Я пожал ей руку – и странно: день был жарким, кондиционер работал ни в какую, а ладонь Сильвии была холодна, как лед. Видя этих женщин рядом, я, холодея, вспомнил незнакомку в черном и жертву ее сладострастия.

– Давайте немножко поговорим, – предложил я Сильвии. У меня оставалось еще полчаса до намеченной встречи с Джо и Полом. Мне показалось, что на лице Урсулы появилась довольная улыбка, когда я закрывал дверь в приемную. Знали ли они друг друга раньше?

Сильвия охотно рассказывала о себе и о своей страсти к боксу, хотя у меня сложилось впечатление, что кое-что она присочинила. Возможно, она действительно была хорошей актрисой.

Поэтому, находясь в благодушном настроении, я сказал, что готов взять ее под свою опеку на шестимесячный испытательный период. Сильвия была довольна, но я видел, что она и не ожидала ничего иного.

Затем я услышал голоса в приемной. Появился либо Пол, либо Джо. Я поднялся. Сильвия протянула мне руку. На этот раз она была не холодной на ощупь, а теплой и слегка влажной. Означало ли это, что она нервничала или лгала? Сильвия Гласс сжала мою ладонь с достаточной силой, чтобы послать в мой мозг шестнадцать вольт сексуального заряда. Уходя, она оставила номер своего телефона в Лос-Анджелесе.

– Это только временный номер, – Объяснила она, помахав рукой Урсуле, которая болтала с Полом.

– Давай поговорим минутку, пока не пришел Джо, – предложил я Полу.

Урсула спросила:

– Мистер Эллиотт, подать вам кофе сейчас или подождать, пока не придет мистер Рэнсом?

– Мы подождем, – ответил я. – Что вы думаете о Сильвии?

– Интересная девушка.

– Я взял ее к себе.

– Хорошо. Нам не придется жалеть, – она сказала так, словно идея взять Сильвию принадлежала ей.

Мы с Полом удалились в мой кабинет. Что Урсула имела в виду, сказав «мы»? Что она стала моим равноправным партнером?

– Если бы твоя секретарша могла играть, – сказал Пол, – она бы прекрасно подошла на роль Лулу.

Я мог бы сказать Полу, что она и так прекрасно играет свою роль.

– Слушай, когда ты будешь рассказывать свою историю, ради Бога, постарайся, чтобы она звучала не слишком банально.

– Лулу не может быть банальной.

– Только с твоей точки зрения, приятель. Ты забываешь, где находишься. Это тебе не Берлин.

– Поверь мне, все будет в полном порядке.

Пол не обманул моих ожиданий. Джо был очарован самим Полом не меньше, чем рассказанной им историей.

– Мне нравится эта идея насчет зависимости мужчин от женщины, но думаю, что в конце фильма он должен ее убить.

– Но это нелогично, – возразил Пол. – Она помогла ему найти себя и сделала так много для его бизнеса. Зачем ему убивать ее?

– Потому что она плохая, – вот почему. – Джо повернулся к Урсуле, которая сидела рядом и все записывала. Во время разговора Джо частенько оборачивался к Урсуле. Она заинтриговала его, как и многих других.

– А вы как думаете?

– Не мое дело давать советы, мистер Рэнсом.

– Но я вас спрашиваю. – Джо проглотил пилюлю и выпил кофе.

Урсула посмотрела на меня в поисках поддержки.

– Говорите.

Урсула нервно поглядела на Пола. Он кивнул. Нам всем было интересно услышать женскую точку зрения.

– Ну, допустим, что рассказ ведется от лица главной героини, тогда мы сможем узнать, почему она хочет его. Мы знаем, что притягивает его к ней, но что она видит в нем?

– Интересно, – сказал Джо. Мы ждали продолжения.

Урсула продолжала, теперь уже более спокойно:

– Мы относимся к ней, как будто она роковая женщина. Но может быть, в ее глазах он выглядит роковым мужчиной.

– Превосходно, – одобрил Пол. Я видел, что Джо тоже готов согласиться.

– Может быть, французское название «La Belle Dame Sans Merci» стоит перевести на английский и заменить женщину на мужчину. Что получится?

Пол ответил:

– «Безжалостный красавец».

– А почему бы не «Роковой мужчина», как сказала Урсула? – спросил я.

– Надо подумать, – произнес Джо. – Идея хорошая. – Он взглянул на Урсулу. – Но только вот вопрос: что такого женщина увидела в нашем герое, что заставляет ее так поступать? Помимо всего прочего, она организует убийство. Нужно придумать какой-нибудь сильный побудительный мотив, но только не деньги.

– Может быть, он просто очень красивый, – ответила Урсула. – Но я не писатель. – Как ни странно, она глядела не на Джо или Пола, а на меня. Неизвестно почему я ощутил неудобство. Что она подразумевает под словом «красивый»?

– Я попробую что-нибудь сочинить, – сказал Пол. – Дайте мне пару дней.

Все остались довольны результатами встречи. Урсула блестяще выполнила свою роль. Она вернулась в приемную, разговаривая с Полом. После того, как мы обсудили идею Пола, Джо на минуту остался со мной.

– Эта девушка, – произнес Джо, – как, ты говорил, ее зовут?

– Урсула. Урсула Бакстер.

– Неужто? Хм-м…

– Что значит «неужто»? – он что, не верил мне? Или не верил ей?

– Я хочу сказать, что мы знаем ее под именем Гала, разве нет?

– Гала?

– Не прикидывайся дурачком.

– Подожди минутку, – я мысленно потряс головой. – Что ты говоришь? Ты ее знаешь?

Джо перестал улыбаться.

– Урсула Бакстер – это Гала. Очевидно, это ее псевдоним. Ее настоящее имя никогда не появлялось в титрах.

– Гала? Черт побери, о чем ты говоришь? Какие титры?

– Ты никогда не видел фильм «Гала»? Это крутая порнография. Твоя секретарша играла Галу. Не пялься на меня так изумленно, Мэсон. У тебя хороший вкус. Твоя секретарша – порнозвезда. Если она так же хороша в кабинете, как в постели, ты будешь более чем доволен. Я просто потрясен, – Джо достал пилюлю. – Найдется стакан воды?

ГАЛА

Джо Рэнсом ошибался – не мог не ошибаться. Пока Урсула ходила в уборную, я подписал сегодняшние письма. Моя рука дрожала. Перед глазами все расплывалось. Я вспоминал ярость Оза, когда он узнал, что его подружка снималась в эротическом кино. Сейчас я ощущал точно такую же ревность. Но Урсула не была моей подружкой. Она была моей страстью.

Я безумно хотел увидеть этот фильм. Я начал воображать себе сцены из него. Всю оставшуюся часть дня, глядя на Урсулу, я видел эпизоды из «Галы». Когда она печатала, я видел, как ее тонкие пальцы ласкают пах какого-то безликого мужчины. Я видел, как он расстегивает ее блузку, видел его рот у ее сосков. Когда она лизала марку, я видел, как ее язык лижет его мошонку. Когда она сморкалась в салфетки «клинэкс», я воображал, что она вытирает со своих губ и подбородка сперму. Мной овладело настоящее безумие.

Застывшие фотографии – плод моей фантазии – превратились в фильм. В изящных позах натурщиц не осталось никакой тайны. Все было на виду. Никакого искусства, одно сексуальное возбуждение. В этих фантазиях Урсула лишалась своего характера, а я – своего. Нас не интересовало, кто мы такие. У нас не было имен, мы не играли ничьих ролей. Когда я пытался думать об этом, то понял, что в действительности никаких «нас» не существовало. Был только я. Но и я не существовал. Только она была материальна – плотная, плотская.

Дом Джо Рэнсома поразил меня. Я ожидал увидеть на улице Николз-Каньон в Голливуд-Хиллз что-нибудь вроде скромного современного дома, который может себе позволить иметь третьеразрядный кинопродюсер. Но когда я свернул с шоссе на проезд к дому, то оказался в настоящем средиземноморском мире. Дом Джо, вероятно, был самой прелестной итальянской виллой, какую я когда-либо видел. Одноэтажный, украшенный ставнями и огромными вазонами. Оштукатуренные стены, по которым карабкались вьющиеся растения, покрыты пятнами теней от деревьев авокадо. Я был в восторге. Такой дом наверняка бы понравился Барбаре.

Когда я подошел к дубовой двери, та сама отворилась, словно приглашая меня войти. На пороге стояла рыжеволосая девушка в белом платье. Ей нельзя было дать больше восемнадцати лет. Следом появился Джо.

– Заходи, Мэсон. Она уже уезжает.