Возможно, Марта все-таки права. Наверное, действительно пришло время напомнить Бенуа, что он имеет дело не с наивной деревенской простушкой, а с дочерью благородного и родовитого аристократа. И Анжелика позволила Марте застегнуть у нее на шее дорогое колье.
– Почему ты привезла мои драгоценности? – удивилась девушка. – Я ведь не просила тебя об этом. И потом, это платье…
– Кто знает, когда понадобится показаться в полном блеске! – философски заметила Марта, делая шаг назад, чтобы окинуть взглядом туалет хозяйки. – Красивое платье, как ничто другое, говорит о высоком положении. А что до драгоценностей – можете не беспокоиться, миледи, я надежно припрячу их от всех любопытных глаз.
– Ну, тогда можно не бояться, что в этом доме мне грозит опасность быть ограбленной! – На губах Анжелики появилась улыбка.
Приближаясь к двери столовой, Анжелика заколебалась. Несмотря на всю свою решительность, она чувствовала себя слишком разодетой и от этого нервничала. Ей казалось, она совершает грубую и непростительную ошибку. В поведении семейства Фолкнер не было и намека на претенциозность. Так, в знак уважения к своей гостье миссис Фолкнер распорядилась затопить камин не только в гостиной, где Анжелика застала ее накануне вечером, но и в соседней, более просторной комнате.
Анжелика вдруг испугалась, что миссис Фолкнер может подумать, будто девушка хочет похвастать перед ними своим богатством и положением, а Бенуа решит, что она намеренно напоминает ему о своем происхождении в ответ на его искренний рассказ о незнатных родственниках, хотя на самом деле этого у нее и в мыслях не было. Однако будь что будет – поворачивать назад, в свою комнату, Анжелика не хотела. Она взялась за ручку двери и вошла в столовую, стараясь держаться как можно более спокойно и непринужденно.
Миссис Фолкнер еще не пришла, в столовой находился лишь Бенуа. Он вежливо поднялся, как только Анжелика появилась на пороге, и она увидела, что его глаза радостно блеснули. Бенуа задержал на мгновение взгляд на ее лице. Сердце девушки подпрыгнуло, едва она сообразила, что эта радость, на долю секунды промелькнувшая в его взгляде, несомненно, говорит об очень многом.
Однако Бенуа тут же обрел привычное самообладание и слегка насмешливо смерил ее взглядом с головы до ног.
– Сегодня вечером вы просто великолепны, миледи! – любезно произнес он.
– Это все Марта! – смущенно ответила Анжелика и инстинктивно подняла руку, дотрагиваясь до колье, словно желая спрятать его. – Она настояла… – Девушка замолчала, сообразив, как непросто будет объяснить ему все, что говорила ей Марта. Анжелика уставилась на Бенуа, и в ее больших голубых глазах появилась мольба о помощи.
– Ваша Марта – весьма опасный противник, – сухо произнес Бенуа. – Надо будет не забыть поближе познакомиться с ней перед тем, как вы покинете нас, миледи. А пока что можете передать ей: я отлично понял все, что она хотела мне сказать.
– Я вас не понимаю, – смущенно ответила Анжелика, хотя моментально сообразила, что он имеет в виду.
И как только она могла предположить, что Бенуа не поймет всю значимость ее блистательного наряда?! На какое-то мгновение Анжелика задумалась о том, что сама, вероятно, не вполне ясно понимает, что делает. Она что, пытается обескуражить его своим положением и богатством – или, наоборот, старается пленить его, показываясь во всем блеске?
Как бы там ни было, но и перед ней сейчас стоял человек, одетый с не меньшим изяществом.
Впервые с тех пор, как она познакомилась с Бенуа, на нем был костюм не черного цвета. Он надел темно-синий двубортный фрак, выгодно подчеркивавший ровную линию его широких плеч. Белоснежный шейный платок мягкими складками спадал из-под воротника, прекрасно оттеняя темный загар. На ногах у него были застегнутые чуть ниже колен панталоны и белые чулки, плотно облегавшие великолепно очерченные лодыжки.
Теперь настала очередь Анжелики удивляться. Совсем недавно она возражала Марте, говоря, что в этом нарядном платье и сверкающих драгоценностях можно идти лишь на бал, но и Бенуа в своем безупречном наряде, несомненно, отлично вписался бы в светскую толпу. С уверенным изяществом он низко склонился, целуя ее руку, и даже через плотную ткань длинных перчаток Анжелика ощутила тепло его пальцев. Опустив взгляд, она посмотрела на его голову, на жестковатые черные волосы, чувствуя необычайное волнение и одновременно смущаясь еще больше.
– Прошу вас, проходите и присаживайтесь, – сказал Бенуа. – Матушка скоро присоединится к нам – ей пришлось немного задержаться из-за возникшего вдруг недоразумения. Покойный брат нашей кухарки – в прошлом году его убили в Португалии – похоже, оказался двоеженцем.
– Что? – не сразу поняла Анжелика.
– Ну да, так оно и есть, – ухмыляясь, продолжил Бенуа. Взяв стул, он уселся напротив нее. – Матушка говорит, что первая заплаканная вдова появилась на пороге нашего дома пару месяцев назад, а вторая – сегодня утром. Судя по всему, она устроила настоящее представление в духе древних трагедий – так что мне почти жаль, что я пропустил такое событие.
– Не может быть… – протянула Анжелика, не зная, следует ей возмутиться или же весело рассмеяться в ответ на его сообщение.
– Это вы о чем: о том, что она пришла, или же о том, что мне жаль, что я пропустил спектакль? – быстро поинтересовался Бенуа, и карие глаза его лукаво блеснули. – Да, пожалуй, вы правы: едва ли это зрелище понравилось бы мне так, как день, проведенный в вашем обществе, тем более если припомнить все, что сегодня было…
Анжелика залилась краской и поспешила резко отвернуться, не в силах собраться с мыслями и ответить ему. Его откровенность ставила ее в тупик, почти пугала, и, когда миссис Фолкнер тихо вошла в комнату, девушка испытала настоящее облегчение.
Ужин показался Анжелике утонченной пыткой. Ей впервые приходилось разговаривать с Бенуа в присутствии кого-то еще, и, пытаясь поддерживать беззаботный разговор, девушка непрестанно чувствовала на себе пристальный взгляд внимательных глаз миссис Фолкнер.
И все же дело обстояло не так уж плохо. Фолкнеры оказались приятными и остроумными собеседниками. У матери и у сына было прекрасное чувство юмора, и Анжелику порядком удивило то уважение, с которым они относились друг к другу. Ей даже стало интересно, будет ли Бенуа столь же почтителен со своей женой? Подумав об этом, Анжелика виновато покраснела и постаралась побыстрее отделаться от этой мысли, словно Бенуа мог узнать, о чем она думает. На самом деле ей нет и не должно быть никакого дела, как он будет обращаться со своей будущей женой…
Наконец обе женщины оставили Бенуа в столовой в одиночестве наслаждаться бокалом портвейна и перешли в гостиную.
– Вы были так добры ко мне, – с улыбкой сказала Анжелика миссис Фолкнер. – Вы и представить себе не можете, как я благодарна вам за радушное гостеприимство. Знаете, я испытываю вину за то, что напросилась к вам на вторую ночь.
Миссис Фолкнер, усаживаясь напротив Анжелики, улыбнулась в ответ.
– Ну, что вы, – сердечно ответила она, – это я должна благодарить вас, миледи. К нам не часто приезжают гости, и мне остается только жалеть, что вы так скоро покидаете нас.
– Благодарю вас, – сказала Анжелика, еще больше смущаясь.
Неудивительно, что миссис Фолкнер угнетает одиночество, подумала девушка, ведь они живут столь уединенно, к тому же Бенуа почти не бывает дома. Анжелика твердо решила, что то время, которое ей осталось провести здесь, она постарается быть полюбезнее с миссис Фолкнер. В глубине души девушка смутно чувствовала, что для нее очень важно произвести хорошее впечатление на мать Бенуа, хотя и не задумывалась почему.
– Возможно, летом вы могли бы убедить вашего отца навестить сэра Уильяма, – предположила миссис Фолкнер. – Эрл давненько не наведывался к нам в Суссекс, и я уверена, что сэр Уильям будет очень рад повидать друга.
– Разумеется, я постараюсь, – согласилась Анжелика, с радостью подхватывая такую идею. – Это было бы просто замечательно! Он уже столько месяцев не выходит из дома… – Девушка замолчала, внезапно поняв, что готова в открытую не только обсуждать, но и порицать поведение отца.