*****

-Я не могу рассказать вам, – говорила Гвен Сильвану, в третий раз, жалея что пошла в нутрь с ним. В тот момент, когда они вступили в замок, инквизиция началась, и до тех пор пока она не поговорит с Драстеном она дерзнула не говорить Сильвану ничего. Она уже сделала одну ошибку этим утром. Она не собиралась делать другую. Она будет говорить с Драстеном и только Драстеном. Она может рассказать кому угодно, кому доверяет.

-Хорошо, что ты можешь сказать мне? Ничего?– Гвен вздохнула. Ее охватила мгновенная симпатия к Сильвану МакКельтару – другое из этих сбивающих с толку интуитивных чувств – в тот момент, когда она увидела его стоящим в холе и допрашивающего своего сына с такой любовью в глазах. Оно почувствовала приступ зависти, задумалась, каково это должно быть, чувствовать себя центром такого отцовского беспокойства, он не только походил на Эйнштейна, своими белыми волосами, оливково окрашенной кожей, любопытными карими глазами украшенными морщинками, и глубокими линиями у рта, заключающими в кавычки его рот, он демонстрировал такую же остроту ума.

Усевшись возле камина в Грейтхолле, она мельком посмотрела на дверь, надеясь, что Драстен разгуливает там. Злой или нет, ей отчаянно надо было поговорить с ним.

-Я сказала вам свое имя,– уклончиво ответила Гвен.

-Чепуха. Это ничего мне не говорит, кроме того, что ты Англичанка с ирландскими предками и проклятым странным акцентом. Как ты узнала Драстена?

Она посмотрела на него хмуро.

-Как я собираясь помочь тебе, моя дорогая, если ты отказываешься сказать мне это? Если мой сын взял твою девственность, он женится на тебе. Но я не могу вынудить его, если ты не говоришь мне, кто ты и хоть что-то о том, что случилось.

-Мистер М…

-Сильван,– прервал он.

-Сильван, – исправилась Гвен: – Я не хочу, что бы вы вынуждали Драстена жениться на мне.

-Тогда чего ты хочешь?– воскликнул он.

-Больше чем что-либо прямо сейчас.

-Да.

-Я бы хотела знать какое число. Она ненавидела спрашивать так прямо, но ей нужно было знать. Она обрела спокойствие от того факта, что Дэйгис все еще жив – это значило, что она появилась заблаговременно. Но она полностью не почувствует себя благополучно, пока не узнает точно до минуты, как много у нее было времени.

Сильван отошел очень тихо, его темные глаза нахмурились, голова наклонена на бок. Ее неожиданно объяло суеверное чувство, он слышит больше чем его уши, и видит больше чем его глаза. И она поняла, что была права, когда он бормотал:– ох, моя дорогая, ты из далекого места, не так ли? Нет, не нужно возражать. Я не понимаю, что ощущаю, но ты чужестранец на этой земле.

-Что вы делаете, читаете мои мысли? Вы можете это делать? – от человека, породившего сына, который мог манипулировать временем, можно было ожидать чего угодно.

-Нет, это просто глубокое вслушивание старым способом, то, в чем ни один из моих сыновей не сведущ, хотя я пытался учить их. И так, тебе нужно число, – медленно сказал он:– Я обменяю на твои ответы, что ты скажешь, Гвен Кейсиди?

-Я не получу их другим способом, не так ли?

Он покачал головой, слабая улыбка играла на его губах.

-Я отвечу на ваши вопросы настолько честно насколько смогу,– уступила она:– но обязано быть что-то, на что я не смогу дать ответа, пока.

-Достаточно торговаться. Пока ты не лжешь мне, моя дорогая, у нас будет порядок. Если ты не можешь сказать мне, что произошло в прошлом, тогда скажи, почему ты не можешь.

Это было приемлемо безопасно.

-Потому, что я должна поговорить с Драстеном первым. Если я поговорю с Драстеном, и он решит, он может рассказать вам все.

Сильван удерживал ее взгляд, взвешивая ее слова на правду: девятнадцатый день июля,– наконец сказал он.

Около месяца, подумала Гвен, с облегчением. Когда Драстен обнаружил, что был в будущем, то сказал: – Боже, я потерял не просто луну. Я потерял века. Что значит он был похищен, где-то в середине августа. Он так же сказал, что Дэйгис умер - недавно и она предположила, что он имел в виду несколько месяцев или даже год назад. Но, по-видимому, Дэйгис умер в какую-то временную точку из следующих нескольких недель. Ей нужно узнать, когда Дэйгис планировал уехать к Эллиотам. Она должна была предотвратить его отъезд.

-1518?– она ненавидела тратить вопрос впустую, но должна была быть уверенной. Принимая во внимание, что Драстен вывел неверные день и месяц, она предположила, что было возможно, что он напутал и с годом тоже.

Глаза Сильвана выказали полное очарование. Он наклонился к ней, облокачиваясь на колени и вглядываясь в нее: – Откуда ты?– выдохнул он.

Она вздохнула и отвела взгляд, полубоясь, что хитрый мужчина сможет прочитать ответ в ее глазах. Она замолчала на мгновение сбитая с толку, первый настоящим взглядом на Грейтхолл, когда спускалась по лестнице, она едва ли видела хоть что-то кроме Драстена. Зал был изысканный и красивый, как и ее комната, пол сделан из безупречно вычищенного светло серого камня, станы обиты великолепными гобеленами, две собаки мягко похрапывали под большим шедевром под названием стол. Тяжелые бархатные драпировки висели забранные назад с высоких застекленных окон, и розовая мраморная лестница горела в утреннем свете. Панель витражного стекла была вставлена над массивной дверью,серебряные щиты и оружие украшали стены по обе стороны: – Это страна, о которой вы никогда не слышали, – она заколебалась, не скажешь же старые добрые США. Это породит целый еще один разговор, который может не известно куда завести.

-Скажи мне, или ты не получишь ответов от меня. Действительно, откуда ты родом едва ли можешь показать, или можешь?

Она подавила бесполезный вздох: Америка это через океан.

Он снова оценил ее уверенным взглядом:– 1519, – согласился он.– И я знаю о Америке. Мы не завем ее так, но мы Скоты открыли ее века назад.

-Вы не открывали, – усмехнулась она: Христофор Колумб…

-Просто следовал путем Синклара, после того как он завладел старыми картами оставленными тампильерами.

-Оххх. Вы, скоты, должно быть самые заносчивые…

-Это не законно, что не было…

-Вы всегда перебиваете людей?

Он фыркнул:– Ты довольно хорошо это делаешь сама,– сказал он, улыбаясь и похлопывая ее по руке: – думаю, я полюблю тебя весьма сильно, девочка. Так, когда ты собираешься рассказать Драстену, только так я смогу услышать всю историю?

-Ту же минуту как он войдет. И спасибо, что задавали мне легкий вопрос.

-Это не справедливо, это были не…

-Ммм. Исключено, вы не измените своему слову сейчас. Это был тоже вопрос.

-Да, но не настоящий и ты это знаешь,– проворчал Сильван. Он сморщил нос в раздражении.– Ты умная девушка, не так ли? Следующий?– сухо сказал он.

-Дэйгис скоро собирается предпринять какую-нибудь поездку?

-Что за очень странный вопрос,– заметил Сильван, поглаживая подбородок:– Я должен сказать, ты завладела моим вниманием и даже больше. Да он собирается ехать к Эллиотам скоро. Драстен взял твою девственность?

Она медленно выдохнула: –Это очень запутанная история, – уклонилась она:– и я должна поговорить с Драстеном как можно скорее. Ваш сын в опасности. Я верю, он доверяет вам полностью, так или иначе Он должен решить, что сказать вам. Я не могу сказать ничего больше, чем это, пока он и я не поговорим. Пожалуйста, уважайте это,– мягко добавила она.

Он выгнул брови, но кивнул.

Когда он взял ее руку в свои и похлопал ее, она повеселела внутри. Она не могла вспомнить, что бы ее собственный отец когда-либо делал так. Он держал ее руку несколько секунд, его глаза нахмурились, выражение стало задумчивым. У нее появилось отчетливое беспокоющее ощущение, что он смотрел прямо в ее душу. Это возможно? задумалась она.

-Ладно, моя дорогая, – сказал Сильван:– Ты победила. Больше никаких вопросов, пока ты не поговоришь с Драстеном. Но как я знаю своего сына, он не будет сотрудничать.

-Он должен, Сильван, – отчаянно сказала Гвен:– У нас нет много времени.