– С чего ты взяла, что я не могу его произнести?! – с напускным возмущением спросил Ник.

– Тогда скажи.

– Мы… не любовники.

– Поменьше сожаления в голосе, – с улыбкой попросила она. – Еще раз.

– Мы не любовники! – крикнул разгоряченный Ник.

– А тебя, похоже, это злит, да? Бесит, что не поимел меня вчера?

– Вовсе нет. Ты этого хотела больше, чем я, – сказал Ник, чувствуя, как в нем нарастает желание обладать этой непредсказуемой женщиной.

Бенедикт ошибалась, думая, что Ник воспринимает ее как наивную девочку, возомнившую себя взрослой. Нет, он видел в ней красивую и необыкновенно сексуальную женщину. Его тянуло к ней настолько сильно, что он даже боялся собственной страсти.

После трагической гибели Стефани он думал, что уже никогда не обретет счастья с другой женщиной. Но Бенедикт… не та взбалмошная девица, что выскочила перед его автомобилем, спасая дурацкую собачонку, а та Бенедикт, что появилась в салоне самолета и сказала, что отважилась на поездку ради него…

В тот момент он, как и всякий мужчина, польщенный женским вниманием, расправил плечи и взглянул на мир новыми глазами. И первой, кого он увидел, была Бенедикт Вернон. Женщина с прекрасным телом и скверным характером.

– О, давай еще начнем измерять, чье желание было сильнее. – Бенедикт заставила себя усмехнуться и выкинуть из головы упрямые мысли о том, как они могли были быть счастливы вместе. – Кроме того, я уже сказала, что пошутила. Это было забавно: видеть, как у тебя вытянулось лицо, когда ты увидел меня в чем мать родила.

– Было бы от чего млеть. Ничего примечательного.

Удар ниже пояса, подумала Бенедикт. Он нарочно пытается меня разозлить.

– Ну если бы я увидела голым тебя, то вряд ли бы сдержала смех, – парировала Бенедикт, желая причинить Нику такую же боль.

Он помрачнел. Эта девица – настоящая бестия. За что ему такое наказание?

– Ты сама не знаешь, чего хочешь, – сказал он после недолгих раздумий.

– Уж точно не тебя. Так что можешь не беспокоиться. Если тебя волнует мнение Джека и остальных, то утром я скажу им, что пошутила.

– Не утруждайся. Они все равно тебе не поверят. Решат, что я тебя заставил.

Бенедикт удивленно изогнула левую бровь.

– Да, – кивнул Ник. – Не знаю, как тебе это удалось, но они теперь верят тебе больше, чем мне.

– Прости, – прошептала Бенедикт. – Я не думала, что так получится.

– Жизнь сложнее игры в испорченный телефон, – ответил Ник, идя к двери.

– Ты куда? – с замиранием сердца спросила она, непроизвольно подавшись за ним.

– Переночую у Эммы. У нее как раз пустует одна кровать.

– У меня тоже, – сказала Бенедикт, растерянно указав на неразобранную постель.

– Извини, Бенедикт, но я не хочу еще раз оказаться в дурацком положении. Вдруг ты снова решишь развлечься, а я не смогу сдержаться, как вчера…

Ник ушел.

Бенедикт опустилась на кровать, чувствуя себя усталой и опустошенной. Что означали последние слова Ника? Неужели он тоже хотел ее, но сдержал свои чувства? Чего он боялся? Того, что не сможет вовремя остановиться и омут страсти утянет его на дно? Или что она бросит его, добившись любви?

Стоп, разве не это она и собиралась сделать? Похоже, у Ника хорошо развита интуиция, он чувствует беду на расстоянии.

Бенедикт настолько запуталась в собственных чувствах и желаниях, что решила даже не пытаться в них разобраться, дабы не сойти с ума. Пусть все будет так, как будет.

Следующий день стал для Бенедикт настоящим сюрпризом. Ник, проведший ночь в домике Эммы, явился к бывшей соседке с букетом каких-то экзотических цветов.

– Что это значит? – спросила Бенедикт, чувствуя в поступке Ника подвох. Вот только какой? Что он задумал?

Она была уверена, что он собирается зло пошутить над ней, но не понимала, в чем соль шутки.

– Эти прекрасные цветы для прекрасной дамы, – высокопарно произнес Ник, склонившись в учтивом поклоне.

Бенедикт взяла букет, стараясь скрыть дрожь в пальцах. Внимание Ника, запоздалое и неожиданное, смутило ее настолько, что она впервые за долгие годы не знала, куда спрятать глаза и что ответить.

Поведение Ника Фримана объяснялось очень просто. Бенедикт задела его самолюбие, если не сказать – мужскую честь. Она оказалась первой женщиной за долгое время, которая его заинтересовала, заинтриговала и… отвергла. Похоже, Бенедикт открыла для него новую главу жизни.

Сначала он был повесой и бабником, который увивался за каждой юбкой, причем с единственной целью – как можно скорее залезть под нее.

Затем в его жизни появилась Стефани, и Ник Фриман превратился в однолюба, внезапно осознавшего, что в его жизни и сердце есть место только для одной женщины. И он ее уже нашел. Радость осознания своего счастья сменилась невосполнимым горем потери. Ведь Ник был абсолютно уверен, что его счастье и судьба связаны только со Стефани. И вот ее не стало. Мир потерял для него свое очарование. Нику пришлось открывать его заново. И в этом ему помог фотоаппарат. Его верный «Никон», позволивший взглянуть на мир с другой стороны и увидеть в нем вселенскую гармонию, в которой нашлось место и ему, несчастному, потерянному Нику Фриману.

После гибели Стефани наступила долгая серая полоса унылого существования, похожая на путешествие по тундре или арктической пустыне. Ничто не радовало глаз, не трогало чувств и не заставляло сердце учащенно биться. Ник с головой окунулся в работу, видя в ней не только источник дохода, но и спасение от водоворота депрессии, в который его затягивало. Он часто вспоминал дни, проведенные со Стефани, и каждый раз убеждался, что былое невозможно повторить.

И вдруг в его жизнь вошла, точнее ворвалась Бенедикт Вернон. Ник, привыкший смотреть на женщин только как на объект фотосъемки, не обратил на нее особого внимания. Она вовсе не поразила его воображение, не затронула струны его души и даже не возбудила его как мужчину. Впрочем, Ник всегда был врагом банальностей, которыми пестрят бульварные романы.

Однако Бенедикт удалось почти невозможное. Она заставила Ника хотя бы на мгновение забыть Стефани. Ее безумная выряженная и напомаженная собачулька, названная в честь бывшей первой леди страны, пакеты с шмотками, купленными без разбору в модных бутиках, джинсы со стразами и немыслимые ярко-розовые туфли на высоченных каблуках – все это претило Нику. Подобные особы вызывали у него смех и раздражение. И в то же время что-то в Бенедикт Вернон его тронуло. Ее искреннее волнение, испуг за жизнь любимого питомца, гнев и бесстрашный вызов, который она бросила незнакомому мужчине. Даже ее спесь и высокомерие богачки показались Нику умилительными. Так непосредственно хвалиться своим родословием могут только дети.

Бенедикт Вернон и была маленькой наивной девочкой, которую хотелось баловать и защищать. Пусть ее тело было телом взрослой сексуальной женщины, в ее глазах и улыбке было куда больше детской непосредственности и радости жизни, чем опытности зрелой соблазнительницы. Именно инфантильность делала Бенедикт такой очаровательной и притягательной. Мужчинам нравятся женщины-куклы. И Ник Фриман тоже попался на этот крючок. Чем больше он думал о Бенедикт, тем размытее становился образ Стефани. Нет, разумеется, он никогда ее не забудет, но и оставаться пленником воспоминаний ему больше не хотелось.

Неожиданный отпор, который ему дала Бенедикт, в хорошем смысле слова разозлил Ника. Теперь сделать ее своей стало для него делом чести.

– Не хочешь покататься на лодке?

– Это что, приглашение на свидание? – недоверчиво спросила Бенедикт. Она вглядывалась в черты его лица, но никак не могла придумать объяснение резкой смене поведения.

Поскольку гадать и строить предположения было не в привычках Бенедикт, она решила спросить напрямик:

– Почему ты делаешь это?

– Что – это? – спросил Ник, с улыбкой заглядывая ей в глаза.