ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Дерек очень старался произвести на Стейси впечатление и развлечь ее в Ред-Уинге, но у него все время было такое чувство, будто она не с ним и не здесь.

Конечно, она правильно реагировала на все, охала и ахала в нужных местах при виде чудесных домов, которые он ей показывал, с восторгом дышала весенним ветерком, дувшим с реки, останавливалась перед витринами, чтобы полюбоваться изделиями местных мастеров.

Но когда он заговаривал с ней, то казалось, что ей приходится возвращаться откуда-то издалека, а когда она смеялась, то в ее смехе ему слышалась неискренняя нота.

Они пили кофе в знаменитом отеле «Сент-Джеймс», и Дерек спросил, как она себя чувствует, какое у нее настроение.

— Наверное, я просто устала, Дерек. У меня… Я плохо спала.

— Надеюсь, не по причине еще одной записки? — обеспокоенно спросил Дерек. Теперь он заметил легкие тени у нее под глазами и, прибавив к этому явный недостаток энергии, понял, почему она казалась такой отсутствующей.

— Нет, записок больше не было. Но было… некое послание, только другого рода.

— Не понимаю, — нахмурился Дерек.

— Мне приснился сон. Очень странный и в то же время легко толкуемый сон. А поскольку с недавних пор все мои ночные видения оказываются довольно-таки пророческими, то я не могу не испытывать некоторого беспокойства.

— Ну… — откинувшись на спинку стула, Дерек стал обводить пальцем край своей чашки. — Я не очень-то верю в вещие сны или в то, что у них есть какая-то смысловая значимость, однако охотно послушаю.

Стейси поерзала на своем стуле, не зная, с чего начать. Она была немного смущена явно эротической окраской сновидения. Хотя у нее с Дереком вроде бы налаживался какой-то контакт, настоящей дружбы между ними не было. Стейси даже не была уверена в том, что они союзники.

Она пересказала ему суть сновидения, не вдаваясь в сексуальные подробности и умолчав о том, что он играл там главную роль.

— И что же в этом, по-вашему, пророческого? — спросил Дерек, лицо которого выражало озадаченность.

— Ах да, я забыла, что вы ничего не знаете о фотографии.

— Что за фотография?

— Я была в редакции газеты и изучила микрофиши всех номеров начиная с 1960 года по июнь 1964-го. На одной из страниц светской хроники мне попалась фотография с приема по случаю свадьбы, и я уверена, что горничная на заднем плане — моя мать.

— Так вы опять взялись за свое? — Дерек наклонился к ней через стол, чтобы никто из посторонних не догадался по голосу, в какой он ярости. — Я, кажется, вполне определенно запретил вам всякую сыскную самодеятельность.

Стейси выпрямилась на стуле. Ощущение собственной правоты придало ей силы.

— Я имею право перелистать старые газеты. Вы не можете назвать это сыскной самодеятельностью! Как бы там ни было, этот умник Боб Хантер упорно отрицал, что на фотографии моя мать, Кэтрин Сендал. — Она покачала головой. — Думаю, он попросту солгал. Я-то знаю, что это моя мать.

Дерек посмотрел на нее и с ноткой иронии произнес:

— А ошибиться вы, конечно же, никак не могли.

— Не надо делать из меня упрямую бабенку, Дерек, только потому, что я настаиваю, что знаю свою мать. Кроме того… — она взглянула прямо на него, решительно выдвинув вперед подбородок, — это было в сновидении. В его пророческой части…

Он засмеялся, и этот звук заставил ее вздрогнул, напомнив тот его смех — из сновидения.

— Рассказывайте же, — сказал Дерек, стараясь сделать серьезное лицо.

— Сон на самом деле был об изменении обличья, — заговорила Стейси, — о том, как люди прячутся за масками лиц, им не принадлежащих. Это был способ дать мне понять, что все вокруг — вы, Хантеры, моя мать — игроки, играющие в одну и ту же игру, только суть ее скрыта от меня — человека, которому посылается сон.

— Здорово это у вас получается, — с чем-то похожим на уважение проговорил Дерек. — Но вся беда в том, что в вашем обосновании зияет несколько дыр. Во-первых, вашей матери нет в живых, так что она игроком быть не может. Во-вторых, я никак не связан с Хантерами; в 1964 году мне было около года, так что я не мог быть связан и с вашей матерью. И потом, позвольте спросить вас, Стейси, где же во всем этом ваш отец? Почему его не было в вашем сновидении?

А ведь он прав. Где был ее отец? Может быть, среди всех этих меняющих обличья мужчин… хотя нет, все мужчины из ее сновидения пытались соблазнить ее. Ее отец никак не мог быть причастен к такому. Но почему же его не было в сновидении вообще?

Она растерянно посмотрела на Дерека.

— Я не знаю.

— Вот вам и все пророчество. И актуальность снов. — Оставив на столе деньги, Дерек встал и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. — Пойдемте, стряхнем паутину. Стейси. Свежий воздух — лучшее средство от усталости.

Стейси засмеялась.

— Вы вызываете столько же доверия в роли врача, сколько я — в роли толкователя снов.

Они неторопливо шли старой улочкой.

— Знаете, эти города в Миннесоте напоминают мне некоторые места у нас в штате Нью-Йорк, — заметила Стейси. — Похоже, что сохранение и восстановление старых зданий теперь в моде по всей стране.

— Старое — это хорошо, — кивнув, сказал Дерек. — Если не иметь в виду людей, — добавил он почти про себя.

— Что это значит?

— Ну… — Он провел рукой по волосам и покачал головой. — Просто я в данный момент зол на старшее поколение. Каждый раз, когда я обращаюсь к кому-нибудь из них за сведениями, то наталкиваюсь на ложь, увиливание от ответа или на прямой отказ что-либо мне сообщить.

Стейси усмехнулась.

— Вы хотите сказать, что поза крутого шерифа не производит на них впечатления?

— Постойте-ка! — Он остановился, взял ее за руку и повернул лицом к себе. — Это когда же я строил из себя крутого шерифа?

— Со мной вы именно так себя и ведете. Некоторое время он недоверчиво смотрел на нее, потом широко улыбнулся и сделал вид, будто наносит удар ей в подбородок.

— Ладно, может быть, с вами у меня так и получается. Вероятно, это потому, что у вас глаза преступницы.

— Вы хотите сказать — хитрые, бегающие? — с оскорбленным видом спросила она.

— Нет, я хочу сказать — обезоруживающие, обольстительные, способные отвлечь человека от его цели.

Интересно, в чем состоит твоя цель, Дерек? Она внимательно смотрела ему в глаза, ища там слова, не произнесенные вслух. Убедившись в невозможности прочитать его мысли, она прибегла к обычным клише:

— А у вас глаза цвета неба, постоянно меняющиеся в зависимости от вашего настроения, или погоды, или какого-то скрытого чувства.

Кто-то налетел на Дерека и извинился.

— Нет, — сказал Дерек, — это мы виноваты. Это мы мешаем движению. — Он взял Стейси за руку и повел в конец квартала, где была припаркована его машина. — У вас в Нью-Йорке есть казино? — спросил он, пока они пристегивались страховочными ремнями.

— Даже не знаю. Я ни разу не была в казино, мне никогда не приходило в голову пойти посмотреть, где оно.

— Как насчет того, чтобы заглянуть в одно из наших? Ужинать еще рановато, а для прогулки становится холодно.

— С удовольствием. Это, наверное, интересно.

Она выиграла 120 монет на игровом автомате. Ей сначала показалось, что это уйма денег, но потом она вычислила, что 120 монет достоинством в четверть доллара каждая — это всего тридцать долларов. Но все равно она радовалась своему выигрышу, когда присоединилась к Дереку у одного из столов, за которыми играли в очко. У него был такой вид, будто он знает, что делает, так что она просто сидела и следила за его молчаливой дуэлью с крупье. Она даже не могла бы сказать, кто из них выигрывает.

Каково же было ее удивление, когда полчаса спустя она подошла вместе с ним к окошку кассира и увидела, что за свои фишки он получил пятьсот долларов.

— Вы всегда так удачливы? — спросила она благоговейным шепотом. Повсюду вокруг них слышались музыкальные звуки игровых автоматов, звонивших в победные колокола и чирикавших словно птицы, когда в прорези опускались все новые и новые монеты.