— Нет. Точно нет! — усмехнулся Бегущий За Ветром.

— Я так и думала. Уж больно хороший ветер дует нам в корму. Такое может сварганить только нехилый маг. Всегда бы мне такой ветер! А что? Оставайся со мной, Странник, вместе мы таких дел наделаем! Твой ветер, мои головорезы. Да нам не будет равных по всему архипелагу. Да что там какой-то Шори-Галдо. О нас узнают все — от Тласколана до Эльруда, от Камочитки до Северной Берлоги! Я больше никогда не попадусь в такую ловушку, какую поставили на меня джонки этого несмышленого щенка — царя Тхо-Хеджа. Слышишь, никогда! И никогда я не потеряю в бою столько людей. Клянусь!

Среди запасов продовольствия находилось и несколько больших бочек с вином. Команде Фаэй Милли запрещала злоупотреблять алкоголем до ближайшего порта, однако сама иногда переходила меру. Бегущий За Ветром понял, что ее до сих пор мучает позор от испытанного унижения и боль за убитых товарищей, даже если этими товарищами были морские разбойники. Он жалел девушку и чувствовал, что в глубине его души что-то тянется к ней, вызывая желание обнять, успокоить, приласкать. Но волшебник держал себя в руках, держался подчеркнуто вежливо и официально. Он считал себя женатым человеком и хранил верность своей любимой.

Бегущий За Ветром нисколько не протестовал против пиратского промысла. Его представления о добре и зле несколько отличались от человеческих. Вернее, наоборот, его мысли соответствовали началу людской истории, тогда как все остальное он считал наносным, временным, слишком часто меняющимся, чтобы под него подстраиваться.

Когда-то давно волшебник жил вместе с морскими народами Астунии, которым религия вообще запрещала работать. Все, что им было нужно для жизни, они добывали набегами на прибрежные селения. Жестокость и безумная жажда крови тех людей вызвала бы дрожь ужаса даже у самых отъявленных злодеев из команды Фаэй Милли. Но сейчас Бегущий За Ветром вел другую жизнь, и старался полностью ей соответствовать.

Волшебник вежливо, но достаточно ясно объяснил девушке, что не сможет примкнуть к ее команде, так как у него есть неотложные и очень важные дела. Возможно, позднее, когда он с ними разделается…

Фаэй Милли поняла его правильно и нисколько не обиделась на отказ. Такая же переменчивая, как весеннее море, через несколько минут она задорно смеялась, рассказывая о том, как однажды захватила судно, перевозившее девушек в гарем Ходижар-раджи. Только ее большие карие глаза неотрывно смотрели на Бегущего За Ветром со странным выражением тщательно скрываемой грусти. Волшебник понял, что предводительница пиратов в него влюбилась.

— Паруса! Паруса на горизонте! — раздался громкий крик дежурившего в «вороньем гнезде» («Воронье гнездо» — небольшая плетеная корзина на верхушке мачты для впередсмотрящего.) пирата.

Бегущий За Ветром выскочил из своей каюты и нос к носу столкнулся с Фаэй Милли. У девушки были красные глаза, опухшие веки и плохое настроение. Вчера вечером волшебнику пришлось укладывать ее на кровать, так как после выпитого вина она не в состоянии была проделать это самостоятельно. Теперь Фаэй Милли злилась на себя, что потеряла самоконтроль, на своего спасителя, за то что он такой правильный и добрый, снова на себя, что не смогла оставить его на ночь в своей каюте, снова на него, что он не замечает ее чувств, снова на себя… Короче, впервые в жизни девушка пребывала в состоянии влюбленности. Крик наблюдателя заставил ее собраться и вернуть прежний задор. Бегущий За Ветром понял это и про себя поблагодарил парус на горизонте.

На палубу выскочили все пираты и с напряженным вниманием рассматривали парус. После недолгих споров решено было, что это джонка Колченогого Го-Джена.

— Сто тысяч проклятий и акульи жабры в придачу! — радостно воскликнула Фаэй Милли. — Есть еще справедливость в этом поганом мире. Сейчас мы выпустим кишки этому предателю и повесим его на них прямо на рее. Эй, Странник, поверни-ка ветер вон в ту сторону!

— С чего это вдруг? — удивился Бегущий За Ветром. — Я не собираюсь участвовать в грабежах. Хочу напомнить тебе, уважаемая Фаэй Милли, что, согласно нашему уговору, мы идем к острову Вих-Дар-Лохара.

Все пираты мгновенно замолчали и свирепо уставились на волшебника. Наверное, первый раз в жизни их капитану осмелился кто-то возразить. Они переводили взгляды с Фаэй Милли на Бегущего За Ветром, и волшебник на всякий случай приготовил свой шест к магическому пассу. Девушка сжала в руке эфес меча, пристегнутого к поясу. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения. Потом она медленно разжала кулак.

В гнетущей тишине Фаэй Милли крепко схватила волшебника за локоть и потащила его за собой в каюту. Она захлопнула дверь, схватила со стола кружку с недопитым вином, одним махом опрокинула в рот и прошипела, как рассерженная кошка:

— Я не умею говорить так длинно и красиво, как ты. Только что ты унизил лично меня перед моими ребятами. Теперь я должна тебя убить, или они убьют меня.

— Извини, я не хотел, — искренне произнес Бегущий За Ветром, только теперь понимая, какую ошибку допустил.

— И что ты теперь намерен делать?

— Я? — удивился волшебник. — Почему именно я должен что-то делать? Я не имею никакого желания ни ссориться с тобой, ни нападать на какого-то Колченогого. Мне нужно как можно быстрее попасть на остров колдуна. Никаких остановок, никаких задержек.

— Ты что, не понял?! Какой в глотку крокодилу остров, если ты бросил лично мне вызов перед всей командой? Один из нас должен умереть!

— Мне жаль тебя, — ледяным тоном произнес Бегущий За Ветром.

Его спокойствие взбесило Фаэй Милли и с шипения она перешла на рычание:

— Да кто ты такой, разорви тебя крокодил и растопчи носорог?!

— В последнее время мне что-то слишком часто задают этот вопрос, — как ни в чем не бывало, примиряюще улыбнулся волшебник. — Хорошо, я не Странник, я — Бегущий За Ветром.

— Так… — девушка села на смятую постель и задумалась. — Так. Ты можешь уничтожить всех нас?

— Могу, — честно ответил волшебник. — Но мне бы этого не хотелось.

— Так… Понимаю, — Фаэй Милли закрыла ладонями лицо и замерла, слегка покачиваясь взад-вперед. Когда она отняла ладони, ее глаза были немного краснее, чем утром. — И ты меня пойми, Бегущий За Ветром. Мне очень нужно расправиться с Колченогим Го-Дженом. Это он заманил меня в ловушку. Это из-за него я потеряла три четверти ребят и свою галеру. С твоей помощью я быстро догоню его, убью и мы снова пойдем к острову проклятого колдунишки. Пойми, лично я должна это сделать.

— Я могу вызвать бурю, которая потопит его корабль, — предложил Бегущий За Ветром.

— Это не то! — воскликнула девушка. — Я сама должна вонзить клинок ему в брюхо, провернуть и смотреть прямо в глаза, чтобы видеть, как из поганого предателя выходит жизнь.

— Но у тебя же не хватает людей. Все равно, без моей помощи ты не справишься с большим кораблем.

— Я прошу тебя только догнать его. Все решит поединок капитанов. Таков наш закон.

— А если ты не победишь? — спросил волшебник, глядя прямо в глаза девушки.

Та вскочила с кровати:

— Я?! Не смогу проткнуть этого гнилого червя, не годного даже на приманку для ловли мурен? Ты что, обо мне не слышал?

— Честно говоря, до позавчерашнего дня — нет.

— Тогда тебе придется поверить лично мне на слово! — твердо заявила Фаэй Милли, сверкнув глазами и тряхнув копной не расчесанных густых волос.

Именно такой она очень понравилась Бегущему За Ветром. В ней было что-то от девушек его юности: необузданных и нежных, жестоких и справедливых, сильных и чутких. Он на мгновение углубился в воспоминания, а Фаэй Милли приняла его молчание за сомнение.

Тихо и отчетливо она проговорила:

— Ты освободил лично меня из плена, помоги уж и смыть позор. Я не знаю, чем могу заплатить такому великому волшебнику как ты. Будь ты проклят, я отдам тебе самое дорогое, что у есть лично у меня — свою невинность.