От касания Божьего дымятся горы, дневной свет для Него — словно риза; купол небес Он простирает, как шатер, вся земля непоколебимо утверждена Им на твердых основаниях. Он берет морские воды в небеса и проливает их дождем на лицо земли.

Выйди, сатана, удались от готовящегося (готовящейся) ко Святому Крещению. Заклинаю тебя спасительным страданием Господа нашего Иисуса Христа, истинным Его Телом и Кровью, дивным Его Вторым Пришествием, ибо не замедлит Он прийти и судить всю вселенную и ввергнет тебя, с войском лукавым твоим, в геенну огненную, где огонь не гаснет и червь мучения не дремлет… Ибо держава Христа Бога нашего, с Отцом и Святым Духом, ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь».

И далее священник трижды дует на лицо, лоб и грудь крещаемого, как бы сообщая ему силу новой жизни, чистой, божественной, сверхъестественной. При каждом дуновении священник произносит: «Изгони из раба сего всех лукавых и нечистых духов, скрывающихся и гнездящихся в сердце его». И добавляет: «…Духа заблуждения, духа злобы, духа измены Истинному Богу, духа всякой алчности, духа лжи, и всякой нечистоты; всех духов, действующих по побуждению диавола. Соделай раба сего (рабу сию) овцой духовного и святого стада Христа Твоего, драгоценным членом Твоей Церкви, сыном и наследником (дочерью и наследницей) Царствия Твоего, чтобы он (она), проводя жизнь согласно Твоим заповедям, сохранив нерушимой печать Крещения и нескверной ризу христианской чистоты, вошел (вошла) в блаженство святых в Твоем, Господи, Царстве…».

В торжественном чинопоследовании Крещения, совершавшемся тысячу лет назад в Константинополе, после молитв на изгнание из пришедших темной силы Патриарх, словно прозревая бешенство злых сил, которых прогоняют прочь, говорил: «Ныне в западной стороне[125] стоит диавол, скрежещет зубами, рвет на себе волосы, ломает от злости руки, неистово кусает губы, рыдает о своем опустении».

После положенных молитв крещаемый поворачивался лицом на запад, в сторону, как тогда считалось, сатаны и произносил отречение от диавола.

Священник спрашивал: «Отрекаешься ли ты от сатаны, от всех дел его, от всех ангелов его, от всякого служения его и от всей гордости его»?

Оглашаемый: «Отрекаюсь».

От чего отрекался крещаемый в Древней Церкви крещаемый и от чего отрекается сегодня?

Отрекаюсь… от всех дел сатаны. Здесь в греческом оригинале стоит выражение, которое можно перевести как дела, работа. Мы отрекаемся от всех богомерзких дел сатаны, в которых, по духовной слепоте, принимаем участие. Мы обещаем, что никогда не будем творить дела диавола, но только лишь дела Божии. «Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил».[126]

Отрекаюсь… от всех ангелов. Здесь речь идет об отречении от всех бесовских сил, ангелов, от всех демонов, которых в древности (и сегодня, увы, тоже) люди любили призывать себе на помощь. Сегодняшнее обращение к экстрасенсам, колдунам и знахарям — тот же поиск помощи на стороне, вне Бога, вне Церкви. Но для христианина, плюющего на диавола, обращение к потусторонним силам в обход Бога представляется немыслимым. Мы отрекаемся от всех ангелов сатаны, темных духов, бесов. Нас теперь поведет по жизни Христос.

Отрекаюсь …от служения. И в этом отречении продолжается тема разрыва с сатаной и всеми его духами. Слово служение (греч. — latria) означает почитание иных богов, принесение жертв идолам.

Отрекаюсь …от всея гордыни (греч. — pompi) его. Первоначально слово pompi означало триумфальное, торжественное шествие в честь языческих праздников или богов. Эти процессии нередко совершались язычниками либо в честь своих богов, либо для того, чтобы обрести их покровительство. В более позднее время слово pompi стало означать роскошь, языческое празднование.

Христиане отрекались именно от этих языческих торжеств, вакханалии бесовских ритуалов и мистерий, чествований бесов, надмений горделивого человеческого ума, от утонченных развлечений и увеселений, которыми кичился древний мир… Для древних христиан все это было не более чем глупая земная суета, ведущая к погибели. Весь блеск мира, не знающий и знать не хотящий Бога, — гордость сатанинская…

…После отречения священник требует: «Дунь и плюнь на сатану!» И оглашаемый, как бы извергая из себя все дурное, дует и плюет в сторону запада.

Обычай заклинать всех приходящих ко Крещению появился уже во втором веке, около четвертого века он принял вид, близкий к сегодняшнему. Людей, готовящихся к Святому Крещению, заклинали все сорок дней Великого поста. Происходил этот чин рано утром, сразу после окончания утренней службы. Современный читатель испугается: так долго… Эта проблема стояла и перед древними христианами. «Не презирай врачевства заклинания; не ропщи на его продолжительность, — увещевает оглашаемых св. Григорий Богослов, — это есть испытание искренности, с какой приступаешь ко Крещению».

Каждое утро после чтения заклинательных молитв оглашенные приступали к изучению основ православной веры. Такой интеллектуально и психологически подготовленный христианин, человек, который участвовал в драматическом и торжественном действии отречения от сатаны, был способен жить в мире, но не подчиниться тому плохому, бесовскому, что в этом мире есть.

Следует помнить, что внешне простое и незатейливое действие, которое может вызвать у пришедших улыбку,[127] на самом деле является событием, совершающимся лишь раз в жизни, событием, которое имеет отношение ко всей жизни (и земной, и вечной) человека.

Вдумайтесь: отречение от сатаны означает ссору с сатаной, вызов сатане. «И можно не сомневаться, что сатана не забудет этого отречения, этого вызова. «“Дунь и плюнь на него!” Война объявлена! Начинается битва, исход которой — либо вечная жизнь, либо вечная гибель», — пишет известный православный богослов отец Александр Шмеман.

Автору достоверно известен случай, произошедший в середине 90-х годов XX века в Казанском соборе Санкт-Петербурга. В то время в соборе, бывшем в советские годы музеем религии и атеизма, уже совершались богослужения. Экспонаты музея частью были спрятаны в запасниках, самые большие из них были составлены в одном из приделов собора. В этом приделе как раз и совершалось Таинство Крещения. Во время отречения от сатаны священник попросил всех повернуться на запад. Так получилось, что перед лицами повернувшихся на запад людей оказались составленные в угол и накрытые материей статуи каких-то античных богов.

«…И дунь и плюнь на него», — продолжал Таинство священник. Оглашаемые дунули, плюнули и повернулись обратно, лицом на восток. В тишине храма послышался тихий треск, как будто что-то лопнуло, и через мгновенье из-под материи, накрывавшей языческие статуи, выполз и с грохотом упал на пол кусок головы одной из статуй… Впоследствии музейные работники обвиняли священнослужителей в порче музейного имущества.

Закончим рассказ о вызове, который бросает сатане каждый христианин, словами преподобного Симеона Нового Богослова, мистика, жившего более тысячи лет назад. В этой цитате, как в зерне, заключено все, что имеет Церковь сказать против сатаны и всех его действий на человека:

«Диавол с демонами, после того, как через преслушание сделал человека изгнанником из рая, отлученным от Бога, получил доступ мысленно колебать разумную силу всякого человека и днем, и ночью, иного сильно, иного не очень, а иного слишком сильно. И не иначе можно оградиться от этого, как непрестанной памятью о Боге, которая, запечатлевшись в сердце, силою Креста утвердит ум в непоколебимости. К этому ведут все труды мысленного подвига, которым должен подвизаться на поприще веры каждый христианин, и если не так у него идет дело, то напрасно проподвизается. Ради этого подвига предпринимаются и все разнообразные духовные упражнения каждым христианином, ищущим Бога путем произвольных лишений, чтобы преклонить благоутробие Всеблагого Бога, и Он снова даровал подвижнику прежнее достоинство и чтобы Христос запечатлелся в уме его, как говорит апостол: “Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос”[128]».