С утра пораньше упаковавшись, я пустила Филю по расширяющейся спирали. Это самый эффективный способ поиска, обязательно на что-нибудь да наткнешься. Местность была все еще пересеченной, Филя спотыкался, и мне много раз приходилось с него слезать и вести в поводу.

Неожиданно наперерез мне выскочило какое-то небольшое животное. Пару раз я уже видела других мелких зверьков и странных существ, планировавших между деревьями, но так близко — никогда. Я выхватила пистолет в то же мгновение, но первый выстрел прошел мимо, четко видимый луч ударил левее, потому что Филя выбрал именно этот момент, чтобы мотнуть своей глупой каурой головой. Выстрелив второй раз, я наконец попала в зверя.

Ультразвуковой пистолет — неплохое оружие для ближнего боя.

Подведя Филю поближе, я нагнулась было за добычей, как вдруг рядом в кустах послышался треск. Я повернулась туда — и обомлела: в зарослях стояло совершенно поразительное существо — у него были две ноги, тело покрывали длинные серо-зеленые волосы, а вместо лица была зверская, плоская, квадратная морда. И мне показалось, что я только что убила обед, который он наметил себе.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, затем Филя всхрапнул и начал пятиться назад. Я бросила поводья, надеясь, что он не убежит, и, глубоко вздохнув, чтобы успокоить заколотившееся сердце, с пистолетом в руке пошла прямо на это существо.

— Кыш! Пошел вон! — крикнула я и замахала руками. — Пошел вон!

После второго окрика, немного помедлив, зверь мотнул головой и нырнул в заросли.

Переведя дух, я схватила Филю за повод, чувствуя себя удивительно приподнято. Почему-то мне пришло вдруг в голову, что, будь у меня выбор, я лучше бы отправилась на Испытание без пистолета, чем без прививок. Держу пари, что на старушке Земле больше исследователей погибло от чего-нибудь эдакого прогрессирующего да скоротечного, чем было убито животными, туземцами и погибло от несчастных случаев, причем от всего этого вместе взятого.

Я продолжала свое путешествие, пока не начало смеркаться. Убитое животное оказалось съедобным, но это — дело везения. Во время тренировок в классе выживания мне приходилось есть вещи совершенно отвратительные; хотела бы я знать, кто бы по собственной воле захотел их есть. Суть тут, конечно, в том, что даже самая невероятная пакость может помочь вам сохранить жизнь, только нужно себя преодолеть. Добывание пищи, как выяснилось, отняло у меня больше сил, чем я думала, и когда, поев, я устало прилегла в палатке, то заснула безо всяких затруднений.

А на следующий день я наткнулась на дорогу. Подгоняя Филю, я неслась вперед и напевала про себя. Мне, кстати, совсем не нравятся люди, которые не подпевают, оставаясь наедине с собой в хорошем настроении. Слишком они серьезные. По крайней мере, мурлыкать себе под нос может любой — это вовсе не недостаток. Короче, я скакала, напевала и, вынесшись на вершину холма, посмотрела вниз и сквозь деревья увидела дорогу.

Я повела Филю вниз по склону, временами теряя дорогу из виду, — мешали деревья и скалы. Затем, оставив позади коричнево-зеленый лесной полог, я вышла на нее между двумя поворотами — следуя причудливым складкам и рельефу местности, дорога изгибалась впереди и позади, явно проложенная без мысли о более удобном и коротком пути. На узкой колее виднелись следы повозок и лошадей и еще какие-то, которые я не могла распознать, и кроме того, на дороге лежал помет. Не лошадиный.

Мы перелетели океан с запада, и я знала, что и сейчас нахожусь недалеко от побережья. Вполне вероятно, что одним концом эта дорога упирается именно в берег океана, и, естественно, я туда не поеду. Хватит с меня океанов, один я уже видела. Моя квота океанов уже исчерпана. Но любая дорога куда-нибудь ведет, это аксиома, поэтому, сориентировавшись, я направилась на восток, в глубь материка.

Три часа спустя я встретила первых путников. Повернув за скрытый деревьями поворот, я сразу потянула поводья на себя. Впереди, в том же направлении, от моря, ехали пятеро всадников, гоня перед собой стадо жутко уродливых существ. Твари эти издавали нечленораздельные, унылые, низкие звуки, и нестройной толпой брели по дороге. Я посмотрела на них, и сердце мое затрепетало. На миг мне даже захотелось повернуть назад, к тому месту, откуда я начала свой путь. Но я знала, что рано или поздно мне все равно придется встретиться с аборигенами, раз уж я решила быть тигром. И, в конце концов, они всего лишь грязееды. Всего лишь грязееды.

Я пнула Филю, он двинулся шагом. Подъехав ближе, я получше разглядела этих тварей. И мне показалось, что они явно в родстве с тем существом, которое я днем раньше испугала в лесу. Это были совсем не люди — зеленые и гротескные, с приземистыми телами, шишковатыми суставами, длинными конечностями и квадратными головами. Но они ходили на задних лапах, а передние лапы у них вполне были приспособлены для хватания, и это делало их настоящей карикатурой на человека.

У всех всадников к седлам были приторочены ружья в чехлах, и выглядели эти люди нервными, словно кошки с котятами. Один, ведший в поводу несколько вьючных лошадей, оглянулся, заметил меня и окликнул другого, который, вероятно, был у них старшим. Тот развернул своего коня и поехал ко мне медленным шагом. Это был мужчина среднего возраста, рослый, с твердыми чертами лица. Лицо было жесткое, и это бросалось в глаза. Приблизившись, он натянул поводья, но я продолжала двигаться вперед, и волей-неволей ему пришлось снова развернуться и ехать за мной.

Я лично верю в то, что характер человека обязательно проступает у него на лице. Со своим лицом человек ничего не может поделать, он способен менять лишь выражения лица. И если некто выглядит подлецом, я верю, что так оно и есть, если, конечно, у меня нет причин считать иначе. Этот тип как раз и выглядел подлецом, и именно потому я продолжала ехать вперед. Я, если честно, испугалась.

— Что ты здесь делаешь, мальчик? С ума сошел? В этих местах могут быть беглые лосели, — сказал он.

Волосы у меня подстрижены коротко, одета я была в свою холщовую куртку но все же я удивилась. Правда, я не собиралась спорить с ним по поводу моего пола и даже вообще возле него задерживаться. Поэтому я не ответила. Кажется, я говорила уже, что в компании или в присутствии незнакомых людей на меня нападает молчанка.

— Откуда ты? — спросил он.

В ответ я показала на дорогу позади себя.

— И куда ты едешь?

Я показала вперед. Других вариантов здесь не было.

Он обозлился. Иногда у меня это получается…

— Может, тебе лучше ехать с нами? Мы защитим тебя, если что, — сказал мужчина, когда мы поравнялись с остальными всадниками и стадом. Он странно коверкал слова, словно у него был полный рот каши. Но его местный диалект я поняла хорошо: он желал, чтобы я сделала то, чего мне совсем не хотелось делать.

Еще один всадник подъехал к нам. Наверное, они за нами все время наблюдали.

— Он же совсем мал, Хорст, — сказал он, обращаясь к твердолицему. — Я даже сомневаюсь, что лосель его вообще заметит. Давай оставим его тут. Всадник посмотрел на меня. Видя, что я не проявляю ужаса пред такой перспективой (я была испугана, но не собиралась им это показывать), он пожал плечами, а еще один рассмеялся. Твердолицый заявил остальным:

— Этот парень поедет с нами до Мидлэнда. Мы будем его защищать. — Он улыбнулся, и впечатление, которое у меня сложилось о нем, усилилось. Он был кошкой, хитрой, хищной кошкой. Я посмотрела на несчастных тварей, которых они гнали, и одно из созданий глянуло на меня в ответ тускло-золотистыми, абсолютно пустыми глазками. Почему-то я почувствовала себя неуютно под этим взглядом.

— Я так не хочу, — сказала я и покачала головой.

То, что потом сделал этот человек, меня удивило.

— А я хочу, — проговорил он и потянулся к своему ружью.

Я выхватила пистолет так быстро, что он застыл с отвисшей челюстью, не успев даже наполовину вытащить из чехла винтовку. Пистолет — весьма внушительный аргумент, и у него не было никакого желания испытывать на себе его действие.