– Что ты будешь делать с девочкой?

– Она вырастет и будет танцовщицей. Я так решил.

– А с этой?

– Ха-ха,– Вэкки окинул её взглядом и с улыбкой произнёс:– Ей найдётся работа…

– Я хочу её купить.

– Зачем она тебе?

– Хочу сделать тебе выручку.

– Друг, но она дикая, не прирученная. Она опасна. Прежде, чем я выставляю рабов на продажу, я их готовлю. Возьми другую – у меня есть. Это тебе мой совет.

– Я знаю, как ты дорожишь своей репутацией. И всё же, я хочу купить эту. Она мне нравится. Сколько она стоит?

– Я ещё не оценил, но ты хорошо подумал?

– Да.

Хозяин подошёл вплотную к девчонке, она испуганно попятилась, но упёрлась в стенку. Ростом с неё, но, будучи в три раза шире, он естественно выглядел глыбой.

– Десять тысяч,– осмотрев товар, ответил он.

– Десять тысяч?

– Она стоит не меньше двенадцати, если бы её приручили, то ещё больше. Тебе как другу – десять.

– Хм… Ладно, я согласен. Деньги тебе передадут завтра. Я распоряжусь.

– Но помни: я тебя предупредил. Она очень опасна.

– Да, брось! Она боится. Чего сделает?

– Все они поначалу такие. Я тебя предупредил…

Лори улыбнулся краешком рта, на его лице читалось пренебрежение. Они направились в сторону кареты. Теперь можно было пойти в поместье, где уже накрывался шикарный стол по случаю прибытия хозяина и высокого гостя, и отметить выгодную обеим сторонам сделку.

Мужчин завели в какой-то сарай. Лысый всё время находился рядом и теперь, когда их выстроили в шеренгу, подходил к каждому, рассматривал и отдавал короткие распоряжения своим людям, определяя, на что годится тот или иной раб.

Жана и Сашу сразу увели туда, где стояла открытая телега, и велели залезть. За ними последовали четыре крепких парня. Пока один привязывал рабов, трое других внимательно следили и были готовы пресечь любую попытку бегства, сразу чувствовался большой опыт работы.

Через минуту повозка тронулась в путь. Когда они проезжали мимо площадки, Саша искал глазами Кейт, но её нигде не было. Его мучила мысль за то, что он оставил её, но другого выхода, кроме как подчиниться судьбе, не было. Так говорил здравый смысл, но всё же…

Скоро дорога начала утомлять. Это монотонное поскрипывание телеги вывело бы из равновесия любого. Когда её последний раз смазывали? Да причём тут этот скрип? Ощущение неопределённости, вот что выводило из себя! Один из аборигенов зашевелился, посмотрев вдаль. Он тоже глянул туда: на горизонте виднелось какое-то строение, рассмотреть которое никак не удавалось.

«Может быть дом, замок? Поместье? Нет, похоже, какая-то крепость или что-то вроде того».

Позже стали видны стены, башня. Крепость? Нет, на крепость это похоже не было. Стены не массивные, даже слабой бомбардировки не выдержат, скорее только для того, чтобы просто не дать сбежать.

«Больше похоже на тюрьму».

Деревянные двери открылись, и сразу стало ясно, что это тренировочный лагерь.

Справа располагалось здание, ничего особенного, обычный дом, но вся остальная территория была обнесена высоким металлическим забором. Огороженная территория делилась на несколько ячеек. Самая большая из них – для подготовки к рукопашному бою, тут стояли манекены и различные механизмы, имитирующие движения противника. Чуть в стороне располагалась столовая: массивные деревянные столы, истёртые грязные табуретки, под навесом расположилась печка, в углу стояли грязные горшки различных форм и размеров. О нормах санитарии здесь точно не слышали.

Телега, в последний раз мучительно скрипнув, остановилась. Через минуту около них оказался бритоголовый человек в военной форме: его тело покрывала туника и кожаный панцирь, покрытый металлическими полосами.

– Выходите! И за мной.

Саша и Жан спрыгнули на присыпанную песком землю.

– Что ж, не везёт так во всём,– еле слышно произнёс Саша и направился вслед за Жаном…

Кэтрин была близка к паническому состоянию, но ничего не могла поделать. Они просто торговались, относясь к ней, как к товару. «Разве можно торговать людьми?» Выходило, что можно… здесь. «Здесь многое, что можно».

Толстый, переваливаясь, сгибаемым своим весом, и этот, в манерах которого читалось стремление повелевать всем и всеми, направились к своей карете. Надо же! Сколько золота потратили на украшения. Имея такое богатство, можно прокормить не одну сотню человек. Конечно же, эти двое даже и думали над этим, и, наверняка, сейчас направляются обсуждать какую-нибудь сделку. Бедные лошади, как им тяжело везти такого.

Судьба сделала очередной крутой поворот. Теперь ей предстояло самой отстаивать себя. Она не винила остальных, прекрасно понимая, что в случае побега в таких условиях, всех ждала лишь смерть, а так имелся призрачный шанс на спасение.

Из размышлений её вывел всё тот же лысый стражник, который встречал своего хозяина, как верная собачка. Он бросил пару слов одному из подчинённых, который тут же схватил девочку и потащил за собой.

– Эй, не трогай её!– выкрикнула она аборигену и хотела броситься за ребёнком, но кто-то сзади пригвоздил ей к стене. У яйцеголового надсмотрщика появились признаки мысли, что прочиталось в глазах, но лицо его по-прежнему было невозмутимо.

– Ты говоришь на нашем языке?– хрипло спросил он.

В ответ он получил молчание.

– Я спросил!

– Разве ответ не очевиден?

Он задумался, как будто действительно размышляя над её вопросом. Быстродействие его «компьютера» оставляло желать лучшего.

Больше ничего не было сказано, её молча повели к поместью. По белокаменным ступеням наверх, где находилась дверь из массивного на вид дерева. У входа их ждала пожилая женщина, которая не без интереса и даже с жалостью поглядывала на новую рабыню. Трое охранников, которые сопровождали Кейт до этого момента, остановились.

– Пошли за мной,– сказала женщина, но, заметив, что она не двигается, проговорила:– Я тебя не обижу, пошли, пошли.

Дверь открылась. Вместе с ними туда вошёл один из аборигенов, остальные ушли. Комната метра четыре на шесть была плохой пародией на ванную. Повсюду были разложены тазы, в бочках, что стояли в углах, искрилась вода. На полу лежали доски, сквозь щели можно было заметить дырочки, куда, вероятно, сливалась вода.

– Проходи, доченька. Сейчас я из тебя чистюлю буду делать, а то у вас там, в лесу полно грязи. Так что в век не отмоешь… Эх, я такая разговорчивая, только ты не понимаешь, что я говорю.

– Всё она понимает,– отозвался парень, который по-прежнему стоял у входа. Удивительно, но Кэтрин понимала его речь, хоть он и не говорил ей, хотя сейчас её волновали не загадки мироздания. Просто относиться к мелочам и всё отмечать было той особенностью, над которой она иногда сама подсмеивалась. Вот и сейчас Кэтрин не упустила этого факта, что заставило её вернуться в реальность и попытаться уже сейчас проработать возможные варианты спасения.

– А ты чего тут стоишь? А ну, выйди быстро!– крикнула ему женщина.

– Она теперь не собственность хозяина. Он её уже продал. Я должен убедиться, что с ней ничего не произойдёт.

– Ничего с ней не случится, если ты постоишь у входа.

Абориген кивнул и вышел.

После этой несложной процедуры взамен привычной одежды пожилая женщина принесла другую, по её мнению больше подходившей девушке. Одежда была очень похожа на ту, которую носили римские женщины две тысячи лет назад. И вообще, здешние наряды мало чем отличались от античных.

– Ну вот, так ты выглядишь гораздо лучше. Согласись?

Соглашаться или не соглашаться Кейт не собиралась, её мысли занимались совсем другим и очень далёким от нарядов. Больше всего сейчас волновала собственная судьба.

– А мне сказали, что ты понимаешь наш язык.

– Что со мной будет?– спросила Кейт.

– Вот это зависит от тебя и… от твоего хозяина. Кто он?

– Не знаю.

Кейт опустила глаза. «Мне не выбраться отсюда»,– горько подумала она, но силой воли заставила не думать о плохом.– «В любой ситуации можно найти выход!» Тем временем женщина уже вела её к выходу.