– Останется он,- сквозь зубы прошипел Антоний. -Отрыжка огра. На много ли эту тварь задержала команда преследователей? А их ведь было больше! А это порождение Ехидны и не наелось толком! Тебя он сглотнет и не заметит! -Выговаривал парень Клавдию, таща обессилевшего легионера за собой. Как ни старался Антоний, все же скорость их передвижения сильно упала. Люди понимали, что, в конце концов, червь их нагонит. Укрыться негде- та область пещеры, в которой они сейчас находятся, абсолютна пуста. Впереди вместо пола пустота. Антоний шагнул ближе. Ага, понятно. Пол пещеры уступом уходит вниз. Высота не большая -в рост человека. Легат первым прыгнул. За ним собрался было шагнуть вниз и Клавдий. Из темноты выметнулась что-то тонкое и гибкое. Обвилось вокруг солдата, обдав лицо стоящего внизу Антония каплями жидкости. Мощный рывок и легионер скрывается в темноте, куда его уволакивает белое щупальце. Испуганный крик, чавканье. Легат в растерянности замер. Что это было? Еще один монстр подземелья? Надо спасать солдата! Но почему он замолчал? Антоний решительно шагнул вперед, примериваясь как удобнее залезть обратно. Всю его решимость как ножом отрезало, когда над уступом зависла безглазая морда червя. Из складок, образованных сегментами закрывшейся пасти торчали ноги в солдатских ботинках. Чудовище дернулось, всхлюпнуло и они исчезают из вида. Клавдию уже не помочь. Последний оставшийся в живых человек развернулся и бросился бежать. Вслед за ним с уступа мягко скользнул червь.

Антоний смахнул с лица капли пота. Его почему то била сильная дрожь. Он с трудом переставлял ноги. В глазах двоилось и свет, испускаемый шариком, раскладывался на всевозможные оттенки. Предметы то уменьшались, то увеличивались в размерах. Земля уходила из под ног. Римлянин оступился и упал, ударившись при этом головой о каменную стену. Попытался встать -не удалось. Кое-как перевернулся лицом вверх. Шарик при падении откатился далеко в сторону и теперь Антоний наблюдал как в двадцати шагах от него мерзкая тварь обнюхивает источник света. Поняв, что ничего съедобного там нет, червь оставил шар в покое и, белесая туша, пульсируя, направилась в сторону человека. 'Ну, вот и все.', подумал Антоний и закрыл глаза, теряя сознание. Стена за спиной внезапно ушла в сторону и легат уже не существующего легиона завалился на спину. Человек уже не почувствовал, как что-то схватило его за плечи и потащило его в узкий проем открывшегося хода.

Унылый осенний вечер. Серое небо посылает на землю бесконечные стрелы дождя. Холодно. То тут, то там, среди черных мокрых деревьев бродят люди. Роются среди неопрятных куч грязного тряпья и металла- мертвых тел римских легионеров. Вот один из мародеров срезал кольцо с руки римлянина. Вместе с пальцем. Так легче… Другой склонился до самой земле и коротко, без замаха вонзил нож в тело римлянина. Живой. Но израненный. Такие не нужны. От раненного пленника много мороки. А кошель его пригодится… Более пристально осматривают тела офицеров. Они и побогаче, да и вождь приказал оттащить тех, кто познатнее в сторонку. Оружие, доспехи – все собирается. Особенно ценятся сигнумы центурий. Счастливее всех будет тот, кто найдет орла. За него обещали два десятка рабов! Два уже найдены. Нашедшие их уже радостно ведут невольников домой. Третий день все ищут последний штандарт. Как сквозь землю провалился! Унести его не могли. Вся римская пехота полегла в бесплодной попытке вырваться из окружения. А вслед за ней пришел черед обоза. Рабы, женщины… Хатт сладко зажмурился. Да славно повеселились. Ну-ка, что это у нас там? Вроде как блеснуло. Небрежно отпихнув ногой труп легионера, хетт радостно закричал. На бурой траве распластал крылья гордый орел, небрежно попирающий земное яблоко. Когда-то золотой, он теперь почему-то почернел как от сильного жара. Чуть ниже по древку расположена табличка. На ней выбита четкая надпись "XVII Legio"…

Глава 17

– Огонь!- рявкнул Старший палубный мастер. Канониры опустили длинные шесты, с зажатыми на концах кусками тлеющего хлопкового каната к запальным отверстиям пушек. Восемь вспышек- это воспламенилась огненная мука в затравочных каморах. Гулкий грохот раздался над поверхностью моря. Правый борт судна окутался плотными серо-черными клубами дыма. Изящный кораблик, разом получив шесть попаданий каменными ядрами, вздрогнул всем корпусом и опасно накренился мачтой к воде. Несколько мгновений он провел в таком неустойчивом положении, затем судовой набор, ослабленный ударами ядер, не выдержав нагрузки, рассыпался. На поверхности моря, среди деревянного мусора, осталось барахтаться несколько фигурок. Не обращая на них внимания, кормчий разворачивал свой корабль так, чтобы стать левым бортом ко второму патрульному судну местных обитателей. Его команда явно не желала себе участи первой жертвы, поэтому там резко засуетились, зазвучали пронзительные сигналы дудок, два десятка весел разом погрузились в море. Мощный гребок, и галера, едва не выпрыгнув из воды, помчалась к берегу. Капитан малого боевого судна 'Кмештли'(мышонок) позволил себе едва заметную усмешку. Пытаетесь уйти? Ну-ну. Его корабль закончил маневр. Восемь пушечных стволов, сверкая на солнце медью, смотрели вслед беглецу. Резкая команда и языки пламени на короткий миг вытянулись над водой. Шесть ядер вонзились в бирюзовую гладь моря и, пару раз срикошетив от поверхности, ушли на дно, не причинив вреда удаляющейся галере. Зато оставшиеся два вошли точно в корму беглеца. Сноп деревянных обломков, испуганные крики, и вот патрульное судно, теряя ход, все больше и больше задирает нос, погружаясь в море. Команда спешно покидает гибнущий корабль. Это же надо, какое низкое коварство! Без предупреждении напали на парламентеров! Огнем сожгли благородного текухтили Хунак цин Тохиль и двух воинов. Это низко. Что ж, они получили, то чего заслуживают. Дерзкие корабли уничтожены. Вот теперь можно заняться оставшимися в живых. Богам нужны жертвы. Рабы-то давно кончились. Лодка скользит среди несчастных. Их вытаскивают, тут же оглушают ударом дубинки по голове и тянут из воды следующего. Выловили двенадцать моряков. Теперь жрец будет доволен -матлатоколи(жертвы) для богов достаточно…

Тлауиколь устало откинулся на подушки. Болела поясница. Уже давно ломит в суставах. Эта постоянная сырость… Вода. Ненавижу… Взгляд его упал на глиняную фигурку, изображавшую ребенка. Лицо куклы было вырисовано с особым старанием. Мальчик(а Тлауиколь знал точно что это мальчик) радостно улыбался. Он был счастлив. 'Кавак, мой первенец. Сейчас ты бы мог быть рядом со мной. Был моей опорой во всех начинаниях. Но тебя нет. В твои три года тебя отвели на теокали и отдали богу. Это плата за положение, за власть. В каждой знатной семье есть подобные глиняные фигурки… Сейчас ты улыбаешься. А тогда… Как ты мучался… Анаяк, жрец дал тебе слишком мало дурманящего разум напитка. Он радостно смеялся, в священном экстазе приплясывал на вершине теокали с твоей, мой сын, кожей в руках. А я ничего не мог поделать. Стоял у подножия и смотрел. Через два года я отплатил Анаяку за неуважение к нашему клану. Он долго мучался. И не на алтаре, что привело бы его после смерти к стопам бога, а в темном подвале, полном крупных черных муравьев. Они растащили его заживо. Об этой смерти знали только я и мой верный помощник, что погиб месяц спустя. Хороший был парень. Жаль его, отравился несвежей рыбой.'

Мужчина печально вздохнул. Да, Анаяк искупил свою вину, но Тлауиколь по прежнему недолюбливал жрецов. Да и богов стало слишком много. Каждый покоренный народ привносил в пантеон Тлашкалы все новых и новых небожителей. Соответственно, плодилось и племя жрецов. Совет мудрейших ведет политику веротерпимости. А жречество набирает тем временем силу, все и больше и больше оттесняя в сторону армию.

Да что там говорить! В том же Совете уже заседают не только чистокровные отоми, а еще и теночки, тотонаки и хаустеки. Ладно бы хаустеки, они всегда были верными союзниками, хотя и несколько, мм-м… диковаты. Но теночки, они же ацтеки! Только совсем недавно их цари принесли присягу на верность Тлашкала и вот уже их боги почитаются больше чем родовой бог отоми – Камаштли. Их культура, тяга к роскоши, все больше и больше пленяет сердца знати Страны Зерна. Знать атцеков-текухтили, относится к простонародью-масеульпин как к скоту. Многие родовитые отоми, получив титул от отцов, перенимают привычки мешиков. Заветы предков забыты. Нет больше равенства в стране. Выходцу из низов трудно пробиться на верх, даже обладая недюжинным умом. Касты купцов, воинов и жрецов практически закрыты. Должности передаются от отцов сыновьям. Эх, зря дед, в чью честь я назван, не вырезал поголовно население Теночтилана! Была ведь возможность! Сравнять с землей городок на острове, а людей -в жертву богам. Но что теперь! Тлауиколь с тоской посмотрел на висящий символ Тлашкалы-изображение распростершего крылья белого орла. Изгнать бы всех инородцев, дабы не оскверняли священный дух Страны! К сожалению, это уже невозможно. Отряды 'Орел' и 'Ягуар', костяк гвардии Совета мудрейших, наполовину состоит из сынов Теночтитлана. И зачем нужно было возрождать воинские традиции покоренных народов? Отоми всегда славились своей непобедимой армией. Даже до того памятного всем момента, когда был обнаружен корабль Детей Солнца…