Когда Сослан стал собирать поход на Челахсартага, Ацамаз еще лежал в колыбели. И громко сетовал Аца:

— Сам я отправиться в поход не могу — не на кого оставить мне нартский скот. Как же мне быть? Неужто никто из нашей семьи так и не возьмет своей доли в этом справедливом походе?

Изо дня в день, целую неделю сокрушался Аца, днем и ночью размышлял он вслух о своей беде. И вдруг услышал из колыбели голос своего сына:

— Не горюй, отец! Отправь лучше меня в войско Сослана.

Удивился отец и ответил сыну:

— Разве бы я горевал, если бы мог ты, Ацамаз, отправиться в поход!

Потянулся тогда мальчик в своей колыбельке, заворочался и разорвал свивальники, расправил руки и ноги. Затрещала колыбель и распалась на части. Одна ее боковина отскочила и ударилась о снеговой хребет, расколов хребет, — и зеленые горы отделились от снежных. Другая боковина упала на равнину — холмами и оврагами покрылась равнина. В дремучий лес упало изголовье — большие поляны с тех пор проредили лес. В море упало подножие колыбели — и острова поднялись из глуби вод.

И сказал мальчик матери своей:

— Я что-то голоден, мама.

Испекла тут мать хлеб. И в длину и в ширину равен был этот хлеб росту мальчика. Ацамаз тут же съел весь хлеб, на глазах у отца и матери вырос он вдвое и сказал:

— Дайте мне коня и доспехи! Да поскорее, чтобы догнать мне войско Сослана!

— Что ж, возьми эту уздечку и пойди к табунам. Поднимись на вершину кургана, махни оттуда уздечкой, и конь сам подбежит к тебе. Бери того коня.

Дали Ацамазу уздечку, взбежал он на курган, махнул уздечкой, и конь тут же подбежал к нему. Не меньше скирды был этот конь, но только Ацамаз вскочил на него — подломилась спина у коня. Напрасно мальчик бил уздечкой коня, не встал больше конь. И с плачем тут сказал Ацамаз:

— Если не было у отца моего лучшего коня для меня, чем ты, то пусть его на том свете ослиными кишками кормят, этого старого Ацу!

С плачем пришел домой Ацамаз, и Аца, узнав, что произошло, сказал сыну:

— Есть у меня конь, на котором сам я в молодости ездил, но только теперь не под силу мне править им. Спрятан он в подземелье. Бьет он копытом и грызет железные удила, ожидая, когда его оседлают. Но не посмеет мой мальчик подойти к такому коню, да и конь не подпустит к себе малолетку.

Но, услышав об этом, перестал плакать Ацамаз и сказал отцу:

— Прошу тебя, отец, дай мне ключи от подземной твоей конюшни! Хочу я взглянуть на коня твоего.

Доверил Аца сыну своему ключи от подземной конюшни, открыл мальчик тяжелую дверь — темно в подземелье, только острые уши видны. В навозе лежит конь. Как козленка, схватил за ногу коня Ацамаз, вытащил грязного из конюшни, намылил его нартским чудесным мылом и в ключевой воде выкупал, взнуздал его хорх-уздечкой, семь чепраков, искусными мастерами сделанных, положил он на коня, оседлал его седлом в червленой оправе. Вскочил Ацамаз на коня. Вскинулся конь и до самых небес подкинул мальчика. Но Ацамаз тут же пулей упал на коня и уцепился за его нагрудник.

Еще раз вскинулся конь, сбросил он Ацамаза на землю, и глубоко в землю зарылся Ацамаз, но тут же снова вскочил он на коня и спрятался под высокую луку седла. Огляделся конь кругом и спросил:

— Куда ты делся, мальчик?

— Так я же на тебе сижу!

И тогда сказал конь:

— Значит, годишься ты мне в седоки.

И ответил ему Ацамаз:

— Ты тоже, пожалуй, годишься мне, пока будем мы по грязи тащиться, но потом подыщу я коня, который достоин меня.

Грустно вздохнул конь и сказал:

— Ох, ох! Обидны слова твои, и наполовину уменьшили они мою силу.

И ответил ему Ацамаз:

— Случается, что ребенок и углей по глупости наестся. Не обижайся на меня, я еще маленький. Не найду я коня лучше тебя!

И велел тут маленький Ацамаз сказать отцу своему: «Я сел на коня твоего, теперь дай мне свои доспехи».

— По силам ли будут они тебе? — спросил его отец.

— Ты дай мне доспехи, а там видно будет, — ответил мальчик.

Передал старый Аца сыну своему, маленькому Ацамазу, колчан свой со стрелами, свой лук и кольчугу, и трех своих стальнокрылых коршунов, сопровождавших его на войну и охоту, и трех своих быстроногих гончих собак.

Надел на себя Ацамаз доспехи отца, взял в руки его оружие и сказал своей матери, которая любовалась на него:

— Взгляни, каков я на коне?

— Как лунный свет сияет на горных вершинах, так сияешь ты на коне своем, — ответила ему мать.

И сказал Ацамаз:

— Сейчас я уеду, скажи об этом отцу.

И тогда старый Аца призвал к себе Ацамаза:

— Подойди ко мне, я научу тебя, как собираться в поход. Собираясь бывало в поход, брал я с собой по одной плети в подарок каждому боевому товарищу, и для каждого военного костра, у которого садятся семь воинов, заготовлял я по семь шашлыков. Так же сделай и ты. Сколько бы ни было воинов в войске Сослана, для каждого изготовь по плети. Догнав их, остановись от них подальше, и когда разведут они костры, сосчитай их костры и столько же костров зажги сам. У каждого костра воткни в землю по семь шампуров с шашлыками и столько в землю вкопай коновязей, сколько всадников в войске Сослана. Вели ты понял меня, сделай так, как я говорю. А теперь поезжай, и пусть тебе будет прямая дорога!

Уехал Ацамаз. Вот скачет он по дремучим лесам, охотится, оленей и диких коз убивает по пути. Снимает он шкуры и режет на тонкие ремешки, плети сплетает из тех ремешков. Сплел он столько плетей, сколько было воинов в войске Сослана.

Долго ли, коротко ли ехал он — вот догнал наконец войско Сослана.

Остановившись вдали от войска, сосчитал Ацамаз, — сын Ацы, костры и столько же зажег костров он, сколько их было в войске Сослана. Увидел Сослан костры Ацамаза и сказал:

— Что это за диво еще? Сколько доблестных нартов собралось в моем войске, но что еще за войско, столь же многочисленное, как наше, развело позади нас все эти костры? Идите и узнайте, что это за войско!

Семь всадников погнали коней к стоянке маленького Ацамаза, и, увидев его одного среди костров, спросили они:

— Кто ты такой? Неужели ты один зажег все эти костры?

— Я ваш боевой товарищ, — ответил им Ацамаз.

Вернулись всадники к Сослану.

— Так-то и так-то, — сказали они. — Сидит среди этих костров один лишь мальчик безусый, и, кроме него, нет там войска. Спросили мы его и услышали от него: «Я ваш боевой товарищ».

— Живо скачите и привезите его сюда! — сказал Сослан.

Прискакали всадники к Ацамазу и сказали ему:

— Сослан приглашает тебя к себе.

— Пусть он сам приедет ко мне. Я к нему не поеду, — ответил Ацамаз.

Прискакали всадники к Сослану и передали ему слова Ацамаза.

Тогда Сослан поднял все свое войско и повел его туда, где горели костры Ацамаза.

Приветливо встретил их Ацамаз и сказал:

— Для всех ваших коней приготовил я коновязи. Слезайте с коней и привяжите их. А потом пусть каждая семерка воинов выберет себе костер и сядет вокруг него.

Так сделали, и хватило костров на все войско Сослана. И когда все воины, найдя возле костров шашлыки, насытились ими, обошел Ацамаз все костры и каждому воину вручил по плети. И потом сказал он Сослану:

— Ты, верно, не знаешь меня? Я Ацамаз, сын Ацы.

Очень обрадовался Сослан, увидев, что старый Аца послал своего сына в поход, но, видя малый рост мальчика, захотел над ним посмеяться.

— А что ты будешь делать на войне? — спросил насмешливо Сослан.

— Воевать, как все, — ответил Ацамаз.

— Дело без молокососов обойдется, — ответил ему Сослан. — Поезжай-ка домой, передай слово благодарности отцу твоему, что он прислал тебя. Но хотя ты мальчик учтивый, я в бою без тебя обойдусь.

— Не гони меня, Сослан, — отвечал Ацамаз, — я еще тебе пригожусь. Нужно тебе будет спешиться в бою, вот я и подержу уздечку твоего коня.

— Пуглив мой конь. Если вырвет он у тебя уздечку, за что ты его тогда схватишь?

— Я схвачу его за холку.