Первый рывок НАТО на восток был совершен при Горбачеве и Ельцине, разгромивших Советский Союз, и мы знаем, как «лучший немец» с адским пятном на лысине объединил две Германии, создав кулак бундесвера, а пьяный неандерталец дирижировал немецким оркестром, под грохот которого откатывались в приуральские степи ударные дивизии СССР, способные дойти до Мадрида.

Второй рывок НАТО на восток был связан с укреплением «независимых» государств, враждебных России, особенно в Прибалтике, что совершалось руками ельцинского министра Козырева, «натовца» до глубины своей северо-атлантической Души, когда политические карлики оснащались российским оружием и блокировалось всякое сопротивление русских, оставшихся в плену у фашистов.

Третий рывок НАТО на восток сопровождался отказом России от присутствия в дружеских регионах, таких, как Абхазия, Приднестровье, Югославия, которые взывали о помощи и были преданы проамериканской российской властью, действовавшей в ущерб национальным интересам страны.

Четвертый рывок НАТО на восток происходит у нас на глазах, когда Путин отталкивает Белоруссию, обхаживает националистов на Украине, которая вползает на четвереньках в Северо-Атлантический альянс, а министр обороны Иванов заявляет о возможном присутствии войск НАТО на территории России.

Да и что такое «движение НАТО на восток», если Путин уговорил среднеазиатских президентов разместить на своих территориях, к востоку от Урала, ударные силы НАТО?

Экспансии НАТО Россия может противопоставить волю русского лидера, русские дивизии в районах Пскова и Смоленска, «русский фактор» во внутренней и внешней политике. Ничего этого нет и в помине. Лживость российских политиков перестала возмущать. Как только власть открывает рот, из него выпрыгивает жаба лжи.

Осенью Буш, друг Путина, покинет Белый дом, и туда въедет Келли, друг Ходорковского, который уже теперь грозит Путину исключением из «восьмерки» и судом в Гааге. И чтобы остаться в «элитном клубе», не распилит ли Путин, по требованию НАТО, остатки тяжелых ракет? Не передаст ли американцам русскую нефть? Не прибьет ли герб НАТО на Спасских воротах?

Предстоящие в скором будущем беззакония станет озвучивать Сванидзе, этот саксофон в слюнявых губах кремлевской администрации. Однако мелодии в стиле блюз иногда прерываются истошными криками. Это лезут из Сванидзе звезда и свастика. Не тужься, Николай Карлович, роды предстоят не простые. Не обойтись без «кесарева сечения».

Александр Проханов, «Завтра», № 18, 27.04.2004

Ведущий программы «Подробности» Николай Сванидзе сравнил Всесоюзный Ленинский коммунистический союз молодежи с фашистской организацией «Гитлерюгенд» во время передачи, прошедшей 29 октября 1998 г., в день 80-летия ВЛКСМ.

Итак, свершилось. Армия получила боевое пополнение. В апреле 1943 года в Ростове-на-Дону мы закончили школу младших командиров. Одели нас с иголочки — во все новое. Ребята как на подбор. Выправка прямо-таки офицерская. Говорят, что мы котируемся на вес золота. На нашем Южном фронте катастрофически не хватает командиров стрелковых отделений: грамотных, знающих оружие и технику его применения, умеющих даже из топора сварить суп.

По 9—10 часов в день наши учебные роты «сражались» с условным противником: стремительно рассыпались в цепь, отражали атаки пехоты, кавалерии, бронетехники. Сделать ночной бросок с полной выкладкой в 25 км для нас было сущим пустяком. Готовили нас по-сталинградски, как мастеров ближнего боя, доводя до автоматизма приемы: коротким, средним, длинным — коли. Глядя на нас, кадровые командиры рот довольно потирали руки: до чего же здорово мы пообтесали этих пацанов. А было нам тогда по 17–18—19 лет.

На фронт нас отправили под Саур-Могилу, где-то у Таганрога. Солдатский телеграф передал: мрачное, многократно проклятое это место, братцы. Воевавшие здесь в 1941–1942 гг. сполна хлебнули лиха, испив всю горечь поражений. А теперь Родине было угодно и нас проверить на прочность. Первый наш бросок, казалось, закончился неудачно, мы залегли под шквальным огнем, но продолжали ползти вперед упрямо, отчаянно, метр за метром. Мощной штыковой атакой опрокидываем врага. Первая немецкая траншея наша. Мы закрепляемся на занятом рубеже и подсчитываем потери. В моем отделении из 11 бойцов осталось четверо. Едва мы привели в порядок стрелковые ячейки, как к нам пожаловал гость политрук батальона. Я доложил об итогах боя, назвал отличившихся, особо отметил рядового Николая Климченко. Политрук поблагодарил нас за проявленную храбрость и, похлопав меня по плечу, добавил: «А вы тоже неплохо себя проявили, сержант, и вам надо вступать в комсомол».

Так я стал членом ВЛКСМ. В июне 1943 г. от имени политотдела 28-й Армии, оборонявшей Сталинград, мне вручили комсомольский билет № 18858771. С этим дорогим моему сердцу билетом в кармане я участвовал в освобождении Ростовской области, левобережной Украины. После я стал артиллеристом, воевал в Белоруссии, прошел с боями Польшу и закончил войну в Берлине. В День Победы парторги и комсорги артбригады сфотографировались вместе с начальником политотдела и его помощником по комсомолу. Этот групповой снимок в поверженном Берлине сохранился и украшает мой персональный уголок боевой славы.

Извини, читатель, но даже во сне я не мог представить себе, что через много лет какая-то жалкая неумытая тварь (грубо, но иначе не могу) назовет меня и моих боевых друзей гитлерюгендом. Назовет открыто, на все страны по телеканалу «Россия».

О, Россия, мать родная, это по твоему приказу прямо со школьной скамьи мы шагнули в пламя войны. Романтики, мечтатели, драчуны. Прошли через свинцовую пургу, и как мало нас уцелело. О тех, кто вживе, жалкие недобитки оклеветали грубо и цинично. Ветераны откликнулись возмущенными письмами, обращениями в суд, прокуратуру. В ответ — гробовое молчание. Один негодяй оказался сильнее тысяч заслуженных воинов — живых и павших.

Николай Карлович Сванидзе — это о нем речь. Какая нечистая сила забросила его в сердце русской столицы, усадила в кресло ведущего ТВ. Говорят, протекцию составили высокопоставленная московская домохозяйка и батько-кукловод.

Тогда они были сильны, общественное мнение трепетало у их царственных ног. Лизоблюды всех мастей пели им осанну. А Борис Березовский, зная, из какого материала сработаны его боссы, открыто бахвалился: «Я даже из мартышки могу сделать президента». О времена, о нравы!

В самом низу иерархии, возведенной новыми хозяевами страны, оказались защитники Отечества: их оплевывали, унижали на каждом шагу. И никто не возмущался. Депутаты, увы, даже пальцем не пошевелили. Их обуял панический страх. Как ушат холодной воды, подействовало грозное предостережение Сванидзе: «нашей Госдумы президенту не хватит и на один зуб». Избранники народа, а в их числе и самый скандальный Владимир Жириновский, смиренно преклонив колени, торопливо посыпали свои головы пеплом.

Николай Сванидзе торжествовал. Он создавал себе ауру вселенского злодея. Его ненавидели, но боялись. Опускали шпаги даже самые несгибаемые гвозди бы делать из этих людей. Сошел с политической арены бесстрашный генерал Альберт Макашов. Сванидзе и иже с ним злорадствовали: на кого он руку поднял, против кого голос возвысил. Позвольте, мой генерал, поднять выпавшее из ваших рук знамя. Мы понесем его дальше. Сванидзе и его присных обязательно остановим. И памфлет ему посвятим: