Глава пятнадцатая

Во дворе башни бряцанье оружия и крики умирающих сменились стонами раненых. Среди нападавших их оказалось не так много, а вот солдаты гарнизона понесли большие потери.

Говейн с окровавленным мечом в руке медленно шел по двору, проверяя, не затаился ли где-нибудь враг.

– Всех прикончили? – спросил он у Дарси.

– Да, – ответил тот. – Лэнг Гиб расправляется с теми, кто спрятался в казарме. – И Дарси кивнул в сторону дымящихся руин. Говейн приказал поджечь казармы, чтобы выкурить оттуда солдат.

– А что происходит в башне?

– Дверь по-прежнему закрыта. Вы полагаете, там есть еще солдаты? – спросил Дарси.

Говейн в уме сосчитал погибших и пленных.

– Похоже на то. Продуктов, что мы привезли, хватит на два таких гарнизона. Каким бы жадным ни был Гулливер, Ранульф знает, сколько ртов ему надо прокормить.

– Если они не выходят сами, мы с ними легко справимся. – Дарси опустил забрало и поднял меч.

– Осторожно войдем внутрь по одному, – приказал Говейн, – на случай, если там ловушка.

Дарси положил руку ему на плечо.

– А вдруг мы найдем там вашу матушку?

– Дай-то Бог! Если ей причинили вред… – Говейн оглянулся на избитого Уилла Гулливера, дерзко заявившего, что ему ничего не известно о том, где находится леди Элен.

Десять человек последовали за Говейном и Дарси к входу в башню. Несмотря на опасения, деревянные ступени не были облиты жиром и подожжены.

С мечами наготове воины бесшумно поднялись по лестнице. Говейн налег плечом на дверь, она распахнулась, и он влетел в темное помещение. За ним вбежал Дарси. Прижавшись спиной к стене и вытянув вперед меч, Говейн осмотрелся. Запах внутри башни был хуже, чем в уборной. Почти ничего не было видно. У лестницы, ведущей наверх, горел факел, а в очаге у противоположной стены потрескивал огонь. Говейн чувствовал, что в темноте кто-то есть.

– Выходи! – крикнул он. – Положи оружие, или мы сами тебя вытащим!

К нему приковыляла старуха и плачущим голосом произнесла:

– Пощадите, сэр…

Великий Боже! Неужели это его мать? Но v этой женщины сквозь седину проглядывали рыжие волосы, а не русые, полные страха мутные глаза казались карими.

Говейн опустил меч.

– Успокойтесь, мы вас не тронем.

– Вы что, с ума сошли, черт возьми! – Дарси встал между Говейном и старухой. – Возьмите факел и обыщите все кругом, – приказан он остальным. – Идите по двое и при первой же опасности зовите!

Говейн поднял забрало.

– Господи! – Старуха, отпрянув, перекрестилась. – Да это… лорд Говейн. Он воскрес!

Говейн усмехнулся:

– Я пока не умер. Кто ты?

– Силь.

Имя ему ничего не говорило.

– Ты знала мою мать, леди Элен? Она наверху?

– Она ушла, – прошамкала Силь. – Все отсюда ушли.

– Куда? Ранульф отослал ее?

– Ранульф здесь? – Силь пригнула голову и вздрогнула, словно пойманный в капкан кролик.

– Его здесь нет. Вы в безопасности. А куда ушла леди Элен?

В это время солдаты Говейна зажгли факелы, и свет рассеял тени. В башне никого больше не оказалось. Но то, что предстало его взору, было удручающим. Стены почернели от дыма, на изломанных столах лежала окаменевшая еда. Тростниковые подстилки под ногами превратились в липкую грязь, в которой что-то ползало.

Говейн повернулся к старухе.

– Мы говорили о моей матери. – Когда он вгляделся в безумное лицо, по коже пробежали мурашки.

– Ушли! Все ушли! – Силь прохромала в угол к тюфяку, свернулась на нем клубочком и закрыла глаза.

– От этой старухи ничего не добьешься, – покачал головой Дарси.

Говейн протер глаза.

– Я поднимусь наверх.

– Подождите. Мы проверим, нет ли там кого.

– По-твоему, я настолько немощен, что не в состоянии сам себя защитить?

– Лучше пойдем вместе! – Дарси схватил со стены факел.

На площадке второго этажа они столкнулись с Ральфом Денисом.

– Здесь только пустые спальни. В одной из них, видно, жил начальник гарнизона. Взять нечего. – Однако из-под туники Ральфа что-то выпирало.

Говейн протянул руку.

– Все поделим поровну.

– Я же сказал – там ничего нет.

– Давай сюда.

– Хотите ухватить львиную долю?

– Дарси отдаст это Бертраму для учета трофеев.

– А я и Дарси не доверяю!

– Ах ты, червяк! – Дарси кинулся к Ральфу и схватил его за тунику. – Я мирился с твоими гнусностями из-за Говейна, но не позволю, чтобы меня поносили.

– Бертрам во дворе, – сказал Говейн. – Отведи Ральфа к нему и проследи, чтобы все им припрятанное было пересчитано.

Говейн распахнул дверь в господские покои и тихонько позвал:

– Мама!

Никто ему не ответил. В комнате был полный кавардак: на кровати валялись серые, испачканные простыни, а по углам – грязная одежда; пахло прокисшим элем и потом.

Говейн прошел к окну, наступая на разбросанные по полу вещи. Он раскрыл ставни, и в комнату влилась струя холодного воздуха.

Элен здесь не было, а он так надеялся найти мать в башне! Почему же Ранульф не подпускал никого к Малпасу? Дело, скорее всего, не в обычной злобе братца.

Говейн со вздохом стянул латные рукавицы и шлем. Он страшно устал. Солнце только что показалось из-за горных вершин, и Говейн на минуту задержался у окна – он смотрел на раскинувшиеся перед ним земли, о которых мечтал в тюрьме. Это была дикая, суровая местность, но его тянули просторы и неприступные высокие скалы. К тому же земля здесь была плодородной. Говейн помнил, как мать выращивала овощи и лечебные травы на огородах за крепостью. Весной в ледяных горных речках водилась рыба, а летом крестьяне пасли овец на плоскогорьях, где росла сочная трава.

Это его дом, его земля, и здесь он будет жить и бороться за существование! Он всегда любил Малпас больше, чем Истэм. Счастливые воспоминания нахлынули на Говейна. Ребенком он частенько прибегал по ночам в комнату родителей, когда ему снился страшный сон. Они укладывали его между собой и убаюкивали ласковыми словами. Отец и мать так любили друг друга! Мысль о том, что их брак мог быть обманом, разъедала душу Говейна.

Он стукнул кулаком по каменному подоконнику. Не верит он этому! И не успокоится до тех пор, пока не отыщет мать. Он нутром чувствовал, что она жива. Надо собрать слуг и уцелевших солдат Малпаса и расспросить их, в том числе эту алчную свинью Уилла Гулливера. Говейн решил, что не остановится даже перед пытками, лишь бы узнать правду.

Фургоны с женщинами въехали во двор. Забыв обо всем, Говейн искал глазами Элис. Как он только вынес эти несколько часов без нее! Сердце затрепетало в груди, когда он различил ее тонкую фигурку в первой повозке. На коленях у Элис сидела его дочка. Элис нагнулась к девочке, и что-то сказала ей, а девочка заулыбалась в ответ.

Великий Боже, как они обе дороги ему! Черные мысли отступили. Раз Элис с ним рядом, он горы сдвинет.

Говейн подхватил шлем и ринулся вниз по лестнице.

Первое, что поразило Элис, – это вонь, которая была сильнее запаха дыма.

– Плохо пахнет! – Энид тоже сморщила носик.

Кругом сновали воины Говейна – с покрытыми сажей лицами, в разорванных рубахах, искореженных доспехах. Самого Говейна не был видно. Где же он?

Элис окинула взглядом двор в лужах крови, башню, конюшни, закопченную стену казармы. Ее охватила дрожь. Только бы Говейн не пострадал! И в этот момент из башни появился он. Сердце у Элис сжалось и бешено заколотилось.

Он шел к ней своей плавной походкой, а от его гибкого тела, как всегда, исходила мощная сила. Светлые волосы, влажные и взлохмаченные, развевались на утреннем ветерке, а глаза на загорелом лице сверкали, словно изумруды. Он смотрел только на нее, и в его взгляде сквозила гордость и что-то еще более нежное… Любовь…

Куда-то исчезли шум, вонь, кровь и страдания. Неописуемый восторг охватил Элис. А когда Говейн, подойдя к повозке, обхватил ее за талию, она упала прямо ему на руки.