В то же время кронпринц направил прошение папе римскому о расторжении брака с нелюбимой супругой. О письме узнал Франц Иосиф и в гневе потребовал от сына прекратить связь с баронессой Вечерой. Он грозился лишить его престола и, закрыв наследнику все денежные выплаты, выслать его из страны. Чувствительному и мягкому принцу пришлось уступить. Он пообещал отцу больше не встречаться с баронессой, но обманул Франца Иосифа. Не видеть Марию Рудольф не мог. Мария писала в то время своей подруге: «Я была бы счастлива, если бы мы могли жить пусть в хижине, но вместе». Любовники продолжали встречаться, но теперь их свидания держались в строгой тайне.

Ничего, казалось, не предвещало трагических событий. Накануне страшной ночи, 29 января 1889 года, кронпринц отправился на охоту. Его сопровождали слуга и два лучших друга — граф Хойос и князь Филипп. На ночь охотники должны были остановиться в небольшом замке Майерлинг, а утром вернуться обратно. Однако вечером Рудольф внезапно отказался охотиться и предпочёл остаться один. Друзья отъехали на охоту, а к ужину вернулись. Они застали кронпринца в приподнятом настроении, сели за стол и в весёлых разговорах просидели до поздней ночи, затем разошлись по своим комнатам.

Наутро Хойос и Филипп вышли к завтраку. Однако они напрасно ждали друга. Проходило время, а Рудольф не появлялся. Заподозрив неладное, они приказали слугам выбить дверь спальни принца и увидели там ужасающую картину: наследник лежал на полу с простреленной головой. Рядом в кровати, заваленная подушками, лежала Мария Вечера также со сквозной раной в голове.

На столике возле кровати слуги нашли три короткие записки, написанные любовниками. Рудольф писал жене: «Милая Стефания! Ты избавишься от моего присутствия… Я спокойно иду навстречу смерти, ибо лишь так могу сохранить своё имя». Юная баронесса Вечера оставила короткое письмо сестре и матери. «В блаженстве уходим мы в мир иной… Желаю тебе быть счастливой и выйти замуж по любви, — писала она сестре. — Я не могла этого сделать, но и своей любви противиться была не в силах. С нею и иду на смерть». Мать она просила: «Прости мне содеянное! Я не сумела превозмочь свою любовь… мне хотелось бы лежать рядом с ним на алландском кладбище. В смерти я буду счастливее, чем была в жизни».

Императорская семья предпочла как можно быстрее забыть эту трагическую историю, в которой было множество необъяснимого, непонятного и совершенно нелогичного. Многие, в том числе и императрица Елизавета, были уверены, что влюблённых убили. Другие считали, что в тот вечер Рудольф узнал, что Марии осталось жить несколько часов (она пыталась избавиться от ребёнка, вследствие чего у девушки началось сильнейшее заражение), и не мог пережить потерю любимой. Находились и те, которые полагали, что якобы в замок Майерлинг Вечеру привезли уже мёртвой, и Рудольф застрелился от горя.

Существует и другое объяснение страшной трагедии. Некоторые исследователи считают, что императорская семья якобы знала, что наследник уже год страдал сильным недугом, неизлечимой по тем временам гонореей, вследствие которой кронпринц был не способен встречаться с женщинами. Его супруга стала открыто флиртовать с другими, нередко она оставалась у поклонников на ночь, а меланхоличный и мнительный Рудольф невыносимо страдал от тяжёлого положения и собственной слабости.

Чтобы вернуть сына к жизни, императрица Елизавета попросила свою племянницу графиню Лариш привести к Рудольфу девушку, чтобы та смогла вернуть кронпринца к нормальной жизни. Однако надежды королевы не оправдались. Ночь, которую специально организовали в Майерлинге, ничего не изменила. По данной версии, кронпринц в отчаянии застрелил любовницу и спустя несколько часов выстрелил в себя.

Принц был похоронен через пять дней в усыпальнице Габсбургов. Просьбу юной румынки не выполнили, предав её тело земле в другом месте. Король Франц Иосиф запретил упоминать имя возлюбленной сына. Майерлинг поспешно отдали монастырю Босоногих кармелиток, а племянницу Елизаветы, которая познакомила Рудольфа с Марией, император навсегда отправил в изгнание.

Прошло много лет, но загадочная история, произошедшая в охотничьем домике 30 января 1884 года, продолжает оставлять множество вопросов. Скорее всего, Габсбурги так старательно замалчивали эту историю лишь потому, что ответ на все вопросы был предельно ясен. Рудольф и юная румынская баронесса Мария так сильно любили друг друга, что не смогли пережить жестоких ударов, которые им уготовила судьба.

На месте замка теперь стоит небольшая часовня, построенная по приказу императора Франца Иосифа. Там, где лежало окровавленное тело принца, теперь стоит статуя Девы Марии, напоминающая лицом императрицу Елизавету.

ЛУИЗА ЛА ГУЛЮ — АНРИ ДЕ ТУЛУЗ-ЛОТРЕК

Мать и отец Анри Мари Раймона де Тулуз-Лотрека (1864–1901) были двоюродным и сестрой и братом. Семья принадлежала к старинному аристократическому роду Франции и была достаточно богата. Но по причине близкородственного брака мальчик родился очень болезненным и слабым. В четырнадцать лет он упал с лестницы, сломал обе ноги и по причине костной болезни ноги у Маленького Сокровища, как прозвали Анри родители, перестали расти. К концу жизни рост Тулуз-Лотрека не превышал 1 м 45 см. С годами Анри превратился в уродца с огромной головой и короткими ножками, а большие, непропорциональные губы на когда-то прелестном, безукоризненном лице делали его вовсе безобразным.

Казалось, что от этой трагедии больше страдали его близкие, чем сам Анри. Внешне он был весёлым, остроумным и беззаботным, пытался убедить окружающих, что совершенно счастлив. Однако глубоко в душе молодой человек страдал. В борьбе с тяжёлым недугом он ранних лет стал искать утешение в том мире, где его могли понять и принять как своего. Понимание Тулуз-Лотрек нашёл в кабаре на Монмартре, где по ночам собирались сутенёры, девицы из борделей, приезжие матросы и люмпены. Анри приходил туда и любовался весёлыми страстными танцовщицами, обворожительными певицами и легкодоступными женщинами. Он не обвинял их, а старался усмотреть в их образе «нечто глубоко человеческое».

К 1885 году Тулуз-Лотрек окончательно переехал на Монмартр, где в маленькой мастерской стал воплощать давнюю детскую мечту — он стал учиться искусству живописи. В своих картинах он создавал образы тех, кто казался ему понятным и близким. Тогда же молодой человек стал сильно пить, проводил ночи с девицами из борделей, нередко и вовсе переселялся в публичные дома на несколько месяцев.

Девушки обожали «малютку Анри». Он был нежен и внимателен: приносил любимый девицами гусиный паштет, дарил букетики цветов, никогда не забывал об их днях рождения. Не обращая внимания на условности и своё знатное происхождение, он не стеснятся расхаживать с девушками по столичным улицам, а иногда приглашал их в самые дорогие театры. Девицам и в голову не приходило, что рядом с ними — известный художник и граф королевских кровей. А возмущённым родственникам Тулуз-Лотрек говорил: «Бордель? Ну и что. Я нигде не чувствую себя более уютно».

На Монмартре его любили. Тулуз-Лотрека узнавали издалека: маленького, энергичного карлика в длинном пальто, котелке на огромной голове и с элегантной тросточкой в крошечных, детских руках. Всегда остроумный, лёгкий в общении и весёлый, Анри никогда не показывал своих страданий. Его смех и нескончаемый поток шуток заряжали окружающих оптимизмом. Он мог смеяться над собой и позволял это делать друзьям, но единственное, что могло его оскорбить и задеть, — жалость. Её Анри не прощал никому.

Тулуз-Лотрек, несмотря на своё физическое уродство, страстно желал женщин, за что и получил прозвище «горбатого донжуана». Его первой любовницей стала шестнадцатилетняя натурщица Мари Шарле, после которой художник менял подруг с поразительной частотой. Весть о его «мужской силе» распространялась по всем борделям и заведениям Монмартра, и найти очередную подружку Тулуз-Лотреку не составляло труда.