Ираклий поднял глаза на «кавказца». Тот смотрит настороженно.

— Ираклий Ясонович, вам не жаль свою маму? Или, вы думаете, мой товарищ ее пожалеет?

— Нет… Я так не думаю… Но понимаете… Двадцать тысяч… Огромная сумма…

— Побойтесь бога, Ираклий Ясонович. Разве для вас это сумма? Вообще, что для вас двадцать тысяч? Так, дунуть. И нет их.

Все правильно. Если «кавказец» знает о его выигрышах в «Жемчуге», то правильно считает, что ему, Ираклию Кутателадзе, действительно ничего не стоит отдать двадцать тысяч.

Пистолет опять чуть шевельнулся.

— Давайте не будем, Ираклий Ясонович, сердить друг друга. Разойдемся с миром. Вы отдаете деньги, я ухожу. И никогда больше на вашем горизонте не появлюсь. Здесь полная гарантия.

— Все же… двадцать тысяч. Может быть, я действительно мог бы их сейчас набрать. Но чуть меньше. Двадцать тысяч, честное слово, просто не наберу. Скажем, десять? Хорошо?

— Ираклий Ясонович. Жадность, знаете, как она губит людей? Хорошо, я сейчас возьму десять тысяч. Но ведь я приду потом. Чтобы забрать остаток.

— Но в самом деле… Десять тысяч — все-таки реально. Ну хорошо пятнадцать тысяч. Идет?

Кажется, «кавказец» клюнул. Теперь только бы не сбиться. Вести ту же линию. Все, как было разработано с Борисом.

— Может быть, пятнадцати вам хватит? Все-таки такая огромная сумма?

— Ну и жадюга же вы, Ираклий Ясонович… Что вам пять тысяч?

— Поймите сами. У меня самого таких денег в наличии нет. Обстоятельства. Надо брать в долг. А как я попрошу такую сумму? Надо ведь как-то объяснить. Просто так никто не даст.

— Это не проблема. Скажите, срочно нужны деньги на «Волгу». Представилась возможность купить.

— Просто не знаю… Правда, я мог бы позвонить одному другу. Только надо придумать другой предлог.

— Придумывайте, — согласился «кавказец». — Только что за друг?

— Один мой друг. У него всегда есть деньги.

— Деньги, это хорошо. — «Кавказец» долго молчал. Повторил: — Деньги, это хорошо. Только откуда я знаю, может, вы собираетесь звонить в милицию?

— Почему в милицию? Я позвоню своему другу.

— Куда вы позвоните своему другу? Где он работает?

— Он заведует производственным объединением стеклотары. Если вы не верите, можете позвонить в справочную. И спросить, как позвонить в третье МПТО «Стеклотара».

— Как его зовут, вашего друга? Имя, отчество, фамилия?

— Чубиев. Баграт Элизбарович Чубиев.

Помедлив, «кавказец» выдавил:

— Хорошо. Давайте-ка его телефон. Напишите на бумажке. Проверим.

Оторвав листок календаря, Ираклий набросал телефон.

«Кавказец» набрал 09:

— Пожалуйста, телефон МПТО «Стеклотара». Стекло-тара. МПТО номер три.

Выслушав ответ, положил трубку. Тронул лоб:

— Ладно, звоните вашему другу. Только без фокусов. Говорите коротко. Нужны деньги. И все. Деньги пусть привозит сюда. Для него я — ваш родственник. Племянник. И пусть поторопится. Времени мало. — Сам набрал номер, протянул трубку.

Ираклий взял трубку. Гудки. Наконец щелкнуло. Голос Бориса:

— Алло! Слушаю вас.

Только бы Борис его понял. Только бы понял!

— Багратик? Здравствуй, это я, Ираклий.

— Ираклий? — Голос Бориса чуть замешкался. — Ты… откуда?

— С работы. Понимаешь, Багратик, у меня большое несчастье. Какое, объясню потом. Мне срочно нужны деньги. Очень срочно.

— Сколько тебе нужно?

— Двадцать тысяч.

— Ого! А что случилось-то?

Ясно, Борис подстраховывается — на случай, если «кавказец» слышит ответы.

— С мамой… несчастье.

Он нарочно чуть выделил «с мамой».

Борис испугался:

— Что с твоей мамой? Что-нибудь серьезное?

— Да, очень.

— Что, это недавно выяснилось? Я никогда не слышал, что она у тебя больна…

— Это выяснилось только сегодня. Баграт, умоляю, привези деньги. За мной не встанет, ты же знаешь.

— Н-ну… хорошо. Попробую.

— Не «попробую». Деньги нужны срочно. До часу дня.

— Почему такая спешка? Что, поезд отходит?

— Багратик, отходит. Срочно вези деньги. Пойми, мама для меня дороже всего.

— Хорошо, Ираклий. Но… я это делаю только ради твоей мамы…

— Спасибо, Багратик. Я знал, ты не подведешь.

— Подожди благодарить. Куда везти деньги? На комбинат?

— Да. Только я буду ждать не у себя в кабинете. У нас есть цех первичной обработки. Я сейчас там. В кабинете начальника цеха. Приходи прямо туда. С деньгами.

— Хорошо. Сейчас буду.

— Спасибо, Баграт. Жду.

О том, что Ираклий захвачен «кавказцем», Иванов понял сразу, как только услышал по телефону: «Багратик? Здравствуй, это я, Ираклий…» И не только из-за «Багратика». Голос Ираклия был совсем чужим. Сухим, хриплым. В голове сразу же заметалось: «Где Линяев и Хорин? Почему Ираклий звонит мне? Ведь они рядом, на комбинате». В конце разговора понял: Ираклий забыл предупредить о выходе из кабинета. «Кавказец», пройдя на территорию комбината, поинтересовался, где директор, и узнав, что директор в цехе, прошел туда и легко захватил Ираклия. Линяев и Хорин, скорее всего, об этом захвате могут только подозревать. Но пока не уверены в нем, иначе бы ему позвонили. И еще. Смущала интонация, с которой Ираклий сообщил о матери. Что-то здесь было не то. Поэтому, положив трубку, Иванов тут же набрал номер Мананы:

— Мананочка, это Боря. Не могу долго говорить, извини. Что с Верой Севастьяновной? Она не заболела?

— Почему заболела? Она в Москве. Прилетела сегодня утром. Я с ней только что разговаривала. А что случилось, Боря?

— Ничего. Вера Севастьяновна в квартире Ираклия?

— Конечно. У нее свои ключи. Да объясни, в чем дело? Я уже два раза звонила Ираклию. Разумеется, найти его невозможно. Он же никогда не сидит на месте.

— Мананочка, ты не волнуйся. Просто у меня небольшое дело к Вере Севастьяновне. Да, ты давно с ней разговаривала?

— С полчаса.

— Она, конечно, сейчас там? На Тимирязевской?

— Конечно. Мы же оба на работе. Она будет нас ждать.

Ударив по рычагу, нажал кнопку вызова опергруппы и тут же набрал домашний номер Ираклия. Почти сразу услышал голос Веры Севастьяновны. По интонации, с ней пока ничего не случилось. Она даже ответила по-тбилисски не «алло?», а «батоно?»

— С приездом, Вера Севастьяновна. Это Боря Иванов.

— Боречка! Тысячу лет! Ой, Боречка, вай ме! Как я рада! Понимаешь, я в Москве…

— Вера Севастьяновна, простите, ради бога, я сейчас не могу долго разговаривать. Я к вам обязательно сегодня приеду — увидимся, поговорим. Вы давно в квартире?

— Утром прилетела. Первым рейсом.

— Около одиннадцати уже были дома?

— Примерно… А что такое?

— К Ираклию должны были в это время зайти или позвонить. Никто не заходил?

— Никто.

— И не звонил?

— Нет. Хотя подожди… Ираклию звонил мужчина. Как раз, когда я вошла. Я сказала, что он на работе.

— Больше ничего не спрашивал? Может, что-то передавал?

— Ничего не передавал. Спросил только: «Вы его мама?» Я ответила: «Да, мама». Сказал — друг Ираклия. Мы очень мило поговорили. Потом звонил Ираклий. Но как-то странно. Трубку положил.

— Вера Севастьяновна, у меня большая просьба. Можно к вам сейчас заедут два наших друга? Мой и Ираклия? Мы договорились встретиться у Ираклия, им пока некуда деться. А мы с Ираклием подъедем позже.

— Ради бога, пусть приезжают. Вообще, где Ираклий? Ты не знаешь? Что за манера бросать трубку? От кого-кого, а от него такого не ожидала.

— Вера Севастьяновна, еще одна просьба. Никому не открывайте, кроме наших друзей. Что бы за дверью ни говорили: мосгаз, водопроводчик, телеграмма и так далее. Никому. Даете слово?

— Боря, не нравится мне это… Почему ты об этом говоришь?

— Понимаете, Ираклий затевает ремонт. Ну и нашлись несколько подозрительных типов. Рвачи, жулики. Хорошо, я вмешался. Устроил ему честных, добросовестных ребят. А эти все еще ходят. Навязывают услуги. Поэтому не открывайте никому. Мои ребята подъедут скоро. Минут через пятнадцать. Запомните, их зовут Игорь и Володя. Запомнили?