Странная парочка. Этот интеллигентный блондин „из коренных“ и девочка „из регионов“. Девка, конечно, огонь. Что внешность, что поведение. Правда, несмотря на длинные ноги и очень симпатичную мордашку, мозги под прической тоже присутствуют. Судя по данным, задержания за мелкое хулиганство закончились еще года три назад, но крутить хвосты ушастым лохам, снимая у них с мобильных счетов деньги, она продолжает. И этот „мальчик из хорошей семьи“ не только спит с ней, но и иногда помогает в этих делах. Наверное, из чистого фана, поскольку у него особых проблем нет ни с оплатой учебы, ни с крышей над головой. Романтический умный парень, не особенно утруждающий себя размышлениями о будущем. В это паре паровоз она. На экране мелькают ее фотографии в купальнике в полный рост. „Хороша…“. Но в длительной перспективе эти отношения тупик. Пока они не живут под одной крышей, он будет терпеть этого „полковника в юбке“, но рано или поздно… Впрочем, это детали, не имеющие отношения к нынешней ситуации. Главное, что они оба — сокурсники и ближайшие друзья Константина. След взят верно.

Мир тесен. Вот и знакомые пошли. Алекс „Ворм“. Мелкий дилер „серого“ рынка. Он мельком проходил на горизонте года два назад. Торговец плохой, причем не в силу отсутствия смекалки, а сколько из-за своей склочности и вспыльчивости. Неудачник и многодетный отец. Человек неглупый и опытный. Алекс вполне мог бы сойти за лидера, если бы не загвоздка — он редко работает „в поле“ опять же из-за нервишек и не имеет партнеров. Все опять же из-за нервишек. Хотя судя по неофициальному списку долгов, у него сейчас проблемы. Так что, наверное, наступил на горло собственной песне и решил поработать в команде.

К пяти портретам в зоне результатов прибавляется еще один. Ожидаемо. Если бы у них не было первоначальной зацепки, то начать стоило с охраны мегамолла. Для такой операции наличие инсайдера весьма желательно. Охранник, полгода как дембельнувшийся, простой как угол дома, но не настолько, чтоб совсем. По пространству аналитического поля проскакивают ряды видеозаписей общедоступных камер. Десятки, сотни фрагментов. Сейчас роли в группе Net4er'a перераспределились. Ведущей стала Лиля, набрасывающая координаты зон наиболее вероятного обнаружения. Место и время. Похитители встречались и не раз. В мегамолле, на Крещатике, на „Зеленке“. Все вместе или по двое, или трое. Результирующая зона все больше наполняется данными. Охранник установил камеры в зоне сборки, где они перехватили хаоген. Он же передал им исполнительные схемы рабочей строительной документации с обозначением всех инженерных систем. Борис Пасечник, сержант запаса. Ты тоже вляпался, братишка.

район Дарницкой ТЭЦ 17–10

Промзоны правого берега давно вынесли за черту города. Больше десяти лет назад потоки инвестиций и дефицит пригодных земельных участков вымыли из центра остатки старые цеха заводов и обветшалые корпуса административных зданий. На их месте выросли новые районы — офисные и жилые „свечки“, подпираемые торгово-развлекательной инфраструктурой, кое-как разбитыми сквериками и небольшими парками. Теличка, Рыбальский полуостров, заводы „Арсенал“, „Большевик“ и предприятия поменьше свернули мощности и съехали за город, обосновавшись в пределах, ограниченных Второй Окружной Дорогой.

На Левом берегу все осталось практически без изменений. Район, обрамляемый Красногвардейской с одной стороны и чахлым лесом с другой, имел самые низкие шансы на то, чтобы стать чем-то более цивилизованным в следующие лет двадцать. Зона бесчисленных железных коробок гаражей и мелких мастерских, с вечнодымящей Дарницкой ТЭЦ представляла собой лабиринт, по которому бегали стаи бездомных собак, темными вечерами, представлявшими реальную угрозу для одинокого прохожего.

Пятилетний „Фольксваген“ стоит на темнеющей дороге, освещаемой тусклым светом двух бетонных фонарей, около относительно нового здания из легкого металлокаркаса. Зимой здесь не так уныло, свет от фонарей ложится на снег, освещая улицу желтым.

В машине никого нет и человек в рабочей одежде не ее хозяин и даже не водитель. Он курит третью сигарету подряд и смотрит на дорогу, освещенную грязно-желтым светом тусклых фонарей.

Петрович не любит такие дела. Можно было отказаться, тем более что дела идут неплохо. За последнюю неделю дачники навезли столько дроидов-садовников, что работы до восьмого марта хватит. Но деньги есть деньги, и упускать их глупо. Тем более что криминала тут нет.

Наконец из железной двери выходят четыре… Людьми их назвать нельзя, как и роботами тоже.

В модифицированные „каркасы“ дроидов-механиков закачаны модули одного из самых влиятельных полиморфов „нижней сцены“ — Снеговика. Более того, вместе с младшими модулями охранниками в город прибыл сам хаб.

Петрович знает хаба лично. Конечно, „лично“ в приложении к полиморфу, посаженному в „каркас“ дроида-механика это довольно условное определение. Но внешность это не главное. Когда братки Шахтера наехали на район и обложили местных роботоделов двойным налогом, решать проблему прибыл сам Снеговик. И дело, которое он провернул, говорило о том, что это был именно хаб, сидевший в стальной коробке, покрытой слегка потертым термоформом, синхронно управляя полутора десятками своих младших модулей.

Петрович видел много драк. Он видел как мелкая гопота зло и жестоко размазывала по асфальту нео-эмовцев. Как бывшие спортсмены выясняли отношения друг с другом, как „спецы“ проводили операции на базарах и разгоняли демонстрации „оранжевых“. Всегда это было грязно и мало похоже на хорошо поставленные драки в боевиках. И всегда это делалось с ненужной жесткостью. Чисто человеческой жестокостью, излишней, бессмысленной, бесцельной. Хищники убивают, потому что хотят есть. Жестоко, но быстро, делая столько движений, сколько нужно.

Полиморф провернул свое дело сухо и без лишних движений. Как хищник. Его Сыновья ломали пальцы и руки, лишая братков возможности драться. Без эмоций, без излишеств, ровно настолько, насколько нужно, чтобы противник больше не мог сопротивляться.

Четверо садятся в „Фольксваген“.

Петрович достает „пальм“ и проверяет свой счет. Можно этого и не делать, Снеговик надежен как титановый „каркас“, но ему приятно видеть сумму, капнувшую на его счет.

Зачем Снеговик прибыл в город, он знать не хочет.

18–25

Фейерверк данных затухает. В зоне результатов появляется еще один портрет, юная блогерша, работающая в CityPulse.

— Ты ее знаешь? — спросил Шершень Джипа.

— Она не в моем вкусе… Нет, лично не знаю, но она честная тысячница и генерит неплохой контент.

— Пробей ее активность в своей системе.

— Уже делаю.

Калач смотрел на портреты и делал пометки в своем древнем „пальме“.

— Что думаешь? — спросил Шершень.

— Да чего тут думать? Все неплохо сходится. Эта троица с одного факультета, робототехники, что такое „каркасы“ и как с ними обращаться знают. Вот этот Константин за последний год собрал на „Вырлице“ шесть роботов. Думаю, что это он каким-то образом узнал о точке выхода полиморфа. Подтянули Быкова в качестве спонсора. Червяк на сбыте. Как они смогли ангажировать охранника непонятно, но факт на лице. Как для дилетантов — неплохая работа.

— Что будем делать?

— Нестабильная группа. Явного лидера нет. Быков платит, но вряд ли он диктует правила полностью. Червяк слишком труслив для таких дел, думаю, что и ввязался он в это не от хорошей жизни. Не знаю… Надо думать, но тактика „бить по лидеру“ здесь не пройдет. Надо ждать.

— Чего? — спросил Джип. — Когда они вывалят объявление в сети? Они привлекут внимание и тогда мы будем бегать наперегонки с другими. Через час узнаем, где они и надо ехать толковать.

— Андрюша, ты о чем? — удивился Шершень. — Как маленький, честное слово. У тебя есть ордер? Они дилетанты, но вряд ли ты сможешь взять их на понт. Вот хотя бы у этой симпатичной брюнетки хватает задержаний, чтобы знать, как вести себя. Я уже про Червяка не говорю.