Лишь после долгих поисков ей удалось обнаружить нечто похожее на лавку. Но это был отнюдь не универсальный магазин, как ей бы хотелось; здесь торговали светскими безделками: нейлоновыми чулками, жемчужными ожерельями, перчатками для вечерних туалетов, клюшками для гольфа, купальными костюмами (при взгляде на них она густо покраснела), туфлями из змеиной кожи, электрическими поездами для маленьких скучающих баронят. Птичьего корму и хорошей, дорогой шерсти на носки она здесь не обнаружила. По всей справедливости ее можно было назвать лавчонкой второго сорта, тетушка так и сказала продавцу. Она посоветовала ему, в случае если он когда-нибудь будет проезжать мимо Глубочеп, посетить лавку пана Гадрбольце и поучиться, как должно выглядеть подобное заведение.

Разочарованная и обескураженная, тетушка спустилась на третью палубу и пошла вдоль перил по направлению к корме. Вскоре она нашла укромное местечко, которое ей очень понравилось. Ни живой души вокруг. Спасательная лодка, укрепленная на блоках, мерно покачивалась, бросая мягкую тень на закоулок между кормой и выступом, образованным пассажирскими каютами. Тетушка почувствовала, что уголок там, за поворотом, и есть тот тихий оазис, где можно приятно отдохнуть, спокойно обдумать свои дела и решить, как действовать дальше. Она уже собиралась повернуть за угол, но вдруг остановилась, пораженная.

В двух шагах от нее на полу лежало то, о чем она только что мечтала, потеряв всякую надежду найти на пароходе. Это была шерстяная нитка. Извиваясь по доскам палубы, она исчезала за углом. Где-то там и был ее исходный пункт. Клубок, от которого она тянулась.

Сердце тетушки затрепетало от радости и вместе с тем сжалось от страха. Затрепетало потому, что шерсть и по качеству и по цвету была точь-в-точь такая, какая ей была нужна: плотная, толстая и мягкая, а цвет ее внушал уверенность, что вещь, связанная из нее, будет распространять вокруг себя оранжево-желтое огненное сияние. Сжалось же от страха сердце тетушки по той причине, что она сомневалась, захочет ли хозяйка клубка продать свою замечательную шерсть. И тут тетушке пришло в голову: а вдруг это только мираж, нечто вроде галлюцинации на почве мечты о носках, вдруг через мгновение все исчезнет и останется перед ней одна чистая половица?

Эта мысль так напугала тетушку, что она быстро нагнулась и схватила конец нитки. Нет, слава богу, перед ней реальность. Тетушкины натренированные пальцы сразу это определили. Они тронули нитку, задрожали от тихой радости и дальше уже без колебания принялись наматывать в клубок правильной формы.

Но тут тетушкой снова овладел испуг. Бог ты мой, ведь тот, кто сидит за углом, конечно, увидит, что шерсть таинственным образом убывает с клубка, и поднимет шум. Тетушкины пальцы на минуту перестали двигаться. Но все было тихо. И пальцы опять заработали. Правда, они чувствовали, как им что-то мешает, скорей всего, клубок за что-то цеплялся. Возможно, он был спрятан в сумочке и поэтому не мог свободно вращаться.

Тетушка Каролина с минуту колебалась. Следует ей заглянуть за угол и поговорить с хозяйкой клубка или продолжать начатое дело? Но так как клубок уже достиг размера теннисного мяча и продолжал расти, тетушка покорно вздохнула и разрешила своим пальцам поступать, как им вздумается.

А клубок все увеличивался. Он рос быстро, непрерывно, казалось, нитка никогда не кончится. Тетушка удивилась. Право же, можно было подумать, что за углом – не одинокая дама, которая вяжет носки для любимого супруга или жениха, а прядильная фабрика, работающая полным ходом в две смены, чтобы успеть выполнить отечественные и иностранные заказы. Скоро на тетушкиной ладони лежал новорожденный клубок, своими размерами превосходящий все клубки, какие доводилось держать тетушкиным рукам за двадцать лет их неустанной деятельности.

«Может быть, это только сон?» – подумала она в страхе, когда клубок достиг средней величины дыни. В ту же минуту нитка ослабла, и тотчас из-за угла выполз ее конец.

Тетушка вздохнула с облегчением. Домотала остаток. Счастливая и растерянная, она стояла с огромным ярко-оранжевым клубком в руках, не зная, что делать дальше.

Первым ее побуждением было покинуть как можно скорей место происшествия. Поспешить в свою каюту, запереть дверь на задвижку, сесть на кровать, вынуть спицы и, отсчитав восемьдесят шесть петель, начать вязать пятку. Ее следует делать двойной, а дойдя до носка, постепенно убавлять петли. Все удовольствие от предвкушения этого занятия было испорчено чувством, которое часто пробуждается в человеке в тот момент, когда он этого меньше всего ожидает. Это чувство называется совестью.

Теперь было уже совершенно очевидно, что особа, которая находится за углом, спит. Легко ли ей будет, очнувшись от приятных, по всей вероятности, сновидений, обнаружить, что кто-то стащил ее клубок? Конечно, тетушка не могла оставить дело в таком положении. Волей-неволей придется подойти к неизвестной даме и объяснить, какими высокими гуманистическими соображениями руководствовалась тетушка, идя на такой поступок.

Приняв это решение, тетушка Каролина энергично шагнула вперед и повернула за угол.

На скамье у стенки каюты действительно сидела дама. Опытный глаз тетушки Каролины определил вес этой особы – около ста шестидесяти килограммов. Судя по ее позе, она, несомненно, спала. Во всем этом не было ничего удивительного. Но вот тетушка заметила во рту у дамы недокуренную сигару, а на коленях бутылку джина и на секунду остолбенела. Бутылка была пустая.

Дальнейшие события развертывались с потрясающей быстротой. В тот момент, когда тетушка появилась на сцене, дама проснулась. Вытаращила глаза. Выплюнула сигару. Покосилась на свой подол и изрыгнула ругательство. Потом вдруг с силой прижала обе руки к тому месту, где обычно помещается сердце, и отвернулась.

Несмотря на то, что дама все это проделала очень быстро, тетушка была готова дать голову на отсечение, что у незнакомки только одна грудь.

Испытывая искреннее сострадание к этой несчастной женщине, так жестоко обиженной судьбой, и желая извиниться перед ней в том, что она невольно проникла в ее сокровенную тайну, тетушка Каролина сделала шаг вперед.

Это было ошибкой. Дама вдруг быстро повернулась, вскочила с места и, бросившись к тетушке Каролине, вырвала у нее из рук клубок с такой силой, что тетушка зашаталась. В следующее мгновение тетушка Каролина оказалась на палубе одна. Перед ней валялись пустая бутылка и окурок, на пальце болтался обрывок оранжевой нитки.

Нет, плохо начался этот день. В идиллической программе, намеченной тетушкой, уже с самого утра произошли изменения. Вместо того чтобы сладко мечтать в приятном одиночестве, как это было у тетушки запроектировано, она принялась думать о двух подозрительных индивидуумах: мужчине, пригласившем ее прийти ночью на свидание, и женщине с грубыми манерами, которая чуть было ее не изувечила.

Тетушка была взволнована и недовольна. Ее возмущало все, в чем она видела покушение на свою невинность. А воспоминание о том, что она выпустила из рук большущий клубок чудесной шерсти, прямо выводило ее из себя.

К счастью, люди с таким характером, как у тетушки, даже казни египетские не считают за нечто такое, с чем человек не может бороться. Она не помнила случая, чтобы когда-нибудь в жизни почувствовала себя беспомощной. Ну ладно! Пускай судьба обошлась с ней не слишком любезно. Пускай ее планы временно расстроены. Но больше это не повторится. С этой минуты она не потерпит, чтобы какая-нибудь случайность встала ей поперек дороги. И носки для бедных чернокожих все-таки будут связаны!..

Успокоенная принятым решением, тетушка быстро зашагала обратно в лавку. Она вспомнила, что там на полке лежит вещь, которая выручит ее.

Завидев ее в дверях, продавец спрятался за прилавок. Тетушка извлекла его из этого убежища одним взглядом и приказала показать ей все шерстяные мужские свитеры, какие только у него есть. Она отобрала три: желтый, красный и синий. Заплатила и, выйдя из лавки, уселась на ближайшей скамье и принялась распускать свитеры. Она намотала три клубка шерсти; цвет их был такой, что чем дольше она на них смотрела, тем больше они ласкали ее взор. Затем она вынула спицы, набрала восемьдесят шесть петель и принялась вязать.