— Попа-ались! — кричал Вася на всю Советскую.

Толпа собралась мгновенно, откуда кто и возник, алкаши из «Мороженого» вышли все до единого посмотреть, как поймали с поличным не каких-то бичей, а саму милицию.

— Ты чего дурака из себя строишь? — спросил Голубь, слегка высунувшись из машины. Но Вася нуль внимания. Вася держал толпу, он только к ней обращался. Крикни он сейчас, чтобы разорвали в клочья похитителей личного имущества, и все ринулись бы кончать Лупатина с Голубем. Сначала бы разорвали, а потом начали разбираться, не слишком ли поспешили, разобрались, признали бы ошибку, покаялись, так у нас нередко бывает.

Ах как жаль, дьявольски жаль, что парень не захотел поднять кузов, свалили бы двух баранов прямо на голубевский «Москвич», животные дополнили бы такую живописную картину. Несмотря на крики, майор и капитан сидели невозмутимо, возможно, в салоне им не слышен был гнев толпы. Капитан что-то сказал тому, заднему в штатском, тот что-то недовольно ответил, можно сказать, огрызнулся, после чего капитан Голубь вылез, отстранил руку с монтировкой и спросил у Васи негромко:

— В чем дело, ты чего добиваешься, пятнадцати суток?

Заметив очередной скандал у павильона «Мороженое вино», подъехал на мотоцикле старший сержант автоинспектор и сразу в крик: расходитесь, граждане, расходитесь! Не разобравшись, дает разгон, а если помощь народа потребуется?

— А тот вон чего сидит, майор в погонах, вон тот! — Вася энергичным движением тыкал, приглашая всех глянуть через стекло на потного и злого майора, который то и дело поправлял темные очки. Сержант присел, посмотрел, откозырял и — на Васю:

— Да ты чего орешь, придурок?! Это же начальник милиции майор Лупатин.

Вон как оно хорошо получилось, даже гаишник помог засветить, кого надо.

— А там мой директор сидит! — не унимался Вася. — Я подхожу, а его увозят, я подхожу, а они опять едут. Я начальник цеха, а они от меня бегают, как собака от мух.

В толпе начали посмеиваться.

— Почему вон тот не выходит, в черных очках? — Васю нельзя было унять ничем, Васю сейчас можно было пороть плетьми, казнить, ленты вырезать на спине, звезды, или какие другие знаки, вплоть до денежных, — бесполезно, он был не в себе. Как они, суки, посмели унизить его достоинство?

— Вон там мой директор сидит, — показал Вася на заднее сиденье! — Вы что, арестовали его? Так прямо и скажите народу! — и Вася широким жестом обвел рукой публику, приглашая всех к пониманию. Отозвался один молодой с бородой интеллигент, расстегнутый до пупа:

— Тут где-то должна быть съемочная группа, — повертел шеей и не увидел, и другие не увидели, тогда он дополнил: — А-а, все ясно, делается скрытой камерой.

— Кончай, Вася, — сказал Шибаев.

Вася мигом успокоился и начал распоряжаться:

— Расходитесь, граждане, расходитесь. Чего рот раззявили, тут вам не «Спортлото».

Голубь сказал сержанту:

— Разберитесь, наверняка пьяный водитель, — кивнул на парня в майке, включил передачу, сдал назад, объехал самосвал и покатил себе дальше. А сержант потребовал у водителя все, что надо, — путевой лист, техталон, водительское удостоверение, что везешь, куда и откуда, — до-ол-гий предстоит разговор.

— Он меня просит, весь дрожит, я вижу — угон, вижу — уважаемый человек, — начал объяснять водитель.

Вася мог бы уже уйти, он своего добился, даже с лихвой, но разве может он бросить товарища в беде? Нужна взаимовыручка. Вася подмигнул пару раз автоинспектору, кивнул в сторону, мол, отойдем, не обижу, но тот сурово сдвинул брови и начал изучать документы.

— Что везете?

— Ничего не везу.

Сержант уже поверил ответу, но тут в кузове самосвала заблеяли, и довольно дружно, два барана. Сержант огляделся, не разыгрывают ли его алкаши, вроде нет, и заглянул в кузов.

— Откуда бараны?

— Из совхоза «Енбек», начальник.

— Куда везешь?

— Себе везу. На день рождения. Тебя могу пригласить.

Нет, такие номера не проходят, если уж сам начальник милиции здесь оказался, надо разобраться, сержант о-очень долго рассматривал документы, спрашивал, пил, не пил, опять, что везете, кому везете? Публика рассеялась, один только Вася героически торчал рядом, готовый подставить плечо другу.

— Идите, гражданин, идите! — сказал ему сержант так профессионально, что Васю ноги сами понесли в сторону, и он скрылся из глаз шофера в мазутной майке. Однако не навсегда.

Без Васи шофер с сержантом договорились гораздо быстрее, самосвал отвалил от павильона и поехал своей дорогой, но метров через сто шофер вынужден был помотать головой, встряхнуться, как при виде нечистой силы — прямо по курсу, посреди дороги опять возник тот же самый в зеленом галстуке и опять изобразил дрыгающую всеми концами букву X, — оу, астапыралла, чего ему надо? Водитель тормознул, Вася поднялся в кабину.

— Спасибо, друг! — проникновенно сказал Вася. — На сколько он тебя наказал?

— Права забрал.

— Теперь что, пересдавать?

— Отвезу ему барана, Девятая Горношахтная, дом тридцать и обратно за правами.

— За что ему барана? — переспросил Вася, накаляясь. — Кому барана?! Да я с него, пля, погоны сорву, как его фамилие?!

Шофер махнул рукой:

— Зачем? Он ко мне, как человек, акт не составил, отпустил. Я к нему тоже, как человек. — Он говорил «шалавек». — Отвезу барана, заберу права. Другой баран — начальнику автоколонны.

— Ай, гад, ну и гад, я с него погоны сорву-у! — тоном Шибаева сладострастно тянул Вася. — Выходит я виноват, вишь? Подвел тебя под конфискацию. А сколько стоит баран?

— На базаре девяносто, сто, но я брал у родственника.

Вася полез в карман (деловар всегда должен иметь рублей триста-пятьсот, как учил Михаил Ефимович). Шофер не хотел брать, но Вася сунул ему за пазуху. Однако этого показалось мало, и он достал из заднего кармана листок бумажки. Настоящее должностное лицо всегда при себе имеет не только триста-пятьсот, но и визитную карточку — и подал ее шоферу. Тот посмотрел, повертел, прочитал: «Голубь Григорий Карлович, школа милиции, начальник кафедры». И два телефона, домашний и служебный.

— Что за бумага?

— Называется визитная карточка.

— Зачем?

— Там телефоны, видишь? Позвонишь в любое время, спросишь, где найти Василия Ивановича. Тебе всегда скажут, хоть днем, хоть ночью. Василий Иванович — это. я, понял? Как Чапаев.

— А машина у тебя есть?

— Есть, сам сделал.

Шофер поверил, что сам, такой человек все может, если сто рублей выложил за чужой грех.

— Я тебе барана по дешевке достану, — сказал шофер. — Поедем на твоей машине, у меня родственники в совхозе «Енбек». — Он достал Васины деньги и подал ему. — Потом отдашь.

Но Вася отказался:

— За бараном съездим, обещаю, а сейчас — бывай, будь здоров. — Пожали друг другу руки, расстались два хороших человека, всегда готовые прийти на выручку, на них и земля держится и род наш не захирел.

Однако не хиреют и те, что сидят в морковном «Москвиче» и ведут разговор малоприятный для всех троих. Лупатин знал, что Шибаеву палец в рот не клади, но не предполагал такой грубой работы. Когда они с Голубем вызвали Шибаева по телефону, он явился недовольный — обижаете, накрыт стол, хозяйка старалась, неуважение к моему дому я не прощаю, — ворчал, ворчал, потом Лупатин заметил приближение нежелательного лица и сказал Голубю — трогай. Шибаев пояснил, что это идет наш начальник цеха Махнарылов, давайте его возьмем, в деле, которое надо обсудить, он человек не последний. Однако Лупатин опять скомандовал — трогай, — так вот и докомандовался, пока Вася не остановил его с помощью самосвала. Теперь, когда вернулись на прежнее место, Шибаев с усмешкой сказал:

— Сейчас нам никто не мешает, идемте хоть посидим. Голубь не возражал, посмотрел на Лупатина, тот сказал:

— Гнать таких надо в шею, он же вас подведет!

— Не скажите, — усмехнулся Шибаев. — Были бы у вас такие кадры.

— Да он же просто чокнутый!