— Они с нетерпением предвкушают встречу с бурдюком вина, распутной девкой и горячей едой, — заявил он Кристоферу, когда назначил для атаки время без четверти восемь вечера.

В это время солнце уже садится, но до половины девятого держатся сумерки. Впрочем, облачность была такой плотной, что Виллар сомневался, не стемнеет ли сразу. Хотя это значения не имело. Дюлону дали отличные часы фирмы Брегет, и он обещал, что его люди будут на Холме Сторожевой Башни без четверти восемь, в то же самое время, когда драгуны завершат окружение деревни и виллы. Оттуда, сверху, часть вольтижёров атакует виллу с юга.

— Сомневаюсь, что Дюлон останется и будет наблюдать за боем, — сказал Виллар Кристоферу. — Он — кровожадный сукин сын.

— Вы поручили ему самое опасное задание, верно?

— Только если враг будет на вершине, — объяснил бригадир. — Я надеюсь захватить их внезапно, подполковник.

Кристоферу казалось, что план Виллара сработал. Без четверти восемь драгуны ворвались в Вила Реаль де Зедес, не встретив почти никакого сопротивления. Перед атакой ударил гром, молния расколола небо и отразилась серебряными сполохами на лезвиях длинных драгунских сабель. Возле таверны и у церкви кто-то беспорядочно отстреливался, и двое драгун были ранены. Позже Виллар, допрашивая оставшихся в живых, обнаружил, что в деревне на излечении находилась группа партизан. Кое-кто из них скрылся, но восьмерых прикончили, а ещё больше, включая главаря, так называемого Школьного Учителя, взяли в плен.

Ещё сотня драгун направилась к вилле. Командовавший ими капитан должен был соединиться с пехотой, спускавшейся из леса. Ему предстояло обеспечить охрану виллы от разграбления.

— Не хотите пойти с ними? — спросил Виллар.

— Нет, — Кристофер смотрел, как деревенских девушек заталкивали в таверну.

— Понимаю, — усмехнулся Виллар. — Здесь будет весело.

И развлечение, обещанное Вилларом, началось. Селяне ненавидели французов, а те с тем же пылом ненавидели селян. К тому же в деревне обнаружили партизан, а всем известно, что подобных паразитов надо беспощадно вытравливать. Пленных партизан во главе с Мануэлем Лопесом загнали в церковь и заставили разбить в щепки алтарь, резные ограждения и статуи святых и сложить обломки большой грудой в центре нефа. Отец Жозеф призывал прекратить вандализм, но драгуны сорвали с него одежды, и, порвав рясу на полосы, нагого привязали к большому распятию, которое висело над алтарём.

— Эти священники — хуже всех, — объяснил Виллар Кристоферу. — Они призывают народ бороться против нас. Нам придётся убить каждого попа в Португалии.

К церкви сгонялись и другие пленники. Любой крестьянин, в доме у которого находили огнестрельное оружие, кто попытался оказать сопротивление, был схвачен. Отцу, пытавшегося защитить свою тринадцатилетнюю дочь, в церкви драгунский сержант переломал руки и ноги большим молотом, взятым с наковальни деревенской кузницы.

— Так намного проще, чем связывать их, — объяснил Виллар.

Кристофер содрогнулся, услышав хруст ломающихся под молотом костей.

Некоторые из мужчин плакали, другие кричали, но большинство хранили упорное молчание. Отец Жозеф читал отходную молитву, пока драгун не успокоил его, сломав челюсть ударом сабли.

Уже совсем стемнело. Дождь всё ещё стучал по церковной кровле, но уже не столь яростно. Отсвет молнии озарил снаружи окна, когда Виллар подошёл с горящей свечой к груде обломков алтаря и расколотой мебели, посыпанной порохом из зарядов драгунских карабинов. Он поместил свечу в центр кучи и отошёл. Мгновение огонёк был маленьким, слабым, колеблющимся от сквозняка, безобидным, но вдруг зашипел — и вспыхнул ярким, быстрым пламенем. Раненые громко закричали, когда дым заклубился вокруг потолочных балок. Виллар и драгуны отступили к двери.

— Бьются, как рыбы, — заметил Виллар, наблюдая, как люди пытались подползти к огню в тщетной надежде погасить его. — Дождь замедлит горение, но не сильно, — смеясь, объяснил он Кристоферу. — Когда загорится крыша, им придёт конец. Но на это потребуется немало времени. Лучше нам покинуть это место.

Драгуны вышли, заперев за собой церковные двери. Дюжина из них осталась мокнуть под дождём, чтобы удостовериться, не перекинется ли огонь на другие постройки или, что маловероятно, не попытается ли кто-нибудь выбраться из огня. Виллар же в сопровождении Кристофера и группы офицеров направился в самую большую деревенскую таверну, ярко освещённую множеством свечей.

— Будем ждать рапорта от пехоты о завершении операции, — заявил Виллар. — А пока поищем, чем занять время, не так ли?

— Верно, — Кристофер придержал треуголку, потому что пришлось пригнуть голову, входя в дверь таверны.

— Мы будем есть, — сказал бригадир Виллар, — И пить, — он посмотрел на девушек, выстроенных вдоль стены в главном зале трактира. — Что вы об этом думаете?

— Соблазнительно, — ответил Кристофер.

— Верно, — Виллар всё ещё не полностью доверял Кристоферу.

Англичанин пока старался держаться в стороне, но теперь Виллар намеревался проверить его.

— Выбирайте, — сказал он, указав на девушек.

Солдаты, охранявшие пленниц, засмеялись, а девушки тоненько завизжали. Если бы англичанин побрезговал, этим он обнаружил бы свою нерешительность или, что ещё хуже, симпатию к португальцам. Даже во французской армии были офицеры, которые считали, что плохо обращаясь с португальцами, армия лишь усугубляет свои проблемы, но Виллар, как и большинство французов, полагал, что португальцы должны быть жестоко наказаны, чтобы никогда больше не смели поднимать руку на солдат наполеоновской армии. Насилие, мародёрство и вандализм были, по мнению Виллара, тактически верными действиями в ответ на сопротивление населения, и теперь он хотел увидеть, присоединится ли к этим действиям Кристофер, сумеет ли вежливый англичанин разделить с французами их сегодняшнюю победу.

— Поторопитесь, — заметил Виллар. — Я обещал моим людям, что те, которых не возьмём мы, достанутся им.

— Я возьму вон ту девчонку, рыжую, — по-волчьи оскалившись, заявил Кристофер.

Девушка вскрикнула, но в ту ночь в Вила Реаль де Зедес многие кричали. Так же, как и на холме к югу от деревни.

Шарп бежал. Он подгонял солдат, чтобы как можно быстрее добраться до вершины холма, и успел промчаться ярдов сто, прежде чем немного успокоился и понял, что всё делает неправильно.

— Оставить оружие! — крикнул он. — Бросить груз!

Стрелки оставили только винтовки, ранцы и патронные коробки. Люди лейтенанта Висенте сделали то же самое. Шесть португальцев и такое же количество стрелков остались, чтобы стеречь мешки с продовольствием и шинели, а остальные последовали за Шарпом и Висенте. Теперь они передвигались гораздо быстрее.

— Вы видели там этих ублюдков? — задыхаясь, спросил Харпер.

— Нет, — ответил Шарп, но он понимал, что французы постараются взять форт, потому что эта высота господствовала над окрестностями.

Это означало, что они послали не меньше роты, чтобы обойти холм с юга и скрытно подняться на вершину, и необходимо было их опередить. У Шарпа не было доказательств, что французы участвовали в этой гонке, но он считал, что нельзя недооценивать врага. Приходилось только молиться, чтобы французы уже не заняли форт. Дождь припустил сильнее. В такую погоду никакое оружие стрелять не будет. Придётся драться мокрой сталью, кулаками и прикладами. Ботинки Шарпа вязли в мокром мху и скользили по камням. Он совсем задохнулся, но всё же взобрался по боковому склону и вышел на тропу, которая вела на вершину холма с севера. Шарп, чтобы загрузить людей работой, заставил их расширить и утрамбовать дорогу, вырубив ступени в самых крутых местах и установив перила из берёзовых жердей, и теперь это позволило ускорить движение. До вершины оставалось совсем немного, но он решил пока не смыкать ряды. Сейчас важнее всего подняться на вершину. Тот, кто придёт вторым, отправится прямиком к дьяволу. Он всматривался в вихри туч и потоки дождя, но не увидел ничего, кроме мокрых камней и ослепительно вспыхнувшей молнии, ударившей в каменную стену. Шарп подумал о том, что деревня обречена. Он сожалел, что не мог ничего сделать, но у него было слишком мало людей, чтобы защитить селян, и он пытался предупредить их о грозящей опасности.