– Пока, – бросил он через плечо.

Сара смотрела на цепочку его глубоких следов на белом песке. Такие следы могли принадлежать кому угодно – любому покидающему пляж мужчине. Но Энтони не был кем угодно, он по-прежнему делал все, чтобы утвердиться в ее мыслях, он заставлял ее сомневаться в незыблемых вещах, его шепот увлекал Сару за собой в бездонные колодцы, где она чувствовала себя как дома, – но лишь будучи связанной, ослепленной. Будучи его пленницей.

То ли из-за освещения в ресторане – рассеянного и приглушенного, то ли из-за того, что вино подействовало, а в течение всего дня она ничего не ела, Сара ощущала себя как бы на волнах. Энтони и Рэнди беседовали с осторожным энтузиазмом людей, которые ничего не знают друг о друге, но делают вид, что давно знакомы. Время от времени она вступала в разговор, более поглощенная видом их двигавшихся рук, отблесками света на их улыбках, колеблющимся пламенем свечей. Время от времени она окидывала взглядом зал: безусловно, она сидит в обществе двух самых привлекательных мужчин, и это обстоятельство изгибало уголки ее рта в загадочной, непонятной улыбке.

На десерт они заказали капуччино и шоколадный торт; сочетание того и другого было настолько восхитительным, что в душе Сара возносила Богу благодарственную молитву за то, что он не забыл дать человеческому языку вкусовые бугорки.

– Замечательный вечер, – произнес Энтони. – Так не хочется, чтобы он кончался. Сара, твой дом неподалеку – может, отправимся ненадолго к тебе?

Сара посмотрела на часы: начало одиннадцатого. Но сегодня пятница, на работу завтра не идти.

– Конечно, почему бы нет?

Зная Энтони достаточно хорошо, она попыталась понять, что заставило его выдвинуть это предложение, ощутила некие смутные подозрения. Все его слова и поступки были многослойными, и с каждым снятым слоем внутренняя суть куда-то отступала, становясь все более таинственной. Однако выпитое вино лишало ее возможности вычислить, что было в этот вечер у Энтони на уме.

Когда они приехали к Саре, он немедленно включил обогреватель, выключил мощную лампу, которую она оставила, уходя, а вместо нее зажег другую, послабее. Двигался он по дому так, будто жил в нем.

– Я никак не могу отделаться от мысли, что ты сегодня спас мне жизнь, – обратился он к Рэнди, усаживаясь на кушетку и приглашая того занять одно из стоявших напротив кресел. – Тебе же известна эта теория, не так ли? Теперь мы связаны узами.

– Не уверен, что все на самом деле было именно тан, – ответил Рэнди. – По-моему, ты слишком преувеличиваешь серьезность случившегося. Ганнибал очень хорошо выдрессирован, и к тому же достаточно умен. Скорее всего, он просто пытался напугать тебя.

– Ну хорошо – это ему удалось, согласен. Иди сюда, Сара.

Сара подошла, чтобы опуститься рядом с Энтони на кушетку, и в это мгновение он схватил ее за запястье, притянул к себе, усадил на колени. Уткнувшись лицом ей в шею, стал рукой ласково водить по спине.

Когда Сара временами встречалась взглядом с Рэнди, нечто в его глазах заставляло ее думать о том, что во время ужина, пока она где-то витала, мужчины достигли некоей договоренности.

– Ну, так что ты думаешь, Сара? – Голос Энтони звучал глуховато: он зарылся лицом в ее волосы.

– О чем?

– Да будет тебе. Как по-твоему, для чего мы втроем собрались здесь?

Она посмотрела прямо в глаза Рэнди, и тот не отвел свой взгляд. И тут опять на нее навалилось ощущение собственной покорности. Полной зависимости от Энтони. То же чувство, которое она испытывала при виде женщины, заставившей Энтони обратить на нее внимание. Внутри Сары континенты сдвигались со своих мест, она не принадлежала себе более, ее органами чувств командовал он один.

Сидя сейчас в доме, где все было так, как он любил, – и свет, и отопление, и обстановка – Сара видела ночь его глазами. Невозможно было определить, где его точка зрения, а где – ее. Долгий взгляд, принадлежавший в равной мере обоим, уносил ее навстречу его желаниям.

– О'кей, – сказала Сара, уже все поняв.

Энтони снял ее с коленей, поставил на пол и взял за руку. Из спальни розоватый свет лампы (Энтони заставил ее сменить лампочку несколько недель назад) падал в коридор; Сара услышала за спиной шаги Рэнди – ей следовало бы удивиться его уверенной походке, но никакого удивления она не испытывала.

Этим вечером Сара одевалась специально для Энтони – черный кружевной пояс с подвязками, никаких трусиков, пара черных чулок. Во время ужина, между салатом и горячим, Энтони положил ей на колено руку, Сара же потянула ее вверх, туда, где кончались чулки, к нежной ноже бедра, к тому же она расставила под столом ноги. Рэнди говорил что-то о предстоящем в следующем году выходе Ганнибала на пенсию, об отдыхе… Сара, слушая его, подалась чуть вперед, чтобы дать пальцам Энтони возможность проникнуть еще глубже.

Тогда Рэнди выглядел совсем невинным ребенком, не имеющим ни малейшего представления о том, как закончится их вечер. Сейчас же он стал для нее иным. Скинув рубашку, он опустился на ее постель, чтобы снять туфли. Глаза его тоже были уже другими – такими же, как у Энтони, что-то мерцало в их глубине, и блеск этот почему-то вселял в Сару желание проверить его удостоверение личности.

Повернувшись спиной к Энтони, Сара принялась расстегивать подвязки.

– Нет. – Он остановил ее руку. – Оставь их.

Он ведь раздел ее до кружевного пояса и чулок – ей запрещалось трогать то, чего не тронул он сам.

Энтони встал перед Сарой, и та расстегнула на нем рубашку, без вопросов подчиняясь его молчаливым приказам. Краем глаза она заметила в зеркале отражение Рэнди – обнаженный, он вытянулся на ее постели, наблюдая за ними.

– Тебе нравится его тело? – спросил Энтони, с безошибочным нюхом гончей следуя за ее мыслями.

– Мгм…

– Забирайся на него.

Пуговицы его рубашки холодными монетками вжались в ее спину, когда Энтони подтолкнул ее своим телом к постели. Уже сидя верхом на Рэнди, Сара еще раз бросила взгляд в зеркало: освещенное мягким розовым светом обнаженное тело мужчины, на нем – женщина, забежавшая перед этим в магазинчик дамских принадлежностей и успевшая уже нацепить на себя свои покупки, и еще один мужчина – полностью одетый, отдающий приказы, которым они должны подчиняться.

– Трахай же его, Сара, – услышала она из-за спины его голос.

Она посмотрела вниз, на лицо Рэнди, испытав мгновенное замешательство: ей показалось, что она смотрит на Энтони, прямо в его глаза. Но этого не могло быть. Глаза оказались голубыми – это были глаза Рэнди. Может, все это – игра, одна из тех, в которые так любил играть Энтони; может, он подчиняет себе каждого, с кем сталкивает его судьба? Рэнди сделал едва слышный выдох, когда она приняла его в себя; Сара прикрыла веки и легонько сократила мышцы, отчего Рэнди издал новый вздох. Она полностью отдалась движениям их тел, танцу, в котором два ритма соединялись, сливались в один. И опять к ней вернулось ощущение того, что ее уносят с собою волны. Она стала неистовой, невесомой, густой свет лампы обволакивал, как сироп, на пол беззвучно падали песчинки времени. На бедра ее легли руки – не Рэнди, другие. Она раскрыла глаза и увидела в зеркале Энтони, уже тоже обнаженного, – раздвинув у нее за спиной ноги Рэнди, он прижимал свой напряженный член к ее ягодицам. Вот руки его соскользнули с бедер, ладони чашечками накрыли груди, и Рэнди шепотом простонал:

– Подождите…

Резким, неожиданным движением, от которого всколыхнулся воздух, Энтони потянул ее вверх; матрас от этого перемещения чуть сдвинулся.

– Слезай и ложись на живот, – скомандовал Энтони. Сара подчинилась, но так и не выпустила из своей руки руку Рэнди, дыхание их по-прежнему было единым – связывавшая их нить еще не оборвалась. Энтони коленями раздвинул ее бедра, подтянул ее тело к себе, – теперь Сара как бы полусидела в постели на четвереньках – и стремительно ворвался в нее, куда ощутимее и грубее, чем Рэнди. Из горла Сары раздался низкий, хриплый стон – ну-давай-же! Лицо ее было спрятано в подушке, ощущение собственного веса так и не возвращалось. Рядом мелькнула тень Рэнди. Сара не имела представления о том, что он собирается делать, а смотреть на него ей не хотелось – она и сама не знала почему, – но через мгновение Рэнди оказался у изголовья постели. Щекой она почувствовала прикосновение его бедра, затем его ладони нежно приподняли ей голову, и у самого рта в щеку ткнулась его теплая плоть; она с готовностью сомкнула вокруг нее губы.