«Чем же ваша племянница сейчас занимается?» — спросила я. «Преподает в школе, — помедлив, объяснил он. — Теперь она считает, что человек должен обязательно выпустить в жизнь хотя бы один класс, тогда он не зря прожил…» Тоже достаточно странное утверждение. Я, например, — театровед, занимаюсь проблемами детского театра, класса у меня нету, он мне совершенно не нужен. Я твердо знаю, что живу не зря. «И как вы к ее точке зрения относитесь?» — поинтересовалась я. Пожалуй, мне сделалось даже в какой-то мере интересно. «Никак, — сказал он. — Я уже устал — относиться…»

Мы помолчали. Похоже было, что мой собеседник чем-то огорчен. Я не слишком любопытна и никогда не лезу в чужие дела. Но проходить мимо человека, которому плохо, несовместимо с моими представлениями о порядочности. «Вы так переживаете из-за вашей племянницы?» — спросила я Горелова Владимира Александровича. И он, покоренный моим участием, раскрыл передо мной свою душу.

Он признался мне, что переживает из-за своей племянницы, у них с женой нет своих детей и эту племянницу они воспитали с детского возраста, она рано осталась без родителей, довольно хорошо училась, они с женой надеялись, что эта племянница украсит их старость. Но она выросла и оказалась несколько странной. Она, например, долго писала эту рукопись, о которой Горелов Владимир Александрович мне раньше говорил, потом — сама к этой рукописи остыла, бросила ее в Ленинграде, а сама уехала преподавать физкультуру в школе, они толком даже не знают, где сейчас их племянница, так как она сказала, что уезжает преподавать в Параллельный мир, в адреском бюро им не смогли найти на карте нашей родины населенного пункта с таким названием, они пишут своей племяннице только «до востребования», конверт непременно должен быть зеленого цвета, она их перед отъездом предупредила, в правом верхнем углу должны стоять прописные буквы «ПМ», это код Параллельного мира, а весь адрес выглядит так: «Красноярский край, Верхняя Гутара, до востребования, Гореловой Раисе Александровне».

Сперва жена Горелова Владимира Александровича красила конверты зеленой тушью или зеленым карандашом, а теперь она просто на ночь опускает конверт в зеленку, которой смазывают болячки маленьким детям. Это гораздо проще. Письма до их племянницы доходят. Она им отвечает. Ее письма, то есть конверты, всегда — наоборот — красного цвета, а внизу, где адрес отправителя, — стоят прописные буквы: «ПМ». Племянница пишет, что у них, в Параллельном мире, красивые горы, густой лес — тайга, много живой рыбы, взрослые занимаются охотой, ездят на лошадях верхом, все ребятишки умеют стрелять из ружья, охотиться и очень любят заниматься физкультурой. Их племянница — будто бы — счастлива в Параллельном мире, о своей рукописи давным-давно забыла и просит своего дядю и свою тетю — не беспокоиться, ни за нее, ни за рукопись. Но Горелов Владимир Александрович не может не беспокоиться за свою единственную племянницу и — поэтому — просит меня, хоть ему это и очень неловко, взять рукопись его племянницы, прочитать самой и, если в этом есть смысл, показать кому-нибудь в литературных кругах…

Я не сентиментальна. Но в ту ночь я не смогла отказать в этой дружеской услуге своему случайному попутчику. Я сказала: «Хорошо. Я возьму рукопись вашей племянницы и обещаю вам с ней ознакомиться». Мужчина очень обрадовался. Мне показалось, что он — доволен. Рукопись он как раз возил старому другу в Москву и — таким образом — она случайно была у него в портфеле. Он мне эту рукопись передал. Мы с Гореловым Владимиром Александровичем тут же в вагоне обменялись адресами и телефонами. Он с женой живет где-то в Купчино, я — на Петроградской стороне. Мы договорились, что он позвонит мне приблизительно через месяц.

Женщина, которая ехала вместе с нами в купе, уже вышла в коридор. Поезд подходил к Калинину. Женщина радовалась, что она не проспала Калинин. Она компостирует билеты в поездах, и в Калинине ей следовало пересесть во встречный поезд «Ленинград—Сочи», чтобы в том поезде заняться своей работой. Она боялась проспать и поэтому заводила будильник. Будильник оказался исправным. Возможно, мы с Гореловым Владимиром Александровичем слышали, как он звенел? Мы подтвердили, что будильник вполне исправен. Эта женщина чем-то напоминала ежа, который однажды жил у нас на даче. У нее был колючий берет, колючая кофта и глаза тоже, пожалуй, были колючие. Она вышла в Калинине, а мы с моим случайным попутчиком легли на свои места, я — на нижнюю полку, а он — на верхнюю, и проснулись уже перед самым Ленинградом.

Мы тепло попрощались на перроне. Рукопись его племянницы была толстой, но меня встречали муж с сыном. Муж взял мой небольшой чемодан, а сын нес рукопись племянницы Горелова Владимира Александровича. Его в Ленинграде никто не встречал.

Пока в этой истории ничего странного нет. Рукопись я, как и обещала, попыталась прочесть. Сама я театровед, занимаюсь проблемами детского театра, я довольно быстро поняла, что данная рукопись не связана с интересующими меня вопросами. Там попадались сведения, в которых я просто некомпетентна, и суждения, с которыми я не согласна. Составить общее представление об этой рукописи не представлялось возможным. Я позвонила по телефону Горелова Владимира Александровича. Мне ответили, что телефон я набираю правильно, но Горелов Владимир Александрович по этому телефону не проживает и не проживал никогда. Я написала письмо по оставленному мне адресу. Письмо вернулось с официальным указанием, что такой адресат по такому адресу не числится. Сам Горелов Владимир Александрович мне так ни разу и не позвонил.

Я не слишком любопытна. Но считаю, что порядочный человек обязан любое дело доводить до конца, раз он за него взялся. Я купила почтовый конверт, покрасила его в зеленый цвет, поставила в правом углу «ПМ» и отправила письмо «до востребования» племяннице Горелова Владимира Александровича. Ни муж, ни сын об этом моем поступке до сих пор не знают. Я сочла возможным скрыть от них этот шаг. Они оба считают, что Параллельного мира нет и быть не может. Но письмо дошло, значит, мой муж и мой сын иногда ошибаются. Я не стала огорчать их и рассказывать им правду. Мое письмо дошло; но вернулось — с пометкой: «Адресат выбыл, новый адрес неизвестен». Других возможностей связаться с Гореловым Владимиром Александровичем или с его племянницей у меня не было.

Проблемы детского театра целиком заполняют мою жизнь, и я не располагаю лишним свободным временем. Но порядочный человек обязан доводить дело до конца, это — пожалуй — мое кредо. Поэтому я сочла необходимым передать рукопись племянницы Горелова Владимира Александровича, которого я после поезда «Москва-Ленинград» так больше ни разу и не видела, в литературно-художественный журнал, где иногда печатаются мои статьи по вопросам детского театра и вкусу которого я доверяю.

Это все, что я могу рассказать по поводу этой рукописи.