Дефицит денег из-за недостаточного развития товарно-денежных отношений сказывался даже на форме уплаты процентов по займам, совершаемым феодалами. Проценты по таким займам они платили не только деньгами, но и натурой – хлебом. Даже в актах XVI в. встречаются заклады вотчин под «хлебные кабалы» 86. В рязанской заемной кабале Ф. Богдановой с внуком князем И.И. Мещерским заложена вотчина за 40 руб. Заимодавцу были отданы в залог купчие грамоты на село и селище, «а за рост Якову та наша деревня ведати со всем и земля пахати и косити» 87. Иначе говоря, проценты компенсировались прямой эксплуатацией вотчины. Очень часты были заклады («закупы») различного рода пожней, лугов, пустошей и т.п. 88

Таким образом, предположение, что в серебреничестве крестьян преобладала «издельная форма» уплаты процентов («роста»), имеет серьезные основания.

Самым частым видом работ за «рост» были косьба сена и пахота 89. Из уставной митрополичьей грамоты монастырям, по характеру материала являющейся как бы типовой инструкцией, можно заметить, что господская пашня (монастырская в данном случае) была только двух видов: 1) «жеребьевая» или десятинная и 2) пашня «на серебро» 90.

Не менее важным выводом, вытекающим из наблюдений над актовым материалом такого рода, является утверждение, что пахота земли на феодала и весь комплекс работ по севу, жатве и уборке урожая были основным содержанием серебреничества. Сведения о «серебрениках-половниках» наиболее четко отражают эту практику 91. Но это относится и ко всем «надельным серебреникам».

Наиболее доказательные аргументы в пользу большого удельного веса в отработках за рост земледельческих работ по севу, жатве, уборке и обмолоту хлебов содержатся в хорошо известной серии актов, касающихся ограничений сроков «перезыва» крестьян-серебреников Юрьевым днем (двумя неделями до Юрьева, т.е. 26 ноября, дня и неделей после него) 92. Приурочивание права перехода крестьян-серебреников ко времени, когда кончается поздняя осень и наступает зима, связано с окончанием земледельческих работ. Расплата серебренников не «издельных» приурочивалась также к этому сроку 93.

На наш взгляд, «издельное» серебреничество было вызвано к жизни явной неудовлетворенностью стремлений духовных феодалов выйти из тупика, который создавало взимание продуктовой ренты, с помощью ничтожных по размерам «жеребьевых пашен», а светских феодалов – ограниченными возможностями расширения сферы холопского земледельческого труда. Серебреничество также, как и политика льгот, своей объективной целью имело укрепление феодальной собственности на землю и власти над крестьянами.

Следовательно, нужда в расширении сферы барщинного земледельческого труда была продиктована отнюдь не только и на столько хозяйственными мотивами, сколько социальными. Именно этим обстоятельством можно лучше всего объяснить явное несоответствие между реальной возможностью широко практикующегося получения феодальной ренты в виде оброчного хлеба («треть», «четверть», а часто и «половье») и настойчивым, скаредным внедрением «изделья» на пашне.

При господстве общинного землепользования, а главное, корпоративных традиций общинного владения землей, превратить «жеребьевый» участок запашки, который был лишь модификацией издольщины, в прямую барщину было далеко не просто. Поэтому полевая барщина в своем непосредственном виде как акт феодальной эксплуатации в наиболее грубой форме появилась лишь как итог долговой кабалы 94. Это был не столько процесс втягивания в сферу феодальной зависимости слоев крестьянства, как полагал И.И. Смирнов 95, сколько процесс установления полного господства феодального собственника над трудом непосредственных производителей, сидящих на его земле. Подобные процессы, вероятнее всего, проходили вне и сверх обычного круга повинностей крестьян, что очень тонко былом подмечено Г.Е. Кочиным.

Таким был чрезвычайно сложный, окольный путь развития господского хозяйства с помощью не рабочих рук холопов, а дополнительного труда крестьян, попавших в денежную кабалу.

Свое логическое завершение этот путь получает в тех случаях, когда общинник-серебреник, работавший на своего господина, «сажался» феодалом заново на какую-либо землю 96. По-видимому, в таких случаях сумма «роста» могла быть в новых условиях трансформирована в земельное соотношение крестьянской пашни и пашни, обрабатываемой в пользу феодала. В этой связи чрезвычайно знаменательно, что фактические данные о размерах монастырской и вообще господской феодальной запашки в конце xv – начале xvi в. соотносятся с крестьянской запашкой точно в такой же пропорции (или очень близкой к ней), как «рост» соотносится с «исто», т.е. сумма процентов за займ с основной суммой займа. В документах центральных районов страны это соотношение передается обычно как «на пять – шестой», т.е. 20% к 100% основной суммы займа (1 : 5) 97.

Размеры господских запашек в названной пропорции (1 : 5) к крестьянской пашне встречаются в конце XV в. в грамоте митрополита Симона Юрке Масленицкому (1495-1511 гг.), а также в целом ряде документов XVI в. 98

Следовательно, на начальных этапах заведения барской запашки в центральных районах страны ее величина, как правило, соотносилась с величиной процентов по займам. Этот факт может указывать на типичный генезис господской запашки из «издельного» серебреничества. Так зарождался один из видов отработочной ренты – полевая барщина.

Подобная сложность, а главное, длительность генезиса полевой барщины крестьян на протяжении целых столетий, думается, может быть объяснена прежде всего спецификой природно-климатических условий и как следствие этого существованием общинной организации крестьянства, что делало переход к низшим формам феодальной ренты необычайно трудным.

Объективная потребность укрепления феодальной собственности на землю и полновластного господства над земледельческим трудом крестьян нашла пути своей реализации в перемещении крестьян на новые, чужие для них земли. Олицетворением земельной собственности на землю при этом становился сам феодал. Но по сути это была борьба лишь со следствием, а не с причиной. Поэтому феодалы-землевладельцы не достигли желаемых результатов в приобретении всей полноты власти как над землей, так и над трудом непосредственных производителей.

Не случайно, что логика процесса укрепления феодальной собственности на землю и на подвластное население при осуществлении политики «перезывов» крестьян заставляет феодалов, в конечном счете, вовлекать в орбиту «переходов» и слои крестьянства, экономически попавшие в чрезвычайные обстоятельства временной долговой кабалы.

В актовой документации это находит отражение в виде появления в качестве «перезываемых» таких групп крестьянства, как серебреники, «половники», а также так называемые «окупленные люди». Они четко отделяются от основной массы крестьян. Л.В. Черепнин прав, когда видит в источниках различение этой группы людей от так называемых «рядовых людей юрьевских», понимая под последними обычных крестьян, переход которых от одного землевладельца к другому не был осложнен выплатой долгов и иных обязательств 99.