Рахманов усмехнулся:

— Олег, представляешь, я до сих пор не уверен, что мы будем что-то искать. Серьезно. Так что учти: может мы едем зря.

— Ничего себе. А я бутербродов набрал полную сумку. На два дня.

— Не волнуйся, бутерброды не пропадут. Искать же будем, скорее всего, медную гильзу. От пистолета калибра 6,35.

Промчавшись по Ленинградскому шоссе, а затем попетляв по уже знакомой Рахманову проселочной дороге, ПКЛ остановился у ворот «Рыболова Сенежья». Молодой Дик грозно залаял, гремя цепью. Сидящий на скамейке у причала Маркин встал, помахал рукой.

Спрыгнув на землю, Рахманов и Пильгунов посмотрели на небо. Наверху плыли редкие облака, но в общем день обещал быть ясным.

— Простояло бы так до вечера, — сказал Пильгунов. — Хуже нет работать в дождь.

— Сейчас познакомлю тебя с местным участковым. Работать будешь с ним.

— Давайте. Что, доставать металлоискатель?

— Подожди. Сначала проведем небольшой эксперимент.

Познакомив Пильгунова с подошедшими Маркиным и Голиковым, Рахманов обратился к сторожу:

— Николай Иванович, вы откуда взяли собаку? Из питомника?

— Из питомника.

— То есть она обучена, команды «Нюхай!», «Апорт!» знает?

— Конечно. Я и здесь ее подучиваю изредка. Чтоб не забыла.

— Отлично. Теперь покажите-ка нам то место, где стоял с этюдником тот парень. Молодой художник. Помните, я о нем расспрашивал?

— Помню. — Голиков оглянулся. — Вон там он стоял. Сразу же за забором. У воды. Показать точно?

— Да, пожалуйста.

Выйдя вместе с Рахмановым за ворота и пройдя вдоль ограды, сторож подошел к воде. Встал примерно в метре от металлической сетки. Сделав несколько шагов от берега, остановился. Посмотрел на Рахманова:

— Примерно здесь.

Дик, подойдя вплотную к сетке, смотрел на хозяина.

— По-моему, собака — с наветренной стороны? — спросил Рахманов.

— С наветренной. Вон рябь на воде, по ней видно.

— Сколько отсюда до собаки? Около метра?

— Примерно.

— Если здесь будет стоять машина, в багажнике которой лежит хорошо знакомая собаке вещь, скажем, одежда хозяина, собака ее учует?

— Ну, смотря какая собака. И смотря какая вещь. Если вещь со стойким запахом и у собаки есть верхнее чутье, учует.

— У вашего Дика, того, прежнего, верхнее чутье было?

— Конечно. Я ж говорю, он своих за километр чувствовал.

— А у этого?

— И у этого есть.

— Проверим? Дадим ему понюхать какую-нибудь вашу вещь и спрячем в машину. Есть у вас вещь, которую вы носите постоянно?

Голиков тронул борт овчинной безрукавки:

— Эта подойдет?

— Вполне. Начнем?

— Давайте.

Вернувшись на территорию базы, Голиков подошел к Дику, сразу завилявшему хвостом. Снял безрукавку, дал понюхать, сказав при этом несколько раз:

— Дик, нюхай! Нюхай внимательно! Нюхай! Будешь искать!

Затем, загородив собаку, протянул безрукавку себе за спину:

— Прячьте, пока он не видит. Я его подержу. Дик, стоять!

Под заинтересованными взглядами Пильгунова и Маркина Рахманов подошел к «рафику», положил безрукавку под заднее сиденье. Потом попросил водителя:

— Сейчас я подойду к забору, подайте машину туда же. Задом. И остановитесь. Но не ближе метра. Хорошо?

— Хорошо. — Подождав, пока Рахманов отойдет на прежнее место, водитель подогнал туда машину. Выключил мотор.

Стоящий рядом с собакой сторож крикнул:

— Начинаем?

— Начинаем… — ответил Рахманов.

Сторож присел:

— Дик, апорт! Искать! Искать безрукавку! А ну, искать! Апорт!

Сообразив, что от него нужно, пес, настороженно гавкнув, повернулся, протрусил к домику. Обернулся, глядя на сторожа. Громко залаял. Вернулся к хозяину. Посмотрел на него, высунув язык. Снова гавкнул.

— Апорт! — строго скомандовал Голиков. — Ну? Искать, кому сказали! Апорт! Ну, Дик? Не позорь меня. Искать! Где безрукавка?

Повернувшись, пес дернулся в одну сторону, в другую, заходил кругами. Подойдя вплотную к ограде, остановился, глядя на Рахманова.

— Дик, искать! — опять приказал Голиков.

Постояв, собака повела носом. Пригнулась к земле и вдруг потянулась к «рафику». Яростно залаяла, глядя на то место, где была спрятана безрукавка. Взъярившись, пес кинулся лапами на металлическую сетку.

— Ага! — обрадовался Голиков. — Молодец, Дик! Фу! Молчать! Фу!

Подошел, оттянув на себя рвущуюся к машине собаку. Начал успокаивать:

— Молчать! Нашел и все! Фу!

Рахманов посмотрел на притихшего Дика. Проверка была нехитрой, но результат оказался важным.

Голиков поинтересовался:

— Ну как? Устраивает?

— Устраивает. Еще как. Спасибо, Николай Иванович.

— Не за что. Вы надолго? Если что, заходите на базу. С ребятами.

— Николай Иванович, неудобно.

— Какие неудобства? Чайку вскипятим, картошечки пожарим. Телевизор работает. Если что, можете переночевать. У меня ж мертвый сезон, мест полно. Миш, ты там смотри, чтоб они не стеснялись!

— Ладно, Николай Иванович! — ответил Маркин.

Подождав, пока Голиков уйдет, Рахманов повернулся к стоящим рядом Пильгунову и Маркину:

— Братцы, теперь дело за вами. Михаил, вы ведь знаете озеро?

— Еще бы. Я ж тут вырос, детство провел. Что нужно-то?

— Нужны тихие места, где можно искупаться так, чтобы тебя никто не видел. Найдем такие?

— Найдем, если постараться. Будем там что-нибудь искать?

— Вы помните гильзу, которую нашли возле клумбы?

— Конечно.

— Нужно попытаться найти точно такую.

Маркин изучающе посмотрел на Рахманова:

— Что, на всем берегу?

— Зачем на всем. По моим прикидкам, гильза может лежать в пределах километра. В обе стороны.

Маркин присвистнул, оглянулся:

— Андрей Викторович, вы знаете, сколько здесь в песке металлолома? Одних ружейных гильз, наверно, с тонну. Тут же охота идет по лицензиям. Да и другого барахла полно — проволоки, монет, гвоздей… Любой металлоискатель собьется.

— Михаил, ничего не поделаешь. Надо искать. Ваша задача показать Олегу места, пригодные для купания и скрытые от посторонних глаз. Пляжи, пляжики. Просто свободные места в камышах. Поможете?

— Ну, какой разговор. Помогу. Откуда начнем?

Пильгунов посмотрел на небо, предложил:

— Лучше начать издали. Допустим, справа. И проверять участки, постепенно приближаясь. Как, Андрей Викторович?

— Делай, как удобней.

— Тогда поехали.

Вслед за Маркиным и Пильгуновым Рахманов забрался в «рафик». Поехали вдоль воды. Берег был пустынным. За весь их путь вдоль волнуемой ветром серо-зеленой поверхности озера Рахманов увидел лишь двух удильщиков, сидящих на проложенных к воде досках. Над озером вилось множество птиц, чаек, нырков, уток, правда, больше всего здесь было ворон, с шумом перелетающих от берега к лесу и обратно.

Примерно через километр Маркин сказал водителю, с которым уже был на «ты»:

— Алексей, давай вон к тому кустарнику. Дальше не поедем.

Подъехав к кустарнику, водитель остановил машину.

Маркин обернулся:

— Андрей Викторович, тут пляжик есть. Я здесь сам люблю купаться, когда есть время. Начнем?

— Давайте.

Выйдя вместе с Маркиным, Рахманов осмотрел скрытый кустарником пятачок. Несколько кочек с пожухлой травой, песок. То, что он предполагал, вполне могло произойти здесь. Но могло и в любом другом месте берега… Если вообще произошло…

Только сейчас, оглядывая песчаную площадку, ограниченную с одной стороны кустами, а с другой камышами, Рахманов осознал всю шаткость затеянного предприятия. Пожалуй, мастерство Пильгунова единственное, на что можно рассчитывать. И все.

Вышли из кустарника. Пильгунов, сидя на подножке «рафика», собирал металлоискатель. Собрав и настроив аппарат, поправил наушники, встал, поднял щуп:

— Андрей Викторович, я начну?

— Давай. Удачи!

— Спасибо. Миш, проводи. И будь другом, если можно, постой в сторонке, пока я буду работать.