– Ты сделала все, что смогла, Катарина. Не могла же ты силой заставить их остаться, – произнес он.

– Знаю, – отозвалась она, робко улыбнувшись, благодарная за его доброту. – Но они выглядели такими потерянными, словно не могли понять, что с ними происходит… – Она снова вытерла глаза, затем крепко сжала в руке бумаги и потрясла ими. – Но давай продолжим. Я очень хорошо могу представить, как нечто подобное может произойти со мной и Изабо.

– Не произойдет до тех пор, пока я жив, – ровным голосом произнес Александр, будто давая обет.

Она засмеялась сквозь слезы.

– И это должно меня утешить?

Он убрал руку с ее головы и опустил себе на бедро.

– Да, должно.

– Ну, хорошо. Спасибо, конечно. Но если не возражаешь, я предпочла бы обсуждать воюющих ландграфов, а не мертвых полковников.

– Я еще не умер.

Она показала на разбросанные вокруг бумаги:

– Разве не в этом суть всего этого?

Он снова погладил ее по волосам, на этот раз мимолетно, и сказал:

– Только отчасти. Только отчасти.

Она на мгновение прижалась головой к его руке, затем снова вернулась к неспокойным землям, формирующим немецкие государства: Бранденбург, Саксе-Веймар, Бавария…

Несколько часов спустя угли в камине жарко пылали, когда Александр просунул руки под свернувшуюся калачиком Кэт. Она всего лишь на минутку сонно прилегла перед огнем, а теперь час спустя он поднял ее, все еще сжимающую в руке бумагу, с ковра. Она что-то тихо забормотала, когда он положил ее на кровать, затем сел рядом с ней, облокотившись на подушки. Он провел пальцем по ее профилю ото лба до кончика носа, и сказал:

– Мы многого добились, моя прекрасная Кэт. Теперь по крайней мере мы представляем, как надо готовиться.

– М-м-м, – промычала она, обвивая его руку своей. – Нам необходимо… х-м-м… осмотреть… Алте… Алте…

– Алте-Весте, – закончил он за нее, и она кивнула. – Мы с Трагеном поедем туда через несколько дней после утренней службы Франца в праздник Сретения.

Пальцы ее крепко обхватили его руку, впиваясь в ткань сорочки.

– Мы поедем, – заявила она, и голос ее прозвучал менее сонно, чем прежде. – Траген может сопровождать нас, если захочет. Но я поеду.

– Кэт.

Приподнявшись, она оперлась на подушки и скрестила руки на груди.

– Да?

Он, вздохнув, подошел к камину, чтобы помешать угли, и подложил еще два полена.

– Поездка будет тяжелой.

Она с отвращением фыркнула из-за того, что он использовал такой аргумент в разговоре с ней.

– Хорошо, – сказал он. – Она будет небезопасной.

Она приподняла бровь.

– Нет, я знала бы об этом. Я поехала туда в первое же лето, так как хотела удостовериться, что оттуда можно не ждать сюрпризов. В крепости никого не было.

Он сел на кровать рядом с ней и принялся стаскивать сапоги.

– Тогда почему ты настаиваешь на том, чтобы поехать сейчас? – спросил он.

– В прошлый раз я ездила, чтобы посмотреть, не живет ли там кто-нибудь, представляющий собой опасность для нас с Изабо, а не для того, чтобы определить, как ее можно использовать для защиты. А теперь я хочу знать все, что поможет мне защищать этот дом до последнего камня. Леве мое. Ты помнишь?

Он потер кончиком пальца шрам на лбу, оставленный оцарапавшей его пулей.

– О да, помню. – Его рука скользнула ей под сорочку и принялась ласкать ноги. – И очень, очень, очень рад, что ты промахнулась.

Она впилась ногтями в его грудь сквозь открытый вырез сорочки.

– Я тоже.

Наступила глубокая ночь, но они все еще изучали тела друг друга, упиваясь излучаемым ими жаром. Прошедшие недели научили их, к чему и как прикасаться, чтобы усилить друг для друга наслаждение, воплощая в жизнь свои мечты.

Позже, когда они стали погружаться в теплую дремоту после того, как он даровал ей такой восхитительный экстаз, в ее сознании внезапно промелькнула мысль, что в ее жизни с Александром не было бы зимы.

Мул под нею споткнулся, наверное уже в сотый раз, на узкой покрытой снегом тропе, и она, вцепившись в край седла, склонила голову под порывом ветра; «Нет зимы!» – подумала она, ругая себя за глупую фантазию, возникшую в ее мозгу. Она рискнула, держась одной рукой, поплотнее обмотать шарф вокруг шеи, но все равно ледяные порывы зимнего ветра, проникая сквозь множество слоев одежды, пронизывали ее. У себя за спиной она слышала голос Лобо, понукавшего мула.

Время от времени на пути попадались деревья, но их было слишком мало для того, чтобы защитить путников от ветра. А та жалкая поросль, которая там все же имелась, казалось, только усиливала порывы ветра. Она бросила взгляд в сторону, где должна находиться Алте-Весте, но ничего не увидела, кроме мощного крупа мула Александра.

К ее удивлению, полковник не стал пускаться ни на какие уловки, чтобы отговорить ее от поездки в Алте-Весте. Теперь некоторые части ее тела сожалели, что он не сделал этого, особенно замерзшие конечности… она поджала пальцы ног… с вожделением вспоминая о горячем кирпиче, который подкладывала под постель прошлой ночью.

Если бы он уехал потихоньку, мысленно сетовала она, как чудесно было бы ругать его, сидя у камина в Леве, прихлебывая горячий сидр с пряностями, а у ее ног Изабо играла бы с Лобо в уток и гусей, в то время как Луиза, время от времени поглядывая на них, пряла бы свою кудель.

Раздавшийся впереди грохот камней заставил ее вскинуть голову.

– Александр! – воскликнула она. Он помахал ей рукой и прокричал:

– Берегись! Держись ближе к горе!

Она направила своего мула так близко к каменной горе, что могла слышать хруст замерзших веток, которые задевала ногой. Ее лицо колол снег, но она успела увернуться, когда небольшой снежный ручеек, струившийся сверху, неожиданно превратился в водопад снега, обломков и камней, в несколько раз больших, чем человеческий кулак.

– Кэт! – воскликнул Александр и стал слезать с мула.

– Стой! – отозвалась она. – В меня не попало! Все в порядке.

Она увидела, как он снова сел в седло.

– Неудивительно, что это проклятое место всеми покинуто! – крикнул он через плечо.

– По крайней мере, у меня хватило ума поехать туда летом, – отозвалась она. – Единственное время, когда нет дождя… – Она оборвала фразу, так как порыв ветра бросил ей в лицо пригоршню снега. – Или снега. А подъездной путь с юга.

– Предки моей матери, наверное, были сумасшедшими, раз построили крепость на этом месте, – сказал он, прищурившись и вглядываясь сквозь белую пелену, окутавшую весь мир, и пытаясь рассмотреть серые очертания Алте-Весте. – Не сомневаюсь, мы найдем их кости в подвалах, куда их бросили за глупость.

Катарину охватил озноб, но не от холода.

– Думай о чем говоришь, Александр! – воскликнула она. – Именно там нашли мать фон Меклена.

Он развернулся, сидя в седле, и пристально посмотрел на нее сквозь неистовствующий снегопад, затем отвернулся и направил мула вперед.

– Давай поторопимся. Мы же не хотим ехать по этой тропе при свете факелов.

Они карабкались вверх еще четыре часа, и к тому времени, когда добрались до беспорядочной груды камней, бывшей когда-то конюшней, и они, и их мулы устали до изнеможения.

Александру пришлось зажечь факел, чтобы пробраться через завалы, но Катарина больше доверяла инстинкту мула, чем слабому мерцающему свету. Они молча въехали сквозь проломы в стенах Алте-Весте с северо-запада как раз в тот момент, когда солнце село за дальней грядой холмов.

Последний оранжевый луч омыл пробитые стены крепости, придавая остову когда-то гордой твердыни былое величие, скрыв ее шрамы и позволив Катарине представить, какой она была, когда развевающиеся знамена приветствовали рыцарей, возвращающихся из долгих и бесплодных сражений за святую землю. Прочная. Надежная. Неприступная.

Такой она, наверное, казалась тогда. Но сейчас… потрескивание факела на ветру внезапно прекратилось, и сердце ее сжала паника, но тотчас же отступила, как только она увидела, что Александр оказался под защитой прочно стоящего здания. Он остановил мула, спешился и подал ей знак сделать то же самое.