Нет, играть – так уж играть. По крайней мере он доставит им удовольствие за их деньги, он снабдит их для картотеки чем-нибудь почище экономического доклада. Уормолд набросал черновик: «Номер 1 от 8 марта абзац А начинается во время моей поездки в Сантьяго я слышал из разных источников сообщения о крупных военных сооружениях в горах Орьенте точка эти работы настолько обширны что не могут быть предназначены для борьбы с мелкими повстанческими отрядами которые там засели точка ходят слухи о расчистке больших участков точка маскируются лесными пожарами точка крестьян ряда деревень принуждают возить камень абзац Б начинается в баре гостиницы в Сантьяго познакомился с испанцем летчиком кубинской авиакомпании в состоянии сильного опьянения точка утверждает что на пути из Гаваны в Сантьяго видел обширные бетонные площадки слишком большие для любых гражданских сооружений абзац В начинается 59200/5/3 сопровождавший меня в Сантьяго взял на себя опасное поручение и зарисовал возле военного штаба в Байамо необычного вида машины отправляемые в леса точка чертежи следуют диппочтой абзац Г начинается разрешите выплатить особое вознаграждение учитывая серьезный риск которому он подвергался и временно приостановить работу над экономическими докладами в связи с тревожным и важным характером сообщений из Орьенте абзац Д начинается проверьте Рауля Домингеса кубинского пилота которого предлагаю завербовать в качестве 59200/5/4».

Уормолд с жаром принялся зашифровывать свое послание. «Вот уж не думал, что я на это способен! 59200/5 знает свое дело», – не без гордости подумал он. Его веселое настроение заразило даже Чарльза Лама. Он остановил свой выбор на странице 217, строка 12: «Но я откину занавес и покажу вам картину. Разве она не хороша?

»

Уормолд вызвал из магазина Лопеса. Он вручил ему двадцать пять песо и сказал:

– Вот деньги вперед за первый месяц.

Он слишком хорошо знал Лопеса, чтобы ожидать от него благодарности за лишние пять песо, но был обескуражен, когда тот заявил:

– Да, а на тридцать песо можно было бы жить.

– Вы еще недовольны? Фирма вам платит большие деньги.

– Но требует много лишней работы, – сказал Лопес.

– Что за чушь! Какой работы?

– Личных услуг.

– Каких личных услуг?

– Она, наверно, потребует много лишней работы, а иначе зачем бы вы стали платить мне двадцать пять песо?

В денежных спорах Лопес всегда брал верх.

– Принесите мне из магазина один «Атомный котел», – сказал Уормолд.

– У нас только один и есть в магазине.

– Вот и принесите его наверх.

Лопес вздохнул.

– Это что, личная услуга?

– Да.

Оставшись один, Уормолд разобрал пылесос. Потом он сел за стол и принялся тщательно снимать с него чертежи. Позже, откинувшись на спинку стула и разглядывая свои наброски пульверизатора, отсоединенного от шланга, игольчатой трубки, наконечника и патрубка, он задумался: «Уж не зашел ли я слишком далеко?» Он заметил, что позабыл проставить размеры. Проведя черту, он указал масштаб: три фута в дюйме. Потом для сравнения нарисовал рядом с наконечником человечка величиной в два дюйма. Он аккуратно одел его в темный костюм, снабдил котелком и зонтиком.

Когда Милли вернулась в этот вечер домой, он все еще был занят своим донесением, а на столе перед ним лежала большая карта Кубы.

– Что ты делаешь, папа?

– Первые шаги на новом поприще.

Она заглянула ему через плечо.

– Ты хочешь стать писателем?

– Да, сочинять фантастические романы.

– Тебе будут платить много денег?

– Прилично, если я буду очень стараться. Каждую субботу придется сочинять по рассказу.

– А ты будешь очень знаменитый?

– Вряд ли. Не в пример другим писателям, я уступлю всю славу моим невидимкам.

– Невидимкам?

– Так называют тех, кто пишет на самом деле, хотя гонорар получает знаменитость. В этом случае я буду писать на самом деле, а моя слава достанется невидимкам.

– Но деньги-то будут платить тебе?

– О, да.

– Тогда я смогу купить шпоры?

– Безусловно.

– А как ты себя чувствуешь, папа?

– Как никогда. У тебя, верно, здорово отлегло от души, когда ты подожгла Томаса Эрла Паркмена младшего?

– Ну что ты ко мне с этим пристаешь? С тех пор прошло столько лет!

– Потому что я тебя за это уважаю. А ты бы смогла поджечь его еще раз?

– Конечно, нет. Я уже слишком большая. И потом, в старших классах нет мальчишек. Папка, скажи, а мне можно будет купить охотничью фляжку?

– Все, что хочешь. А впрочем, погоди, что ты будешь туда наливать?

– Лимонад.

– Будь хорошей девочкой и принеси мне чистый лист бумаги. Инженер Сифуэнтес ужасный болтун!

Интермедия в Лондоне

– Как долетели? – спросил шеф.

– Немного помотало над Азорскими островами, – ответил Готорн.

На этот раз он не успел снять свой светло-серый костюм; его срочно вызвали из Кингстона, а в лондонском аэропорту уже ждала машина. Он сел поближе к радиатору парового отопления и все же временами не мог унять озноб.

– Что это за странный цветок у вас в петлице?

Готорн совсем забыл про цветок. Он поднял руку к лацкану пиджака.

– Это, кажется, когда-то было орхидеей, – неодобрительно заметил шеф.

– Панамериканская авиалиния выдала нам это вчера вечером к ужину, – объяснил Готорн.

Он вынул из петлицы мятый лиловый лоскут и бросил его в пепельницу.

– К ужину? Странно, – сказал шеф. – Вряд ли это улучшило ваше меню. Лично я ненавижу орхидеи. Декадентские штучки. Кажется, был какой-то тип, который носил в петлице зеленые орхидеи...

– Я ее туда сунул, чтобы освободить поднос. Он был весь заставлен: горячие пирожки и шампанское, компот и томатный суп, жареная курица и мороженое.

– Кошмарная смесь! Надо было летать на самолете британской авиакомпании.

– У меня не было времени заказать билет.

– Да, тут дело срочное. Наш человек в Гаване присылает последнее время довольно тревожные донесения.

– Отличный работник, – сказал Готорн.

– Не отрицаю. Побольше бы таких. Единственное, чего я не пойму, как американцы до сих пор ничего не пронюхали.

– А мы запрашивали их, сэр?

– Конечно, нет. Я боюсь, что они разболтают.

– Может, они боятся, что разболтаем мы.

Шеф спросил:

– А эти чертежи – вы с ними ознакомились?

– Я не очень разбираюсь в таких вещах. Я сразу же их переслал.

– Ну так взгляните на них сейчас как следует.

Шеф разложил чертежи на столе. Готорн нехотя оторвался от радиатора, и его тут же охватил озноб.

– Что с вами?

– Вчера в Кингстоне было девяносто два градуса.

– Кровь у вас стала жидковата. Наши холода пойдут вам на пользу... Ну, что скажете?

Готорн принялся разглядывать чертежи. Они ему что-то ужасное напоминали... Но что?.. Он испытывал какое-то странное беспокойство.

– Вы помните сопроводительное донесение, – оказал шеф. – Источник дробь три. Кто он такой?

– По-моему, инженер Сифуэнтес.

– Понимаете, даже он был озадачен. При всей своей технической эрудиции. Эти машины транспортировались на грузовиках из армейского штаба в Байамо к границе лесов. Там их погрузили на мулов и повезли по направлению к тем загадочным бетонным площадкам.

– Что говорят в министерстве авиации?

– Они взволнованы, очень взволнованы. Ну и, конечно, весьма заинтересовались.

– А как атомники?

– Им мы еще не показывали. Вы же знаете, что это за народ. Начнут придираться к деталям, кричать, что все это не очень точно, что размеры трубы не те или что она направлена не в ту сторону. Нельзя требовать, чтобы агент восстановил по памяти все детали. Мне нужны фотографии, Готорн.

– Эта нелегкое дело, сэр.

– Надо их раздобыть во что бы то ни стало. Любой ценой. Знаете, что мне сказал Сэвэдж? У меня, доложу я вам, просто волосы встали дыбом. Он сказал, что один из чертежей напоминает ему гигантский пылесос.