучая десница.

Мы не сможем рассказать здесь обо всех приключениях, которые выпали на его долю, но одно из самых странных случилось с ним незадолго до возвращения в Камелот перед праздником пятидесятницы, через год после того, как он был произведен в рыцари.

Он ехал глухим лесом, таким пустынным и диким, какого ему не приходилось видеть раньше, и внезапно в тенистом подлеске увидел белую суку, бегущую по следу; а след был ясно виден на земле: большие темные пятна крови. Тут Ланселот двинулся быстрее за сукой, которая изредка оглядывалась, словно хотела проверить, следует ли он за ней. Они пересекли большое болото и, миновав мост, вышли наконец к старому замку, осыпающиеся стены которого, наполовину скрытые плющом, уходили в заросший травой ров.

Собака вбежала в большую залу, и там Ланселот увидел рыцаря, лежащего мертвым. И собака подошла к нему, и стала лизать его раны, и скорбно завыла. А затем появилась леди и, рыдая и заламывая руки, сказала Ланселоту:

— О, какое горе причинили вы мне!

— Леди, — ответил он, — я никогда не причинял вреда этому рыцарю, ибо меня привела сюда эта собака, шедшая по кровавому следу. А потому не гневайтесь на меня.

— Вы говорите правду, сэр, — ответила она, — конечно, это не вы убили моего мужа. Ведь тот, кто сделал это, лежит жестоко раненный, и от этой раны он никогда не оправится, в чем я могу поручиться.

Тут она упала, плача и проклиная многими страшными словами рыцаря, который убил ее мужа, — сэра Гилберта.

— Да утешит вас бог, — сказал Ланселот и печально поскакал прочь. Однако не успел он далеко отъехать, как повстречал даму, которая узнала его по гербу на щите и тут же закричала:

— Хорошо, что я вас встретила, сэр Ланселот Озерный, храбрейший из рыцарей! Рыцарской честью вашей я прошу вас помочь моему брату, тяжело раненному, и рана его никогда не перестанет кровоточить. Сегодня он сражался с неким сэром Гилбертом и убил его в честном бою. Но леди сэра Гилберта — злая волшебница, и силой своей магии она сделала так, что рана его никогда не исцелится… Но я встретила леди Нимуе в лесу, и она сказала мне, что рана моего брата закроется, если только я смогу найти рыцаря, у которого хватит смелости отправиться в Гиблую Часовню и принести оттуда меч и лоскут одежды лежащего там раненого рыцаря.

— Вот дивное дело, — сказал сэр Ланселот, — но скажите мне, кто ваш брат?

— Сэр, — ответила она, — его зовут сэр Мелиот, и он истинный рыцарь логров.

— Тогда мне тем более горестно это слышать, — сказал Ланселот, — ибо он, как и я, рыцарь Круглого Стола, и, чтобы помочь ему, я сделаю все, что в моих силах.

Тогда она сказала:

— Сэр, скачите все время этой тропинкой, и она приведет вас к Гиблой Часовне, я же останусь и буду ждать вас здесь, пока вы не вернетесь… Если же вы не вернетесь, значит, нет никого, кому было бы это по силам.

Ланселот поскакал по тропинке и вскоре оказался у странной одинокой часовни на небольшой поляне. Тут привязал он коня к дереву и вошел в ограду. И увидел он, что на одной стене часовни висит много красивых перевернутых щитов; и внезапно тридцать могучих рыцарей, одетых в черные доспехи, встали под этими щитами, и каждый из них был выше на фут и более, чем любой смертный. Они заскрежетали зубами и страшно засверкали глазами на Ланселота.

Тогда, хоть и немало напуганный, Ланселот вытащил свой меч, заслонился щитом и направился прямо на них. Но они расступились перед ним, не говоря ни слова и не нанося ни единого удара. Он осмелел и вошел в часовню. Внутри она была освещена только одной тусклой лампадой, и низкие каменные своды отбрасывали таинственные тени. Тут разглядел он мертвое тело, простертое на каменной плите и покрытое шелковым полотнищем.

Смиренно склонившись, сэр Ланселот отрезал лоскут от того полотнища. И когда он сделал это, пол часовни содрогнулся, как при землетрясении, и лампа закачалась, зловеще скрипя на своей цепи, и тени, извиваясь, казалось, надвинулись на него.

На короткое время сэр Ланселот в страхе преклонил колено. И тут увидел он добрый меч, лежавший подле мертвого рыцаря. Он быстро взял его и вновь вышел из часовни на двор. И тут все черные рыцари заговорили вместе глухими голосами, не разжимая губ:

— Рыцарь, сэр Ланселот! Положите этот меч, иначе умрете вы страшной смертью.

— Умру я или нет, — вскричал Ланселот, — но одними словами вам его не отнять. А потому сражайтесь за него, если у вас хватит смелости!

Но ни одна рука не поднялась против него, и он прошел невредимый по дорожке двора и оказался у дверей покойницкой. Там стояла, ожидая его, незнакомая дама.

— Сэр Ланселот, — закричала она, — оставьте этот меч, ибо вы умрете из-за него.

— Я не оставлю его, — ответил он, — что бы мне ни грозило.

— Вы говорите мудро, — сказала дама, — ибо если бы вы оставили этот меч, то никогда больше не увидели бы двора короля Артура.

— Я был бы глупцом, если бы согласился на это, — ответил он.

— Но, любезный сэр рыцарь, — сказала дама, — вы должны поцеловать меня прежде, чем уйдете отсюда.

— Нет, — ответил сэр Ланселот, — это был бы греховный поцелуй.

— Увы, — с рыданием сказала дама, — все мои труды пропали напрасно. Если бы вы поцеловали меня, вы бы пали на землю мертвым. Ибо я возвела эту Гиблую Часовню колдовством, чтобы заманить трех благороднейших рыцарей логров — сэра Гавейна, вас и сэра Персиваля, который еще не родился. Ибо я волшебница Хелависа и действую заодно с Феей Морганой.

— Да спасет меня Иисус от ваших хитрых чар, — сказал сэр Ланселот, крестясь. И, когда он поднял глаза, колдунья Хелависа исчезла.

Тут Ланселот отвязал коня и быстро поскакал по дороге и скакал до тех пор, пока не увидел даму, сестру сэра Мелиота. И когда она увидела его, то всплеснула руками и заплакала от радости.

Поспешили они в замок, где лежал сэр Мелиот, и нашли его бледным как смерть, а кровь все еще струилась из его раны. Ланселот стал на колени подле него, тронул рану мечом и обвязал ее шелком — и тут же Мелиот исцелился.

После этого Ланселот остался с Мелиотом и его сестрой и отдыхал в замке много дней. Но однажды утром он сказал:

— А теперь я должен отправиться в Камелот ко двору короля Артура, ибо праздник пятидесятницы приближается. Там, милостью божьей, можете найти меня, если пожелаете.

Тут он быстро поскакал в лес, и весеннее солнце, золотым дождем падая между свежих зеленых листьев, отражалось в его сияющих доспехах. Но по дороге в Камелот встретился он с новыми приключениями.

Приближаясь к Камелоту и проезжая по открытой прелестной местности, Ланселот увидел леди, которая стояла, рыдая, под большим дубом.

— О Ланселот, цвет рыцарства, — закричала она, — помогите мне. Вон там, на вершине дерева, сокол моего господина запутался в ветвях золотыми нитями, привязанными к его ногам. Он вылетел у меня из рук, когда я держала его, а мой господин — человек свирепого нрава и, верно, убьет меня за то, что я потеряла его сокола.

— Что же, прекрасная леди, — сказал Ланселот, — поскольку вы знаете мое имя и взываете к моему рыцарскому долгу, я сделаю, что смогу. Но дерево весьма высоко, и на нем немало сухих ветвей.